– Да уж, – сказал он, глядя на отражение в зеркале и приглаживая торчащие в разные стороны волосы. – Против Элиседа у меня нет никаких шансов!

Лежа в постели Айс прислушивался к шагам в коридоре, и взрывам смеха в трапезной. Прикрыв глаза, он вспоминал ряды големов, лежащие перед пышущей жаром печкой, и полки, заставленные глиняными головами, да банками с краской и лаками.

Он представлял, как возьмет в руки желтый кристалл, с зелеными искорками, погрузит кулак в прохладную глину, и как первый голем, которому он даст жизнь, повернет голову и уставится на него немигающими черными глазами.

Разбудил юношу настойчивый стук в дверь. Все еще не понимая, где он находится и что происходит, Айс вскочил с постели, и, путаясь в одеяле, едва не упал.

– Извини, что задержалась, – сказала Диса, заглядывая в комнату. – Сегодня было столько работы, что не было времени даже сходить в уборную!

Айс торопливо натянул башмаки, накинул куртку на плечи и выскочил в коридор.

Вечерний город выглядел совсем по-другому. В подкрадывающихся сумерках все казалось каким-то таинственным и загадочным, даже знакомое с детства лицо Кирка.

На деревьях зажглись разноцветные мигающие гирлянды, отчего в черных неподвижных глазах голема засверкали веселые огоньки.

– И зачем ты напялил ему на голову эту дурацкую кастрюлю? – спросила девушка, беря Айса под руку и запрокидывая голову назад, чтобы получше рассмотреть глиняного великана. – Выглядит он в ней очень глупо!

Юноша смущенно переступил с ноги на ногу.

– Это еще мой прадед ее напялил, – сказал он. – Снять ее, потом, никому не удалось, вот Кирк и остался в шлеме…

Девушка захихикала, и потащила Айса прочь от гостиницы и любопытного Конрана, выглядывающего из приоткрытого окна.

Улицы были освещены, как и сотни лет назад, круглыми газовыми сферами, что придавало им какой-то особенный шарм. Над магазинчиками и лавками мигала разноцветная реклама, а в многочисленных ресторанчиках и кафе, не было ни одного свободного места.

– Угостите даму горячей сосиской! – закричал неряшливый торговец, тыча юноше в лицо вилкой и указывая на шкворчащую на огне сковородку.

Айс поперхнулся и залился краской, а девушка, словно прочитав его мысли, громко расхохоталась.

– У вас в Антраге, по вечерам, наверно, не так шумно, – сказала она, отмахиваясь от назойливого торговца. – Я права?

Юноша еще сильнее покраснел.

– У нас в Антраге, после заката солнца приличные люди сидят дома, – сказал он и содрогнулся, словно вспоминая о чем-то.

Диса вновь захихикала.

– Звучит неплохо, – сказала она. – Если есть чем заняться!

Юноша энергично закивал.

– Конечно, у нас с отцом большая мастерская! – его лицо расплылось в счастливой улыбке. – Мы с ним иногда до самого утра там оставались, нанося глазурь и обжигая посуду.

Девушка удивленно вскинула брови и пожала плечами.

– Тебе и в правду так нравится эта работа? – в ее глазах отразились кроваво-красные фонари очередного винного погребка. – Неужели тебе не хотелось заняться чем-то более…

– Чем-то более мужественным? – подхватил Айс, и помрачнел. – Ты это хотела спросить?

Девушка невинно заулыбалась, хлопая ресницами.

– Как будто у меня был выбор, – пробормотал юноша. – Все же лучше, чем стать уличным разбойником!

Крепкие пальцы девушки сомкнулись у него на запястье и повлекли его мимо журчащих мраморных фонтанов, мимо конных стражников и лотков со сверкающими в свете фонарей украшениями.

– Мне нравится моя работа, – взгляд юноши устремился куда-то далеко-далеко, а его лицо внезапно стало умиротворенным и задумчивым.

– Я сам заготавливаю для нас глину, – продолжал он, не обращая внимания на девушек в струящихся полупрозрачных платьях, на крошечных собачек в золотых башмачках и на диковинных птиц, чьи разноцветные хвосты свисали сквозь прутья серебряных клеток до самой земли.

– Глину я добываю в болотах на самой границе королевства. Раскладываю ее во дворе, и даю ей хорошенько просохнуть, – на лице юноши появилась восторженная улыбка. – Потом я ее хорошенько размельчаю, просеиваю, чтобы удалить весь мусор, и пропускаю через специальную машину. Все это я оставляю под навесом на год, чтобы глина приобрела особую вязкость…

Айс почувствовал, как острые ногти девушки впились ему в бицепс, а ее глаза стали огромными, как ночные озера, вокруг которых кружат мерцающие светлячки.

– У нас в мастерской, – Айс понизил голос до шепота. – Есть глина, которая даже старше чем я! За нее любой гончар продаст душу Мистар!

Глаза девушки увлажнились, а пальцы расслабились. Ее рука соскользнула Айсу в ладонь, и повлекла его к высокому горбатому мосту, перекинутому через канал.

– Я сразу поняла, что ты особенный, – девушка улыбнулась. – Ты не похож ни на одного моего знакомого!

– И даже на Элиседа? – юноша затаил дыхание, глядя, как ветер вздымает волосы вокруг лица Дисы золотистым нимбом.

– Тем более на Элиседа, – ее глаза сразу же стали какими-то задумчивыми, а лицо отстраненным. – Пойдем, или мы опоздаем на начало представления!

На площади Древних Героев статуй было куда больше чем людей. Газовые сферы освещали гордых бронзовых всадников с занесенными над головами мечами, и мраморных борцов, чьи тела сплелись в смертельных объятиях. Тут были воины в старинных доспехах, стоящие облокотившись на исполинские мечи и топоры, тут были и мускулистые девы с обнаженными телами и натянутыми тугими луками.

Прямо перед входом на площадь лежал мраморный дракон с распоротым брюхом, из которого торчала рука, сжимающая обломанный меч, а чуть дальше бронзовые волки пытались растерзать юношу, отбивающегося от них тростниковой свирелью.

В дальнем конце площади, среди причудливых теней и исполинских изваяний их отбрасывающих, на мраморном постаменте был разбит маленький шелковый шатер, вокруг которого толпились дети, и несколько сонных взрослых.

– Это там, – Диса потянула Айса за руку. – Пойдем скорее, представление уже начинается!

Лавируя между исполинскими скульптурами, переступая лежащие на земле отколотые головы и руки, сжимающие рукояти скипетров и мечей, парочка быстро достигла дальнего конца площади.

Шелковый балаган был возведен между угловатым бронзовым големом, в рогатом шлеме и страшной маской, скрывающей лицо, и суровым мраморным кондотьером, несущим на плече двуручный меч.

– Наша история начинается в те времена, – послышался голос кукольника, скрытого темнотой. – Когда чародеи вершили судьбы мира, а простые смертные были всего лишь глиной, из которой они лепили замки, королевства, и свою власть.

– Па, как можно слепить из глины власть? – маленький мальчик, сидящий на шее у отца, указал пальцем на крохотную сцену, освещенную желтой газовой сферой.

– Из такой глины, можно, – буркнул отец, похлопывая малыша по коленке. – Ты смотри, дальше будет интереснее!

На сцене появился крошечный человечек, одетый в доспехи и вооруженный мечом.

Кукла была сделана из блестящей жести, ткани и настоящих волос. Ее красивое лицо и изящные руки были выполнены из тончайшего полупрозрачного фарфора, расписанного с поразительным мастерством и точностью.

Если присмотреться, можно было разглядеть каждый ноготок, на руке сжимающей меч, и каждую ресничку, на наполненных слезами глазах.

Нитей, на которых кукла была подвешена, Айс так и не смог разглядеть, как не пытался.

Маленький рыцарь важно поклонился. Двигался он, как настоящий человек, слегка прихрамывая и зажимая локтем кровоточащую рану в боку.

Крошечные ручонки с легкостью подняли вверх тяжелый меч, а маленькое личико, с раскосыми черными глазами, казалось строгим, и даже суровым.

Он вышел на середину сцены, и осмотрелся по сторонам. Тихонько звякнули по мрамору крохотные золотые шпоры.

– Я остался один из тысячи, – сказал воин, потрясая мечом. – Друзья мои либо погибли, либо предали! Мне не за что больше сражаться. Мне некого больше защищать.