Юноша покачал головой.

– Но я же и не собирался делать боевых големов, я знаю, что это запрещено законом! – он осторожно ссыпал кристаллы обратно в коробочку. – Я знаю, что это карается смертной казнью!

Ниал захихикал и приложил палец к губам.

– Изготовление боевых кукол тоже карается смертью, – сказал он. – Да только мне на это насрать! Я буду их делать до тех пор, пока могу хоть пальцем пошевельнуть.

Здоровяк встал с табурета и подошел к большому потертому чемодану из желтой кожи с покрытыми ржавчиной железными уголками и грязными завязками.

– Гляди, парень, – расстегнув ремни, он осторожно откинул крышку, и принялся разворачивать хрустящую вощеную бумагу. – Это одна из первых кукол, что я сделал.

На пол опустились ноги, в стоптанных башмаках и полосатых чулках. Ног было четыре. Туловище у куклы было длинное и гибкое, покрытое стальными чешуйками.

Длинные руки свисали почти до самого пола. На одной ладони было всего три пальца, а на другой какое-то хитроумное крепление.

Голова у куклы была сделана из черного полированного дерева покрытого толстым слоем лака. Грубо вырезанное лицо, со сверкающими кристаллами глаз, недобро уставилось на юношу.

Ниал усмехнулся и повернул голову куклы вокруг своей оси так, что на Айса уставилось второе, еще менее симпатичное лицо, вырезанное на затылке.

– Этот уродец прошел со мной четыре войны и на его счету больше загубленных жизней, чем дней в году!

Страшные черные глаза глядели на юношу, не отрываясь, а длинная трехпалая рука слегка раскачивалась из стороны в сторону.

– В руках хорошего кукловода старина Катасах стоит целого взвода солдат! – Ниал любовно стряхнул пылинку с плеча уродца. – Я был сержантом в штурмовом отряде, и среди нас был отличный кукловод!

Верзила опустился на табурет, усаживая марионетку себе на колени, и поглаживая его по голове, как собственного ребенка. Глаза мастера остекленели, словно заглядывая в прошлое, а на губах появилась мечтательная улыбка.

– Это была моя третья компания, и у меня кукол было больше, чем людей в отряде. Ты себе даже представить не можешь, какое это было зрелище, когда они все разом спрыгивали с телеги, разбирали оружие и строились в ряд, готовые взобраться на любую крепостную стену и сокрушить любого, кто встанет у них на пути!

Глаза здоровяка увлажнились.

– Таких кукловодов как Маэл Мэддок больше нет, и не будет, – марионетка задрожала у него в руках, скребя скрюченными пальцами по полу.

– Мой отец говорил о тебе то же самое, – стоящий в дверном проеме Элисед был бледен как полотно, однако глаза у него сверкали, а на щеках горел лихорадочный румянец. – Такого мастера как ты, Ниал, больше нигде не сыскать…

Здоровяк вскочил на ноги, и смущенно спрятал куклу за спину.

– Я рад, что вы с Айсом успели подружиться, – сказал Элисед, пристально глядя на мастера. – Ведь наши судьбы теперь переплелись навечно, как нити в твоей кукле!

Зябко кутаясь в одеяло, кукловод уселся на подоконник. Его лицо, освещенное солнечными лучами, казалось восковым, а кожа полупрозрачной.

У Айса тревожно защемило внутри, ведь еще вчера он видел товарища совершенно здоровым и полным жизни!

Перехватив взгляд юноши, кукловод улыбнулся.

– Ты верно подметил, – его глаза весело блеснули. – Управляться с боевой марионеткой это не то же самое, что с кукольным театром!

– Это отнимает много сил, – поддакнул Ниал. – Так что возвращайтесь-ка вы в постель, мастер, а мы тут посидим, поболтаем.

Кукловод отрицательно покачал головой, осматриваясь по сторонам.

– Ты делаешь нового лазутчика? – его взгляд остановился на заготовке, лежащей на столе. – Дай-ка мне на него взглянуть.

Бледная рука вынырнула из-под одеяла, и заготовка взлетела в воздух, подхваченная невидимыми нитями.

Шевеля пальцами, Элисед принялся гнуть ее в разные стороны, внимательно прислушиваясь к скрипу кожи и потрескиванию веревок.

– У Бракора что-то треснуло в спине, когда я запрыгнул с Айсом на тюремную стену, и я больше не смог даже пошевелиться, – сказал Элисед, немилосердно скручивая позвоночник будущей куклы. – Должно быть, веса не выдержала…

Ниал озадаченно поскреб затылок.

– Наверно центральный столб лопнул, – лицо мастера помрачнело. – Но ведь я же проверял его под тройной нагрузкой!

Схватив парящую в воздухе заготовку, он скрутил ее в своих могучих руках с такой силой, что его лицо побагровело от напряжения, а на лбу выступили крупные капли пота.

Плетеный скелет жалобно затрещал, и в нем что-то громко хрустнуло.

С отвращением отбросив заготовку в сторону, великан уселся на табурет, удрученно свесив голову на грудь.

– Я так и знал, не нужно было покупать веревок у авалорца! У него всегда товар с подвохом!

Элисед громко рассмеялся.

– С такой силищей ты и корабельный канат разорвешь! – сказал он, спускаясь с подоконника и хлопая мастера по плечу.

– Я-то разорву, – буркнул верзила, кивая. – Но мои куклы и не такое должны выдержать!

Элисед открыл стоящий у стены сундук, и улыбка мигом слетела с его лица.

– У нас что, совсем не осталось масок? – губы юноши поджались. – Ты же знаешь, что без них я не смогу управлять марионеткой на расстоянии!

Ниал вздохнул, поднялся на ноги и вместе с юношей принялся копаться в сундуке.

– Сам знаешь, какие они дорогие, – в руках у верзилы вновь появилась потрепанная четвероногая кукла. – Я могу снять голову с Катасаха, он верой и правдой служил еще твоему отцу…

Айс взял со стола коробочку с черными кристаллами и прижал ее к груди.

– Я сделаю маски, – сказал он в полголоса, и смущенно улыбнулся. – Я могу сделать что угодно, только мне нужны мои инструменты, которые остались в гостинице и хорошая гончарная глина.

Элисед коротко кивнул, и улыбка вновь заиграла у него на губах.

– Я сбегаю за инструментами, – торопливо пробормотал Ниал, захлопывая сундук и бережно убирая в чемодан свою уродливую куклу. – Заодно и узнаю на счет глины.

– Но тут еще одно… – Айс запнулся, глядя себе под ноги. – Мне нужна еще печь для обжига…

Кривые зубы верзилы обнажились в хищной усмешке.

– Ну, это самое простое, – улыбка у него была совсем не добрая. – Я думаю, ты не откажешься еще раз навестить мастера Креатура?

Набросив на кирасу плащ, Ниал сунул за пояс пистоль и проверил, легко ли выходит из ножен палаш.

– Будь осторожен, – бледное лицо Элиседа было серьезным. – Нас ищут по всему городу, и в гостинице наверняка устроена засада.

Здоровяк только ухмыльнулся.

– Ну что ж, придется им тогда раскошелиться на похороны, – широкополая шляпа с пером скрывала выражение его лица. – Ты же знаешь, что я никогда не бежал от хорошей драки!

– Этого я как раз и боюсь, – фыркнул Элисед, хлопая товарища по закованной в сталь спине. – Постарайся хоть на этот раз не привлекать к себе внимания, и да хранит тебя Орвад!

Мастера-куклодела Диса увидела из окна номера, в котором как раз меняла постель испещренную следами грязных сапог и остро пахнущую мочой. Занятие было не из приятных, но оно позволяло девушке хоть ненадолго избежать внимания сидящих в трапезной стражников.

Отодвинув в сторону занавеску, о которую кто-то из постояльцев вытер жирные руки, Диса выглянула наружу и испуганно вздрогнула.

Верзилу Ниала трудно было не узнать, не смотря на волочащийся по земле кавалерийский плащ и широкополую шляпу, с торчащим из нее облезлым пером.

Шагал здоровяк решительно, не глядя по сторонам, а вид у него был такой, будто бы он собирался взять гостиницу штурмом.

– Вот так сюрприз! – пробормотала девушка, бросая свежие наволочки и простыни на пол. Она опрометью выскочила из комнаты, оставив дверь открытой, и со всех ног припустила вниз по лестнице.

– Какая блоха тебя укусила? – охнул старый Конран, которого девушка едва не сбила с ног. – Иди-ка лучше сюда, помоги старику с уборкой в пятой комнате.