— Зато Корней доволен, — похвалил он городскую Старшину за оказанную тому услугу. — Такая учебная практика дорогого стоит.

Глянув недобро на безмятежного выглядящего Корнея, Староста с Головой, переглянувшись, молча спрыгнули с коней, и не спеша, прошли в широко распахнутые двери огромного амбара, стоящего прямо напротив въездных ворот.

— Приёмное отделение, — тут же начал экскурсию Сидор. — Можете полюбоваться, как всё рационально устроено. — Это, приёмные бункера, — ткнул он рукой в сверкающие свежей красной краской огромные металлические короба. — Хотели сделать из нержавейки, да где ж её тут взять, — ханжески вздохнул он. — Пришлось только покрасить железные листы, но и так неплохо получилось, — и, развернувшись, пошёл дальше, комментируя по ходу всё, что они видели.

А посмотреть здесь было на что. Если первый их цех, который так спешил перекупить Голова, представлял собой уровень средневековья с деревянными тележками, возимыми по деревянным же рельсам. То этот, можно было смело причислять к веку девятнадцатому.

Медные ручки, надраенные до зеркального блеска. Металлические вагонетки под рыбу, толкаемые по блестящим от солидола металлическим рельсам. Лампы бензиновые, горящие во всех углах и заливающие всё вокруг ослепительно ярким светом.

Это был шок!

Ничего подобного никто из городской старшины увидать просто не ожидал. И ничего подобного никто из них до сих пор не видел. И самое главное, что их потрясло, сроки. Всё это колоссальное хозяйство было выстроено всего за три дня.

— Три дня, — потрясённо выговорил наконец-то Голова, выходя из ворот последнего цеха и судорожным, дёрганым движением вытирая ладонью выступившую на лбу испарину. — А ты что скажешь? — обратился он к стоящему тут же рядом незаметно присоединившегося к их компании Мишане. — Ты у меня главный коптильщик, тебе тут работать. Ты то, что скажешь?

— А что тут говорить, — недовольно буркнул мрачный Мишаня. — У них здесь свой начальник есть, малолетка Дашка. Её и спрашивай.

— Не-ет, — усмехнулся Сидор, переглянувшись с Маней, — за качество продукции отвечаешь ты, и на Дашку не сваливай. Она своим делом занята, а ты занимаешься своим.

— Хороший цех, — немного помолчав, отозвался наконец-то Мишаня. — Нам с Пафнутием понравился. Нам бы такой же тоже не помешал, — вопросительно взглянул он на смурного Голову. — А то на старье как-то после этого и неохота работать.

— Старьё, говоришь, — мрачно выговорил Голова, глянув исподлобья на насмешливо глядящего на него Сидора. — Будешь и на старье работать. До того работал, нахваливал, будешь и дальше работать и так же нахваливать.

— Если вы хотите, то мы можем произвести частичную реконструкцию и вашего цеха, — с безмятежным видом, заметил ему Сидор. — Всё, конечно, не заменить, да и ни к чему это, но рельсы поменять, да вагонетки новые сделать, это мы можем. Заказывайте, сделаем.

— Спасибо, но мы уж как-нибудь сами знаем где и что заказать, — процедил сквозь зубы Голова, бросив на него мрачный, многообещающий взгляд. — Вагонетки, дело не хитрое, любому рудокопу знакомое. А в наших краях так каждый второй это знает, если не первый.

Дальше они уже не возвращались к теме реконструкции старого цеха, и, повертевшись недолго в новом цеху, вся троица городской старшины, захватив своих шпиёнов, томившихся от безделья в кладовке, молча отправилась к себе в лагерь, проверять ведение дел уже в своём хозяйстве.

— А он, однако, злопамятный, — задумчиво проговорил Голова, оглядываясь на оставшийся за спиной тын ограды нового цеха. — Не забыл про те восемьдесят процентов, что мы предложили ему по копчению.

— Нам восемьдесят, а ему двадцать? — уточнил Староста, вопросительно глянув на него.

— Ну да…, - задумчиво кивнул Голова. — Ну да.

— Надо с ними ушки востро держать, а то, как бы на кривой козе не объехали.

— Ничё! — процедил сквозь зубы Боровец. — Подождём! Ещё не раз зубки то пообломают, шустрики. Ну, да и мы подтолкнём, где следует, — скривил он своё мрачное, холёное лицо.

Лицо мрачного Головы в этот момент приняло какое-то задумчивое, хищное выражение.

— Зачем же ждать, — тихо проговорил он. — Мы ждать не будем.

Подняв на своих товарищей умный, хитрый взгляд, он медленно проговорил:

— Зачем нам с кем-то делиться своими доходами. Путина только началась и с таким великолепным цехом к осени мы здесь заработаем миллионы. Зачем же нам с кем-то ими делиться.

— Но…, - растерялся Боровец.

— Надо им такое предложить, чтоб эта сволочь Сидор не отказался…

— И я, кажется, знаю что!

В том что на его наглую выходку с демонстративным унижением городских властей те ответят ему полной мерой, Сидор не сомневался ни секунды. И в точном соответствии с его мыслями, ждать долго не пришлось.

Буквально на следующий же день он получил от Головы весточку, что согласно их давней договорённости тот готов продать ему только вчера пригнанные на продажу рыболовецкие баркасы с Лонгары. И которые уде день как болтаются возле торговой пристани Головы, дожидаясь осмотра будущим покупателем. Так что не откладывая дела в долгий ящик он приглашал Сидора следующим же утром на приёмку. Завтра, мол, с утра и времени поболе будет, и день планируется посвободнее, и голова не такая загруженная текущими проблемами. Не то, что мол сейчас.

Заранее согласившись со всеми его предложениями, Сидор не стал настаивать на немедленном осмотре, отложив всё назавтра. С чем и отослал посыльного Головы обратно.

Назавтра, он, вместе с Пашей и двумя его дружбанами адъютантами встречал рано утром Голову, пришедшего на пристань представлять Сидорову его новую покупку.

По крайней мере, так думал Голова до того момента пока не увидел на пристани покупателя вместе с Пашей и его двумя ушкуйниками.

Судя по вытянувшемуся от разочарования лицу, на присутствие этих товарищей, Голова никак не рассчитывал. Потому, наверное и показывал свои баркасы без присущего ему торгашеского огонька и как-то вяло, без интереса.

Видимо он уже заранее, по одному только факту присутствия Паши, понял что сделка не состоится, потому и не посчитал нужным особо распинаться.

Правда, глядя на то, что Голова собрался ему продать, Сидору и самому стало понятно, что в присутствии Паши с товарищами не было никакой нужды. Такую откровенную дрянь, предлагаемую ему Головой, признать дерьмом мог бы и он сам лично, без консультантов.

— Это что? — ткнул он пальцем в еле покачивающееся на мелкой речной волне портового залива невзрачное, маленькое судёнышко в котором и одному то рыбаку разместитьмя было весьма затруднительно, а не трём-четырём, как он первоначально просил Голову. — Это по твоему баркас? Рыболовецкий баркас? — демонстративно озадаченно поднял он брови.

— Да он же от одного ветра развалится.

— Он же истлел от старости. Или его жучёк съел? — задумчиво ткнул он пальцем в проеденные чуть ли не насквозь, трухлявые борта баркаса.

Палец, практически не встретив сопротивления тут же провалился вглубь толстой бортовой доски и Сидор судорожным, испуганным рывком дернул его обратно, брезгливо поморщившись и раздражённо вытирая его о штаны.

— Нет, — раздражённо покачал он головой. — На этом…., - снова ткнул он пальцем в баркас, постаравшись при этом ни до чего не дотронуться, — сам будешь плавать.

— Тем более…, - криво усмехнулся он. — Как говорят моряки, известно, кто ходит, и что плавает.

— Экий ты привереда, — скривился недовольно Голова. — Не нравится, не ешь. Другого, извиняйте, нету. Другой на твоём месте и этому бы радовался, а ты вечно нос воротишь. Ищи сам тогда. Найдёшь, я за тебя порадуюсь.

Сухо распрощавшись и сославшись на какие-то важные дела, Голова кивнул напоследок и, не оглядываясь, быстро скрылся в хаосе ближайших припортовых лабазов.

— Да…., - медленно и задумчиво протянул Паша, глядя ему вслед. — С такими, как у тебя Сидор друзьями, никаких врагов не надо.