Сидор внезапно вспомнил, каким хищным, злым взглядом она его наградила, когда он мимоходом упомянул, что можно и Косого прижать. Видать непонятная для него, идущая откуда-то из прежних времён нерпимиримая вражда Маши к Городскому Голове, зашла уже довольно далеко, раз она так резко на него прореагировала. Но почему пошла ему навстречу и в этот раз — было непонятно.

— "Да, ладно, — Сидор неопределённо передёрнул плечами. — Хрен бы с ним. Разберёмся. Потом, как-нибудь и разберёмся", — и насвистывая весёлый мотивчик резво двинулся в сторону своего дома. Надо было ещё заскочить домой и чего-нибудь пожевать, а потом быстро двигать на строящуюся плотину. Дел было невпроворот.

А с Машей всё пока было понятно. На людях она всячески выказывала Голове своё вежество. То же, что она, оказывается на самом деле о нём думала, и как в действительности относилась ко всей городской верхушке, пока что никого не касалось. Так что об этой странности можно было и забыть. До поры.

Если у Сидора и была последняя, слабая надежда избавиться от этого лесопильного монстра, что Сил Силыч пытался ему навязать, то этим же вечером она безследно растаяла лёгкой вечерней дымкою. Эта зараза приказчик всё же пошёл на уступки и привёз этот здоровущий ящик с оборудованием к нему на Быстринку. Надежды Сидора не оправдались.

Видать здорово приказчика достал этот безполезно валяющийся у Головы на складе здоровущий станок со всем его неисчислимым дополнительным оборудованием, раз он безмолвно проглотил все Сидоровы мелкие и пустые угрозы, и даже согласился на пресловутый штраф в шестьсот золотых. Пять тысяч четыреста оставшихся тоже видимо были немалым кушем, раз он не особо-то и протестовал.

— Так, говоришь, мостодонта надо ставить тут.

В десятый раз заданный ему один и тот же самый вопрос ничего кроме злости у Сидора уже не вызывал. Как можно было не понять того что он говорил, Сидор не понимал, хотя и начал уже догадываться что бригадир только прикидывается дурачком.

Неземное блаженство, разлитое на физиономии Лысого говорило само за себя, и как этого можно было сразу не заметить… Сидор про себя чертыхнулся. Совершенно ясно же было видно, что бригадир просто наслаждается тем, что ему раз за разом подтверждают какую-то приятную для него весть.

— Что? — Сидор с понимающей ухмылкой посмотрел на буквально расплывшегося в блаженстве бригадира. — Голубая мечта детства? Хочется поработать на таком станке?

— Ага! — совершенно счастливый бригадир с блаженной улыбкой на губах согласно кивнул головой. — Я о таком раньше только слышал. А тут…

— Стой! — Сидор неверяще ткнул в его сторону пальцем. — А ведь ни хрена ты не подсмотрел на тех складах за приказчиком. Это ведь ваша с ним афёра. С приказчиком то есть! Ему надо было сбыть его с рук, а тебе охота на таком станке поработать.

— Признавайся!

— Тьфу ты, — раздражённо сплюнул на землю бригадир. — Ну моя идея, ну и что!

— Тебе что, денег жалко?

— Блин! — задумчиво буркнул Сидор.

Весёлая до того улыбка медленно сползла с его лица. Не любил он когда за его спиной творят подобные дела. А уж когда кто-то пытались манипулировать им в собственных интересах… Такое надо было пресекать на корню. Добром, лично для Сидора, такие штуки никогда не кончались, проверено было и не раз.

— Ну, не знаю, — задумчиво помотал он головой. — Тебя сразу прибить, или дать помучиться? Не мог просто подойти и поговорить. Глядишь, чего и получилось бы. По крайней мере не выглядел бы я легко внушаемым козлом в глазах чужого приказчика.

— Знаешь что?

— А сделаю ка я так! Станок куплю, поставлю, налажу. Но работать на нём будешь не ты. А вот хрен тебе, а не голубую мечту.

— Найду ещё кого-нибудь. Ты мужик совсем оборзел? Думаешь что мною можно безнаказанно манипулировать? Что за моей спиной будешь проворачивать свои собственные дела?

— А вот хрен тебе по всей морде. Будешь делать то что я скажу.

— Ты понял?

Не дождавшись ответа, он резко развернулся, направляясь к привязанной у коновязи лошади.

— Завтра утром быть на месте. Приказчик привезёт остатки оборудования, будем принимать, — бросил он за спину.

— И запомни, — Сидор остановился, медленно повернувшись назад. Разговаривать, глядя куда-то перед собой в пространство он не хотел. — Ни ты, ни кто-либо из твоей бригады работать здесь на нём не будете. Закончите начатое и тут же перейдёте на другую стройку.

— Ты сам, только что, собственными руками зарубил любую возможность работать здесь, на своём любимом станочке.

— Допрыгался, касатик, — выругался он сквозь зубы.

— "Козёл! — мысленно ещё раз обругал он плотника. — Теперь ищи другого сюда на работу. А где я такого же хорошего мастера ещё найду".

— А чтоб ты касатик тут чего по глупости не напортачил, завтра же здесь вместо тебя будет за всеми работами присматривать Корней со своими ящерами. У него как раз десяток свободный образовался, вот они вместе за тобой и присмотрят.

Развернувшись, Сидор пришпорил коня, чтоб успеть до захода солнца ещё вернуться в город. Расстроенная, задумавшаяся физиономия Лысого словно бальзамом протекла ему на сердце.

Как он заранее и предполагал, несмотря на своё довольно высокое положение во внутренней медвежьей иерархии, молодая медведица Катенька одна не могла решить такого большого дела по привлечению к работам ещё большего числа медведей, чем ей первоначально было выделено. Поэтому, отослав Сидора с Машкой к старшим, она самоустранилась. И в тот же день, перереговорив со старейшинами медведей, Сидор легко получил от них добро на все свои начинания. Собственно, в этом он ни минуты не сомневался, правильно оценивая крайнюю заинтересованность медведей в его деятельности по привлечению медведей к работам у людей.

А вот чего он совсем не ожидал, так это фурора, что произведёт на строительстве мельницы группа прибывших вместе с ним на работу мишек. Совсем, кстати, небольшая группа, всего-то особей двадцать.

Только заметив удивлённые лица работающих там бондарей и то, какими, широко распахнутыми глазами они провожали безцельно фланирующих по строительной площадке медведей, он начал подозревать, что с ними что-то не так, с рабочими то есть. Похоже, отношение в местном обществе к медведям в корне разнилось от того, к чему он привык у себя на Земле.

Здесь это было нечто вроде поклонения идолам, что, к слову сказать, жутко раздражало самих идолов, то бишь медведей. И в этом то и было радикальное отличие от Сидорового, сугубо утилитарного подхода, который медведям, на удивление весьма импонировал.

Да и ещё видать в отношении местных к медведям сказывалось то, о чём он ранее был прекрасно осведомлён, но до того момента просто не принимал во внимание. Наличие медведей в районе какого-либо поселения гарантировало его жителей от набегов мародёрствующих ящеров.

И эта защита, пусть даже носящая сугубо сезонный, летний характер, для местных жителей дорогого стоила. Безопасность в этих краях ценилась высоко. Гораздо выше, чем Сидор ранее думал. И ради неё, многие люди готовы были поступиться многим.

Сам же Сидор, не сталкивавшийся до того с этим ни разу, и в мыслях ничего подобного не держал. И до чего же он был удивлён, когда увидал самую первую, самую бурную реакцию местных мужиков на появление на стройке медведей. И это при том, что те заранее были извещены о скором их появлении. Но, видать, до сего момента так ему и не верили.

— Что? — сердито дёрнул он за рукав застывшего столбом бригадира.

— Ну чё, Лысый скандалист, больше не требуешь дополнительной оплаты за выполненные вами переделки? Одного вида медведей для оплаты хватит?

— На что же ты тут вылупился? Ты что, допреж обычных медведёв не видал? — невесело пошутил он.

Для самого Сидора наблюдать за удивлённо пялящимися на медведей бондарями было совсем не смешно. Хотя над той же историей с собственным арендаторством, кстати, так до сих пор не оконченной и затянувшейся на несколько будущих лет, можно было бы обхохотаться. Так что и этой, и иных причин для веселья у него хватало.