— И о какой такой перспективе заговорил, сволочь?

— Или я бы не посидел лишние пять минут в очереди?" — думал в это время Сидор, с удивлением слушая перечисление откровенно ерундовых благ со стороны города.

— Нет! Вам предлагались земли не в собственность, а в пользование, — вещал тем временем Голова. — И вы их взяли. Значит, согласились и с условиями этого пользования.

— А они хоть и суровы, но просты и для всех одинаковы, — с лёгкой усмешкой на лице, развёл он руками. — Обрабатываешь только сам, своей семьёй или с друзьями. Сдаёшь городскую собственность в аренду сторонним лицам — сам становишься арендатором.

— И вы теперь арендаторы городских земель. И как арендаторы должны платить городу аренду. Ежегодно. И за деревеньку, и за все арендованные вами поля.

— За все, — подчеркнул ещё раз он. — А не только за поле, на котором похозяйничали ваши бондари.

— А не хотите платить аренду, хотите получить земли в собственность — пожалуйста! Город всегда идёт в таких случаях навстречу. Выкупайте! Выкупайте данные вам участки и делайте потом с этой землёй всё что вам угодно.

— Но вот пока это городские земли, сдавать их в аренду — запрещено, — покачал он осуждающе головой. — Субаренда городских земель — не допускается. Чтобы никто не наживался на городской собственности. Кроме самого города, само собой, — ехидно уточнил он.

— Вы же сдали данные вам дома в аренду. Значит, эти люди — ваши субарендаторы, — Голова пошёл на очередной круг и принялся снова, детально, по пунктам перечислять их прегрешения. — Вы выделили им часть своего поля под огороды. А значит, — развёл он руками, — они арендуют и вашу землю. Точнее землю, взятую вами в пользование у города. Значит эти ваши бондари стали фактически субарендаторами и городской земли, а не только домов, что категорически запрещено.

— Чего непонятного? — задавил он в зародыше слабую попытку возражения Сидора.

— Они полноценные ваши субарендаторы, чтобы ты тут мне сейчас не наговорил. Типа — знал, не знал. Думал, не думал…

— Как дети, право слово, — раздражённо чертыхнулся он.

— И прекрати спорить, — резко и грубо оборвал он снова попытавшегося что-то возразить Сидора. — По вашей милости даже пришлось отрывать занятых людей от дела и экстренно собирать специальное заседание Совета для рассмотрения конкретно вашего случая. Пол дня мы уже здесь торчим, разбираем ваш вопрос. И это единогласный вердикт всех членов Городского Совета. Это не моё личное мнение, — отрезал он, сердито глядя в упор на Сидора, который сидел уже даже не раскрывая рта и молча слушал.

— Вы принялись за вырубку леса под пашню. И это, в пределах тридцати вёрст от стен города, в охранной, засечной черте! Где на подобную деятельность, нужно не только специальное разрешение городских властей, но где подобные самовольные деяния просто запрещены и серьёзно наказываются.

— Но для вас, — прервался он, подчёркивая важность того что говорил. — Персонально для вашей компании, и только потому что вы уже являетесь городскими арендаторами и вообще, не самыми последними людьми в городе, и потому что город серьёзно заинтересован в увеличении количества пахотных земель в ближайшей округе, вам была сделана серьёзная уступка.

— Вас не будут наказывать. Вам предлагается перевести сделанную вашими субарендаторами вырубку под пашню. Все сто десятин бывшей дубравы вам предлагается подготовить под зерновое поле.

— Не понял? — Сидор деланно удивился, мгновенно схватившись за призрачную надежду улизнуть в сторону. — Так эти "Десять Злых Термитов" и собирались устроить там себе пахатное поле. В чём проблема то? Мы то здесь при чём?

— Это их вырубка, бондарей! — возмущённо воскликнул Сидор. — Вот с ними и разбирайтесь.

— Проблема в том, что город не интересует кто у тебя там в термитах ходит и что там твои термиты собираются делать, и кто они такие есть вообще, эти твои термиты. Речь идёт о вас и только о вас.

— И поле это ваше, а не каких-то там непонятных термитов. А ещё точнее — теперь оно уже города. И пока вы за него не расплатитесь в той или иной форме, оно так и будет числиться в городской собственности.

— Если вы согласны с такой постановкой вопроса — работаем дальше. Нет — оставляете вырубленный участок леса в собственности города, платите штраф за незаконный поруб и на этом вопрос считаем закрытым.

— Но чтобы ты не обольщался нашей мягкостью, все ваши затраты, вложенные в его освоение, никто вам компенсировать не будет. Городские власти не интересуют чужие проблемы.

— Как уж вы там будете расчитываться с вашими бондарями — ваше дело. Но, повторяю! В случае вашего отказа от его дальнейшего освоения, поле у вас отбирается в собственность города. И помимо этого вы выплатите штраф в размере полутора тысяч золотых за незаконный поруб в засечной черте, из расчёта по стопятьдесят золотых за одну десятину вырубленного леса. Ежели же землемер насчитает ещё большую площадь вырубки, чем ныне заявлено — ещё больше заплатите. Тоже самое касается и остальных, взятых вами в пользование земель.

— Ежели же вы всё-таки решитесь и дальше их осваивать, то порядок действий у нас будет следующий.

— Перед Вами на выбор два возможных варианта:

— Первый. Вы за золото просто выкупаете взятые у города в аренду земли. Ставка — четыре с половиной тысячи золотых за десятину.

— Блин! — неожиданно выругался Сидор.

— Цена определена из расчёта средней урожайности наших пахотных чернозёмов за три расчётных года.

— Платить можно как зерном твёрдых сортов пшеницы, так и деньгами. Но только золотом или серебром. Жемчуг и драгоценные камни — не принимаются. Также никакие залоги, типа угольных шахт, медных и железных рудников, месторождений чего-либо подобного, также к расчёту не принимаются.

— Так что, для вас заплатить деньгами — это самый простой вариант будет, — ещё раз уточнил он.

— "Ну ещё бы, — сердито подумал Сидор. — Лучше для тебя. Ишь как глазки то заблестели".

— Второй вариант хуже. Он и сложнее, и дольше, — продолжал Голова перечислять варианты.

— Хотя, — с задумчивым выражением лица, Голова легонько пожал плечами, — это для кого как.

— Второй вариант — аренда на двадцать семь лес с возможностью досрочного выкупа. Цена за десятину та же самая, но выплаты равномерно растянуты на все двадцать семь лет.

— Годовая ставка — десять процентов от фиксированной средней урожайности пшеницы для нашего региона. Весьма, кстати, по божески.

— В плюсы можно отнести то, что до начала выплат даётся дополнительно ещё три года на освоение участка. Ещё плюс — за счёт города на первый посев выделяется посевное зерно. Ещё плюс — в любой момент, будет такое желание, вы можете досрочно рассчитаться за все оставшиеся годы аренды. Ещё плюс — рассчитаться можно как золотом, так и зерном.

— Итого, давайте считать, — Голова взял с края своего стола чистый лист бумаги, свинцовый карандаш, какие-то записи на кусочке бересты и разложил всё перед собой.

— У вас сейчас в аренде порядка двухсот семидесяти десятин городской земли.

— При средней урожайности на наших полях, в триста пятьдесят пудов с десятины…

— Сколько? — потрясённо уставился на него Сидор.

— Это ещё что, — с чувством плохо скрытого сожаление в голосе покачал головой Голова. — Вот в Приморье…., - мечтательно уставился он в потолок. — В подгорной зоне, да и на равнине тож…, там и по пятьсот с лишком пудиков зерна с десятины берут. Да по два урожая в год снимают, — тяжело вздохнул он. — А у нас, — пренебрежительно махнул он рукой, — всего-то лишь по триста пятьдесят и один только раз.

— Правда, в хороший год можно и до четырёхсот пудов с десятины взять, но это уж очень хороший год должен быть.

— Больше не получается, — развёл он руками, — климат не позволяет. Поэтому, считаем только по триста пятьдесят.

— Это на наши мерки сколько будет? — хриплым, вдруг севшим голосом перебил его Сидор.