Даже прибретение нескольких тысяч трофейных лошадей от амазонок положения не исправило. Количества много, а качество и близко не дотягивает, особенно до твоих любимых тяжеловозов. А на них только ленивый не облизнулся.

— Всё? — хмуро буркнул Сидор, грубо перебив его. Тяжелый разговор с Корнеем его сильно утомил и он хотел бы уже отдохнуть. — Или ещё что, такое же хорошее?

— Ещё бы я с тобой хотел поделиться своими кое-какими подозрениями.

Корней с задумчивым видом запустил пятерню в свою шевелюру и пальцами жёстко помассировал себе затылок.

У меня сложилось такое странное впечатление что резкая, внезапная активизация твоих ящеров очень точно совпала по времени когда на круге было решено казнить рыцарей.

Буквально через десять минут нашего отрядного врача Пилюлькина ящер Сур ду Гуан выкинул из кибитки врача, а у твоей кибитки в лазарете встал караул из двух до зубов вооружённых легионеров, которые до того якобы подрабатывали на у тебя кухне раздатчиками.

Если ты не знаешь, — усмехнулся Корей, правильно оценив недоумённо поднятые удивлённо брови Сидора. — То Сур ду Гуан в очень узких врачебных кругах весьма высоко ценится, как несравненный специалист. Хирург, между прочим! А у тебя он работал кухонным мужыком, — укорил он безмерно удивлённого подобным заявлением Сидора.

И должен тебе сказать, — задумчиво протянул Корней, — что ящеры — это единственная независимая группа в нашем кочевом таборе, кому не выгодна смерть барона Сидора. Слишком во многом их положение в городе Старый Ключ зависит от факта его существования. Да и с Империей через тебя слишком для них много завязано. Лишиться враз недавно только приобретённого Главу клана…

Замолчав, Корней многозначительно посмотрел в глаза Сидору.

— То есть ты хочешь сказать, — Сидор, внимательно глядя на Корея вдруг впал в нешуточную задумчивость.

Что мёртвый барон де Вехтор никогда не сможет отказаться от своего слова, — медленно и жёстко выговорил Корней. — И слава казнителя поречного дворянства на Девичьем Поле никогда уже ни с кем иным связана не будет.

Мёртвый, ты слишком многим получаешься удобен. Да и с табунами без тебя легче разобраться. Поделить по-тихому, между собой. И всё! кто там будет разбираться, когда табун пригонят в город, где чья лошадь. Где купленная, а где и трофейная.

А там, глядишь, и я следом за тобой где-нибудь на перегоне с лошади случайно упаду и шею себе сверну.

Точно тебе говорю, как про казнь рыцарей на кругу проорали, так через нару минут у твоей кибитки в лазарете и встал постоянный пост сторожей из ящеров, — многозначительно посмотрел он прямо в глаза Сидору. — Да и за мной, как я заметил, последние дни ненавязчиво так и постоянно следует пара, тройка из твоих ящеров.

И ещё…, - медленно проговорил он. — Не знаю…, насколько тебе это будет более приятное.

Мы тут на поле много коней раненых подобрали. И рыцарских, и от амазонок…, - замялся он. — У кого ноги поломаны были, тех конечно сразу добили, но осталось ещё много иных, но тож сильно пораненных. У кого бок распорот, кишки наружу торчат, у кого ещё что. В общем, много раненых лошадей образовалось. Там такая свалка была, — покачал он головой. — По уму то надо бы было их всех добить, чтоб не возиться, да и чтоб не мучились.

Да уж больно жалко животину было, — покачал он головой. — Она то в чём виновная.

К тому ж, их вполне вылечить можно. Нужно только время, деньги и дорогие лекарства. Только вот времени у нас нет. Не можем же мы сидеть здесь на берегу до безконечности и ждать пока они будут годны к перегону. Но есть лекарства и деньги.

— А их что, действительно можно вылечить? — удивлённо перебил его Сидор. — Вот уж не думал, — тихо подивился он. — Как я слышал, обычно же добивают.

— Ну да, — кивнул головой Корней. — Обычно. Только вот, как Маня говорит, жаба душит. Дорогущие, заразы. Как подумаешь, что такого вот, но здорового рыцарского, выученного коня можно потом будет продать за пару сотен золотом, а то и за все три, четыре — так рука сама собой опускается. Вот и попросил я ребят подождать пока ты в себя придёшь, не добивать лошадушек. Ну а пока, чуть ли не неделю ждали, ребята втянулись в лечение. Коновалы местные нашлись. Ребята хорошие, знающие. Ящеры подсобили своими хитрыми снадобьями.

Ну, — пожал он плечами, — право слово, не ждать же неизвестно сколько времени пока ты опамятуешься.

— Ну и? — вопросительно поднял бровь Сидор, недоумённо глядя на Корнея. — К чему ты всё это клонишь?

— Ну и, — раздражённый непониманием, передразнил его Корней. — Перегонять их нельзя, ждать на месте тоже нельзя. Амазонки с рыцарями, оставшиеся на реке, над нами неопределённой угрозой висят. Сейчас они не лезут, а что будет дальше — неясно.

Так что, надо с местными коновалами побыстрей договариваться, чтобы они раненых лошадей оставили пока у себя и подлечили. Потом уж можно будет и к нам перегнать. Я с ними предварительно уже переговорил. Они не против. Но требуют помимо дорогущих ящеровых лекарств ещё и много денег за лечение, — тяжело вздохнул Корней.

Ну и заплатили бы, — усмехнулся понимающе Сидор. — Вы что, с трупов не взяли ничего? — насмешливо посмотрел он на него. — Это с рыцарей то, обвешанных золотыми цацками словно новогодние ёлки игрушками? Как говорил товарищ Станиславский: "Не верю!"

— Верь, не верь, но это теперь твои лошади, — виновато вздохнул Корней, стараясь не смотреть ему в вглаза. — Все вдруг сказались безденежными, мол у них на такое дело нет свободных денег. Да никто и возиться с ними не хочет. И так лошадей буквально девать некуда, еле управляемся. И вполне целых к тому ж. Ребятам проще их добить было.

Вот я твоей долей и распорядился.

— Чего? Чьей долей? — удивлённо поднял брови Сидор, глядя на него полными изумления глазами.

— Твоей, твоей, — покивал головой Корней, сердито глядя ему прямо в глаза. — Твоей и своей.

Мы тут с ребятами поговорили и они решили, что эти раненые лошади будут тебе вроде премии за ранение. Да и ты всегда выступал за сохранение жизни животным всяким. Опять же, с медведями у тебя особые отношения, с лисом твоим, рыжим. Да и леший у тебя в дружках ходит. Ну, они и решили, что тебе с ранеными лошадьми сподручней будет разобраться. Да и денег у тебя больше, чем у всех остальных, столько их тут ни есть. И доступ к дорогущим ящеровым лекарствам опять же имеется, в отличие от ребят. Вот я от твоего имени и договорился с местными коновалами, что они подлечат всех раненых лошадушек, а потом потихоньку, неторопясь пригонят к нам в город.

Я что подумал то, — неожиданно воодушевился он. — Если потом раненую лошадь даже и не как боевого коня использовать, то плуг крестьянина она тянуть завсегда сможет. Или телегу с рудой, где-нибудь у нас на шахте, в руднике или на железном заводе. Помнится, ребята наши жаловались что им на своём горбу руду, да чушки чугунные тяжеленные таскать приходится. Намекали что и им лошадей выделить надо было бы.

Ну а раз у нас такая необходимость в лошадях для повседневных работ, то я и…, - виновато посмотрел он на него. — Местные обещались выходить всех кого можно. Даже паре безногих собирались сделать протезы. Да я не дал. Куда их потом. Хотя…

Здесь лошади очень дороги, Сидор. Тут даже безногой лошади на протезе были бы рады, — тихо заметил Корней.

В общем местные взялись. С охоткой, между прочим. В благодарность за то, что мы избавили их от зверств княжеской дружины.

— В благодарность, значит, — с саркастической миной на лице недовольно поморщился Сидор. — За деньги. За больши-и-е деньги…

— Сколько их хоть там всего то? — усталым, обречённым голосом, поинтересовался он, глядя на Корнея глазами великомученика.

— Да немного, — сразу повеселел Корней. — Всего то чуть больше пары тыщ набралось, — сделал он невинные глаза и тут же зачастил, глядя как у Сидора от изумления широко распахиваются глаза и прямо на глазах вытягивается от изумления лицо. — Мы туда же, в тот табун и раненых коней амазонок заодно пригнали, вот их такая невероятная куча и набралась. Не пропадать же лошадушкам, право слово. Тем более что вылечить их можно.