Так что, Димон, на тебя смотрит вся страна! Дерзай! И без жемчуга обратно не возвращайся, а то нам всем будет хреново. Скоро совсем свободные оборотные средства кончатся и придётся по примеру других в долги залезать. К Машке, в кредиты её банка. А этого не хотелось бы. Сам знаешь какие у этих Кидаловых там проценты. Грабёж! Даже по блату!

Обречённо вздохнув, Димон несильно хлопнул его по плечу:

— Ладно! Езжай!

Езжай за своими лошадками, — повторил он с тяжёлым вздохом. — А я уж тут без тебя разберусь. Посмотрим, куда оно делось, наше прошлогоднее богатьство.

За разговором, выгрузился последний егерь со своей лошадью и окончательно со всеми попрощавшись, отряд Димона скрылся в надвигающихся сумерках.

В том что высадка прошла успешно, у Сидора не было ни малейшей уверенности. Даже несмотря на столь позднее время, чуть ли не середина ночи, в изобилии сновавшие вверх и вниз по реке самые разнообразные суда и амазонок, и многих других, не оставляли в том ни малейшей уверенности. Не было никакой гарантии того, что кто-нибудь чужой не заметил пары незнакомых ушкуев, на короткое время в ночи остановившихся возле устья какой-то безымянной речки, возле руин старого, давно брошенного всеми города.

Даже сам факт остановки возле никому не нужных развалин, уже сам по себе мог бы послужить достаточной причиной для повышенного внимания к месту их высадки.

С тяжёлым сердцем, Сидор распрощался с Димоном и быстро двинулся дальше, вниз по реке, надеясь, что их краткая остановка не привлекла к высадившейся группе стороннего внимания.

С этими людьми, что ушли сейчас вместе с Димоном, расставаться ему было особенно тяжело. То что этот десяток сейчас отправлялся за раками в Озёрный край Правобережья, фактически ставило здоровущий, жирный, толстый крест на всём их предприятии по Пашиной серебряной шахте.

Фактически тем самым они окончательно соглашались с тем, что по крайней мере этим летом ни за каким серебром, никуда они не поедут. И вся их серебряная программа на это лето провалилась.

Где-то в отряде Паши, или среди недавно нанятых ими людей был предатель, регулярно стучавший на сторону, и рисковать богатейшей шахтой, отправляясь туда, было настоящим преступлением.

А в том что предатель есть, уже давно ни у кого из них не было ни малейшего сомнения. Уж слишком часто последнее время сталкивались они с результатом чужого тайного вмешательства в собственные дела.

Честно говоря, если бы не тяжёлые обязательства перед ящерами, чётко обрисованные Ведуном при последней их встрече, ни Сидор, ни тем более Димон, который чем дальше, тем всё более яростно выступал против навязанного им союза с ящерами, ни за что не стали бы отрываться на этот поход от массы своих собственных дел. Да и не верили они оба в то, что можно найти пропавшую бродяжью жемчужницу.

Ещё по первому разу они оба прекрасно помнили насколько умело и ловко маскируются и мимикрируют жемчужные раковины на дне озёрных проток. Можно было пройти буквально в одном шаге от жемчужницы и не распознать её среди колышущихся на дне водорослей.

Да и такого числа разнообразных стариц, ключей, ручьёв, болотин, речушек и прочих разных межозёрных проток, как в том Озёрном крае, они никогда в жизни ещё не встречали. И если у них и была в чём твёрдая уверенность, так это в том, что просто так бродячие жемчужницы никому в руки не дадутся. Недаром же все, кому они рассказывали свою историю с жемчугом, воспринимали их рассказ как одну из сказок Шехерезады из "Тысячи и одной ночи".

Была ещё одна веская причина, по которой они не хотели туда идти. Непонятная, нагловато-назойливая настойчивость Ведуна, буквально силой вынудившего их согласиться на участие в этой дурной, совсем не нужной их компании экспедиции, вызывала серьёзную настороженность. Непонятно было зачем ему это надо. Зачем ему такая забота об интересах ящеров.

Но замыленная общим фоном доброжелательного вроде бы к ним отношения, эта непонятка как-то незаметно проскочила мимо сознания что Димона, что Сидора. И лишь потом, по мере осознания что они творят, начало постепенно приходить понимание того, что всё это довольно странно. Понимание и раздражение. Ведун явно вёл какую-то свою политическую игру, в которой они все, вся их компания, вполне вероятно были простые проходные пешки.

Может по этой, а может и ещё по какой причине, но отправляться совсем одним в Озёрный край, Сидор с Димоном отказались категорически, оба, вытребовав с Ведуна согласие на участие в планируемой экспедиции за раками десятка особым образом подготовленных Корнеем егерей, из числа прошедших полную егерскую подготовку на Ягодном острове.

Впрочем, согласие это было чисто формальным, поскольку, во-первых, кто он был такой, чтобы его ещё спрашивать. Это ему надо, не им. А во-вторых, никто из них туда бы один, да ещё в качестве проводника, просто бы не пошёл.

Да и было у Сидора какое-то нехорошее предчувствие по поводу всей этой затеи. Не верил он в её успех. Уж больно много людей было уже в курсе происходящего, и слишком много вокруг говорилось о дорогом, самородном жемчуге. И не имея никакой защиты лично верных тебе людей, соваться в предприятие с большими деньгами…

Это была даже не глупость, это было нечто похуже. Головотяпство!

Где большие деньги, там следовало ждать большой грязи. А ввязываться в местные политические разборки, ни Сидор, ни Димон совершенно не желали. И тем более не желали подставлять под них собственные шеи.

Регулярно попадавшиеся им прошлым летом там по дороге большие группы вооружённых до зубов ящеров и амазонок, как-то не вызывали ни малейшего желания посещать те дальние края.

Однако, убеждение Ведуна что ящерам надо помочь, как те помогли им с арбалетами, всё-таки вынуждало их отправляться в эту дурную экспедицию. И важно было как можно скорее добыть и привезти в город большую партию гигантских живых раков, чтобы повторно послать ящеровой Императрице в подарок. Очень уж они той понравились. И судя по тем намёкам, дословно доведённых до Сидора с Димоном имперским курьером, обязательность повторной посылки даже не подразумевалась, а обязывалась.

Иначе у всех трёх новеньких ящеровых клановых Глав возможно было возникновение в Империи весьма серьёзных проблем в очень скором будущем. Слишком уж многие в столице Империи заинтересовались этим гастрономическим чудом. И их кланам надо было соответствовать положению.

Слушая же эти претензии, что Сидор, что Димон, чем дальше, тем всё больше и больше задавались себе вопросом: "А нахрена тогда быть Главой такого клана, который только и делает, что соответствует каким-то очередным, всё более и более извращённым законам Империи.

Как Димон понял из разговора с тем курьером, обычай посылки Императрице подарков возник совсем недавно. Раньше ничего подобного не было. Высокий Холм в столице лишь уведомляли о случившемся, и то, далеко не в каждом случае. А последнее время всё больше выходило так, что Главы кланов только тем и были заняты, что удовлетворяли всё более и более растущие амбиции и потребности Высокого Холма, фактического правительства Империи. То есть всё больше и больше под него прогибались.

Это очень напоминало земные реалии. И раз убравшись от одного паскудства, ни Сидор, ни Димон совершенно не желали влезать в ином мире точно в такое же.

Но пока что было не время пресекать эту сложившуюся порочную практику, хотя персонально Сидор уже был жёстко настроен пресечь её в дальнейшем. Чтобы там ему ни говорили о необходимости следовать имперским традициям, особенно таким новомодным как эта, и соответствовать общему стилю, он твёрдо знал одно: "Коготок увяз — всей птичке пропасть".

Что тот, что другой твёрдо знали одно. Раз дав малое, даже самое ничтожное, потом с тебя потребуют ещё — уже как бы "По обычаю".

Быть подобной, увязшей в чужих обязательствах птичкой, ни Сидор, ни Димон не собирались. Но пока не было сил сопротивляться, готовы были и потерпеть.