— Да они купили всех моих советников с потрохами. Не успела я очухаться, как они уже получили все положенные документы, да ещё и с моею же подписью. Что теперь делать, ума не приложу, — вопросительно, с тайной надеждой, посмотрела она прямо в глаза княжны.

— "Ждёт от меня помощи, — пронеслась у княжны в голове мысль. — И вполне понятно какой.

— Хочет моими руками убрать их. Хочет чтоб я подрубила сук богатства, на котором сижу. Хрен ей по всей морде!"

— Не знаешь, — Императрица недовольно мотнула своей мордой. — Вот и у меня никто теперь не знает. Так что приходится терпеть подобное безобразие. Пока, — тихо и с затаённой злобой пробормотала она себе под нос.

— А это кто? — хриплым голосом, как будто у неё сжало горло, едва выговорила княжна, неожиданно остановившись перед каким-то портретом.

— А, — бросив мрачный взгляд на портрет, Императрица остановилась рядом с ней. — Ещё одна наша крупная недоработка. Тот самый барон о котором мы столько говорили — барон Сидор де Вехтор, — медленно, чуть ли не по слогам, прочитала она надпись внизу картины. — Ещё один человек во главе одного из наших кланов. К тому же ещё и дворянин. Совсем непорядок.

— Что-то их слишком много в последнее время развелось, — недовольно покачала она головой. — Это, считай, уже третий человечишка, что за последние полгода выбился в Главы наших кланов. И тоже не дурак, как и оба предыдущих. Догадался не явиться на представление. Умный, а может, кто и посоветовал. Случаем не знаешь, кто? — пронзительно посмотрела она на княжну.

— Нет, — констатировала она с сожалением. — Но, правда, откупился. Видела бы ты, каких он мне огромных раков прислал, — поражённо покачала она головой. — Ни у кого нет таких огромных, да к тому же ещё и живых, — довольно заявила Императрица, невольно самодовольно вскинув голову. — Вот уж угодил, так угодил, шельмец. Этот, ничего, — безмятежно махнула она рукой, — пусть живёт, проныра этакий. Да и кланчик то у него, так себе, плёвенький. Повыбитый, — насмешливо прищурила она свои глаза. — Это раньше он был знаменит своими инженерами, врачами да математиками, да и числом был изряден весьма.

— Целый Имперский легион бывало выставлял, — задумчиво проговорил Императрица, вспоминая что-то из прошлого.

— А теперь от него мало что осталось, — довольно хохотнула она, поворачиваясь и направляясь обратно, откуда они пришли. — Проредили его изрядно, чтоб не высовывался, — гулко рассмеялась она в пустой галерее. — А теперь они и сами раскололись то ли на две, то ли на три части. Причём большая часть, как мне доложили, была продана в рабство.

— А третий? — остановила её княжна, даже не двинувшись с места, когда Императрица вздумала покинуть галерею.

— Это в смысле второй, что ли? — медленно обернувшись, внимательно посмотрела на неё Императрица. — Ну что ж, — отвернулась она от княжны в другую сторону, — пойдём, покажу и этого портрет. Этот был не такой интересный. Он просто много отборного жемчуга прислал. Целых двадцать штук. Только мне, — внимательно посмотрела она в глаза княжны. — Так что, как ты понимаешь, к нему так же у моих бывших советников не возникло никаких вопросов, — скривилась она.

— Из-за этих ваших людишек, мне приходится постоянно теперь менять своих советников, — мрачно пробормотала она. — Стоит только к одному привыкнуть, так сразу менять приходится. Продажные больно, — тяжело вздохнула она, снова недовольно поморщившись.

Княжне, со стороны, было как-то необычно наблюдать за вполне человеческими чувствами и мимикой Императрицы ящеров, переживающей за своих нерадивых подчинённых, которых ей теперь приходится жестоко наказывать.

— А вот и он, — остановилась на возле какого-то большого портрета в полный человеческий рост. — Хорош! — недовольно покачала она Головой. — Вот это чувствуется порода, — ткнула она когтём в сторону портрета. — Такого можно в котёл не совать. Худющь больно. А с костей много ли навара?

— Хотя? Говорят что это у вас называется стройный, — рассмеялась она.

— Димон, — прошептала княжна.

— Димон Петров сын, — автоматом поправила её Императрица, низко склонившись к табличке, прикреплённой снизу у рамы картины и внимательно читая надпись.

— "Все трое! — лихорадочно обдумывала княжна внезапно сложившееся неприятное открытие. Теперь многое становится понятным. — Вот отчего мои ящеры на границе так все разом взбрыкнули. Появилась реальная альтернатива! Появились иные варианты. Значит, они не на три чести разделились, а на три клана. А это уже совсем другой расклад.

— Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт, — мысленно чертыхнулась она. — Как же всё плохо!

— Часть, значит, осталась у меня, по границе с амазонками, другая часть теперь у погранцов левобережцев в Старом Ключе, а третья часть, по слухам где-то на юге, на границе Империи с подгорными ящерами. И где кто, спрашивается? Ничего не известно.

— Как же это плохо.

— Это только дураки вроде Императрицы считают подобное разделение смертью клана. Здесь — иное. Здесь разделение — богатство выбора. Возможность каждому члену клана устроиться по своим собственным интересам.

— Не даром же шпионы доносят, что все кто смог вырваться за последние дни из Столицы Империи двинули туда. А это два больших, просто огромных каравана с переселенцами. И по слухам за ними готовятся бежать из Столицы ещё многие.

— Так вот отчего не прекращаются в городе и порту пожары, — пробило её понимание происходящего. — Старые кланы не желают следовать новой имперской политике и бегут на окраины. И бегут, в отличие от прежнего не с пустыми руками.

— И им есть теперь куда бежать! Или ко мне, или к этим левобережцам.

— Ох, будут у Империи скоро проблемы. Большие проблемы…, - с неожиданно жестокой, холодной мстительностью подумала княжна, искоса посмотрев на внимательно рассматривающую портрет Императрицу. — Отольются ей слёзы последней имперской политики.

— Кстати о богатстве. У этих ребят явно что-то слишком много денег. Надо бы им помочь с ними расстаться. И если герцога трогать не будем. Бог с ним. Всё же первая романтическая любовь…

— Чуть не до гроба", — неожиданно с горечью и злостью вспомнила она свою молодость.

Молодость! Княжне всего лишь едва перевалило за двадцать, а она уже ощущала себя старой, повидавшей жизнь опытной женщиной. И сейчас с лёгкой долей насмешки вспоминала саму себя в прошедшей молодости и обуревавшие её тогда чувства. И с какой же внутренней насмешкой и презрением она сейчас смотрела на умничающую молодую ящерицу, идущую точь в точь по следам её прошлых ошибок.

— "Молодая, неопытная, но, к сожалению не дура, — холодно подумала она про свою собеседницу. — Далеко не дура. И надо постараться чтоб её не было в числе моих врагов. Все мы растём и учимся на ошибках. Дурак — на своих, умный — на чужих.

— Хотелось бы быть в числе последних", — мрачно подумала княжна.

И ещё княжна поняла, что никогда их интересы не совпадут. Что она всегда будет стремиться использовать ящерицу в своих интересах, как и та её. Но той не хватало ума или изворотливости спрятать свои настоящие чувства, и княжна поняла, что играя на них, ею можно управлять.

И ещё она поняла то, о чём ей постоянно вердили дома и на что она по собственной глупости раньше не обращала внимания. Интересы Империи не ораничиваются нынешними её границами. Что столкновение между людьми и ящерами неизбежно. Это лишь вопрос времени. И что Императрица всячески обособляет ящеров от людей и стремиться уничтожить любые совместные ростки. Любой ценой. И это тоже можно было использовать в своих целях.

— Так где вы говорите можно найти следы Глав кланов, доставляющих вам столько беспокойства?

— И что вы готовы предложить мне за то, что я ими займусь? — холодным деловым тоном проговорила она. Вот теперь пошёл настоящий торг. Вот теперь следовало по серьёзному договариваться с Империей. И княжне было что предложить.

Она неожиданно поймала себя на мысли что уже совершенно серьёзно рассматривает возможность и перспективы военного столкновения с баронством Гарс. И если возможности такие были, то перспективы, открывающиеся в связи с этим, были пока нерадостные. Пока что реальных сил для войны у её княжества не хватало.