Посмеявшись над нарисованной баронессой картиной ожидающего Советника с накрытым столом и горячим ужином, они, весело посмеиваясь, въехали в ворота крепости и до утра так и перебирали сммозабвенно самоцветные камни, и любуясь новым украшением баронессы.

— А ты знаешь, Белла…., - Маша с задумчивым видом теребила ремешок с биркой, которым был перевязан мешочек с их изумрудами, — что я думаю?

— А Васька то, мужичок тот, сталевар, себе на уме.

Инженер с железного завода, — с задумчивым видом пояснила она Изабелле, с молчаливым непониманием в глазах вопросительно глядевшей на неё.

Этот мерзавец так на нас насел, так заболтал, так заугощал деликатесами, да разными вкусностями, что мы как-то…. Я! — тут же поправилась она, немного смутившись под насмешливым взглядом Изабеллы. — Я не заметила, и даже не подумала, что за все его художества ведь надо платить. За эту его новенькую доменную печь, досрочно введённую в строй, — хмыкнула она, буквально дословно процитировав инженера. — За деревни эти его "потёмкинские", что он подготовил для заселения каким-то неизвестным специалистам, которых он якобы намеревался сманить к себе на работу. Да и за всё остальное. Вспомни хотя бы горы булыжника, которыми завален был задний двор и которым они собирались мостить двор. Это же недешёвая работа, а он о ней говорил, как о деле совершенно решённом….

Вспомни!

Чуть прищурив глаза, Маша видимо зрительно представила себе нарисованную ею картину.

— За всё время, что мы там были, он ни разу, — Маша, воодушевившись, подняла вверх указательный пальчик, чуть ли не ткнув им в висящую низко над столом керосиновую лампу, — ни единого раза не то, чтобы сказал, а даже не обмолвился о деньгах. Как будто он уже давно живёт при коммунизме, и оно всё само собой строится.

Маша с довольным, победоносным видом грозной кошки, поймавшей мышку развела руками в стороны.

— Ай, да Васька! Ай, да шельмец! — с искренним восхищением на лице тихо поцокала она языком. — Заболтал меня, дуру, до полной невменяемости.

И выгнал! — бросила она весёлый взгляд на Изабеллу.

Да, да! — покивала она головой. — Именно так! Именно выгнал! Пока нам в голову не пришла простая такая мысль. А на что всё это строится? На какие такие шиши?

А вспомни ка те срубы, что мы видели по дороге к Марку на стеклозавод. Я тогда ещё про себя подивилась, куда столько. А ведь он точно народ сманивает, — задумчиво протянула она.

Одно дело молодого, безсемейного сманить и в казарме поселить, и совсем другое дело, когда надо сманить мастера. Да ещё с подмастерьями, с работниками, с семьями, с хозяйством…. Этим уже готовый дом подавай, да хлев под скотину, да баньку… И работу…, - задумчиво протянула она. — Хорошие перспективы по работе….

Скотина! Какая же он скотина! — с искренним восхищением в голосе, протянула медленно она, покачивая головой. — Ведь он же нас даже на стены ограды не пустил, чтобы мы сверху оттуда чего-нибудь лишнего не увидели. Всё по каким-то задворкам водил, заваленным всяческим мусором. А потом накормил от пуза, так чтобы мы даже глаз продрать не смогли от навалившейся сонливости. От шельмец!

Я это всё к чему говорю, — повернулась она снова к баронессе. — Я это к тому, что у него тоже деньги есть. Этакий немаленький сундучок с золотом. И не меньше, чем у Марка. Даже наверняка больше, — воодушевившись, довольно заметила она.

Он потому нас и заболтал, чтобы мы об этом даже не подумали, как сороки пялясь на выставленное прямо нам под нос богатство. На всякие там непонятные флюсы, да медь с бронзой в слитках. А потом ещё и лекцию на полтора часа закатил.

— А ведь есть у него золото, есть!

Маша, прищурив глаза, с каким-то хищным, жёстким выражением, проступившем на лице, весело смотрела на Изабеллу.

— Точно тебе говорю, есть у него сундук с золотом. А то и не один. Раз ребята столько денег только нам прислали, то и ему Сидор должен был дать. Не мог не дать. Будь уверена, я его знаю. И эту его манеру разбрасывать деньги я тоже знаю. Никогда не держи все яйца в одной корзине. Вот его девиз. Да и Марк о чём-то таком мимолётно обмолвился…, - задумчиво прбормотала она, вспоминая.

Ну да ладно, — медленно протянула Маша. — Пусть пока живёт. Пусть думает, что я ничего не поняла. Наивный! — хищно ухмыльнулась Маша. — Но, ничего, я тебе, Васенька, как-нибудь потом это ещё припомню. Чтоб ты в другой раз хорошенько подумал, кого дурить вздумал.

— А ты что это такая смурная? — наконец-то обратила она внимание на необычно задумчивую и молчаливую баронессу, которая за всё время её монолога не проронила ни единого слова.

— Камни эти из головы не выходят, — тихо, выдержав недолгую паузу, откликнулась Изабелла. — Как бы с ними у вас проблем не было?

— А! — безпечно отмахнулась от её страхов Маша. — Одной больше, одной меньше, всего делов то. У нас каждый день проблемы. Возникают прямо как из воздуха. Расстраиваться ещё и из-за каких-то поганых каменьев. Брось! Было бы с чего! И как говаривали в одном анекдоте про старого еврея: "….Не дождётесь!"

— И ещё, — тихо проговорила Белла, предостерегающе глядя на Машу. — Насколько я разобралась в характере вашего сталевара, лучше тебе будет их не трогать. Возятся они там себе увлечённо, пусть и дальше возятся. А про его сундук с золотом — забудь. Тебе же будет спокойней.

Исполняющая обязанности Управляющего Банка "Жемчужный" Марья Ивановна Корнеева сидела в удобном кресле на просторной открытой банковской террасе, прикрытой от сыплющегося из низких облаков мелкого сухого снега красивым резным навесом, и с мрачным видом рассматривала толпящийся перед террасой народ. Эта низкая, практически на уровне земли, очень удобная, комфортная терраса была по её требованию пристроена к парадному входу в банк совсем недавно, как раз накануне прошедших недавно событий. От струганного, свежего дерева ещё пахло приятным запахом свежей, смолистой древесины, едва заметно перебиваемым ещё не до конца выветрившимся резким химическим запахом профессорской морилки под красное дерево, последним его изобретением, которым он очень гордился и чуть ли не силой навязывал всем своим друзьям и знакомым.

От тихо гомонящей толпы её отсекала редкая цепь егерей, стоящих по краю террасы и широкий стол, стоящий прямо между нею и первым в очереди мужиком, бросающим на неё настороженные, косые взгляды.

Затянувшееся молчание, давило уже тяжёлым грузом ей на плечи, но начинать она не хотела, не дождавшись Изабеллы, с которой они вчера договорились с утра вместе провести выплаты. Честно говоря, самой ей было немного боязно сталкиваться одной с грубыми, здоровыми мужиками, стоящими сейчас по ту сторону оцепления. А Изабелле это было на удивление легко. Она ничего сложного в том не видела и спокойно согласилась помочь Маше с выплатами и разговорами с грубым мужичьём.

За её спиной стоял небольшой ящичек на колёсах, из которого обычно производились все выплаты. Видать поэтому толпа, в столь ранний час собравшаяся перед крыльцом банка, вела себя достаточно сдержанно, спокойно дожидаясь заявленного часа начала. И только шелест одежд, да поскрипывание сапог многочисленных родственников, пришедших по обычаю поддержать своим участием семьи погибших, нарушали стоящую на площади в столь ранний час тишину.

— Ну вот и баронесса. Наконец-то! — облегчённо обратилась она к мужику, стоящему первым в очереди и давно уже начавшему проявлять признаки раздражения.

А тут народ уже нервничать собрался, — с чувством лёгкой досады заметила она Изабелле, прошедшей мимо тихо гудящей очереди, проводившей её угрюмыми взглядами.

Опустившись рядом с ней в стоящее сбоку большое, удобное кресло, Белла невозмутимо бросила.

— Как договаривались, в восемь утра. Сейчас, восемь ноль, ноль, — поднеся руку глазам, Изабелла бросила мимолётный взгляд на изящные миниатюрные часики в золотом корпусе, подарок Сидора.