Ай да Голова! — покачала она головой. — Ай да сукин сын! Вот это расчёт! Вот это прогноз! Вот это планирование. Вот это ловкость и быстрота, как просчитать и вывернуть негатив в свою пользу. Одним махом семерых побивахом.

Только что же ты, сволочь, о людях то не думаешь? Всё о себе, да о себе, любимом.

И что-то я не уверена, что все те, кто сейчас вложится в строительство дороги к перевалу, потом будут иметь льготы при прохождении товаров через него, — насмешливо заметила она. — Нет их в элитных списках.

Ну что ж, впредь Кондратию Стальнову это будет хорошая наука.

Да и по твоим словам выходит, — Маша удивлённо посмотрела на Изабеллу, — что сами городские власти не заинтересованы в скорой отмене блокады. Им важно её затянуть?

— Выходит, что так, — согласно кивнула головой Изабелла.

— Бли-и-ин, — тихо протянула Маша. — Убила бы тварей.

Появление поздно вечером на опушке леса возле западных ворот небольшого обоза, всего лишь из четырёх небольших, но тяжелогружёных подвод, влекомых лишь по паре изнурённых, едва переставляющих ноги лошадушек, сразу не привлекло ничьего внимания.

Воротная стража за последние месяцы настолько привыкла к тому, что с той стороны, с юга, по дороге, идущей со стороны перевала на Камень, последнее время появляются лишь огромные, многочисленные караваны, что на это показавшееся на кромке леса убожество, поначалу внимания не обратила.

Лишь когда небольшой обоз подобрался поближе, главным воротным, дежурившим в вечернюю смену Сысоем Мшастым, на первой подводе был признан знакомый силуэт. И то, лишь когда первая подвода практически уже вкатилась под своды надвратной башни.

— Степан? Степан Берлога? Ты что ль? — чуть прищурясь, словно борясь с обуревавшими его сомнениями, старший воротный твёрдой рукой завернул первую телегу в смотровой закуток сразу за первыми въездными вратами, где обычно проходил досмотр въезжавших в город чужих обозов. Мощная деревянная решётка за его спиной наглухо перекрывала вторые, внутренние врата.

— Что-то, Сысой, ты старых знакомцев не признаёшь, — без тени ухмылки, хмуро бросил сидящий на первой телеге мужик. — Или что, у нас в городе порядки поменялись, что ты меня на досмотровую площадку сразу загоняешь.

— Порядки у нас старые, да вот ты какой-то не такой, новый, — недовольно буркнул Сысой.

Упоминание о новых порядках сразу расстроило воротного. Последнее время в старых порядках стало слишком много нового. И…, долг службы обязывал его досмотреть всех въезжающий поздно вечером в город. Всех, не смотря на знакомство. Тем более что и солнце уже скрылось за верхушками деревьев. Так что, если он не хотел иметь неприятностей с Городским Советом, досмотреть новоприбывших он был обязан, нравится это кому-либо или нет. В противном случае время его работы на этой сытной, спокойной должности исчислялось бы даже не днями, а минутами.

После мятежа никто больше по поводу охраны ворот не шутил. У всех ещё свежи были в памяти последние страшные события.

— Что везём? — хмуро поинтересовался он.

Чувствуя себя немного виноватым, что приходится досматривать своих, Сысой себя чувствовал неловко. И ладно бы просто своих, а то ведь хороших знакомцев, с которыми и росли то на одной улице.

Однако, сразу после мятежа пленных амазонок, порядки для въезжающих в город построжали, и делать исключения, даже для друга своего детства, он не мог.

— Четыре трупа и несколько пудов бумаги, — хмуро бросил Степан. — Трупы тоже будешь проверять? — угрюмо поинтересовался он. — Могу рогожку откинуть.

Подошедшие воротные стражники сразу насторожились.

— Откидывай. Будем проверять не везёшь ли заразу какую, — хмуро бросил Сысой. Настроение его ещё больше испортилось.

Может это у тебя что, шутка такая, — глухо проворчал Сысой. — Ты вообще то говори, да не заговаривайся. У нас последние дни не до таких шуток. У нас и самих трупов полно давеча было.

— Какие уж шутки, — тихо отозвался Степан. — Демьян Краснов, Игнат Дерюжный, Сила Трубный и Опанас Мотня. Все там, на последней телеге льдом засыпанные лежат. С самого перевала везём, чтоб дома похоронить.

— Где это вас? — насторожился воротный.

— Перед перевалом, — казалось хмурый Степан, ещё больше стал мрачным. — Рядом с таможней на засаду нарвались.

Все западные баронства прошли нормально и нигде ничего. А тут перед самым домом и такое. Как ждали! — нервный тик исказил суровое, хмурое лицо возчика. — Как рыцари из охраны перевала не искали кто на нас напал — никого. Словно под землю провалились.

— Да, — непонятно как-то посмотрел на него воротный. — Не везёт что-то вашему банку.

— Что?

— Ничего.

Подойдя к последней телеге, он приподнял край большой, неряшливой овчины, прикрывающей какую-то кучу под ней.

— Да, — мрачно проворчал воротный. — Не везёт вам что-то.

А в остальных, говоришь, бумаги?

Воротный сделал попытку заглянуть под канаты, стягивающие брезентовый верх другой телеги.

— Не балуй! — грубо осадил его Степан. В руке его внезапно появился взведённый арбалет, двойными, короткими дугами смотрящий прямо в брюхо воротного.

Сказано, не балуй, — тихо, сквозь зубы процедил он.

— Да-а? — настороженно прищурился воротный. Взведённого арбалета он словно не видел. — А что будет? Арбалетом грозишь? Другу детства?

— Друг, не друг, а сказано — не балуй! — негромко, едва разжимая губы проговорил Степан. — Мне сейчас не до друзей и не до досмотров. Так что подымай вторую решётку и пропускай нас.

Оглянувшись, воротный заметил, что находится под прицелом ещё минимум трёх сдвоенных арбалетов. Ещё трое других арбалетчиков настороженно целили на выглядывающих из прорезей бойниц оставшихся на стрельбище стражников. По тому, как те распределились по смотровой площадке, было видно, что охранники знают, что делают и даже если дойдёт до стычки, то… Под ложечной у воротного вдруг что-то нехорошо ёкнуло. Лица у всех возчиков были какие-то мёртвые, без улыбки.

— Бешеные вы все, — тихо проговорил старший воротный. — Что Машка ваша, банкирша бешеная, что охранников себе в банк набрала, таких же. Как есть, все вы бешеные.

Ты свои коромысла то убери, а то мы тоже достать можем, — недовольно проворчал воротный. — Тут у нас за время вашего отсутствия тоже много всякого произошло, так, что особо-то на свои стрелялки не надейтесь.

— Мы не надеемся, — нейтральным, безразличным тоном проговорил Степан. — Мы просто предупреждаем, что никто, никогда, ни при каких условиях под этот брезент, не заглянет.

— А если я о-очень попрошу, — подпустив угрозы в голос, попробовал надавить на него Сысой.

— Тогда твоя жена Марфа станет твоей вдовой Марфой, — тихо проговорил Степан, глядя ему прямо в глаза. — И многие семьи сегодня осиротеют. А мы всё равно проедем.

Взгляд воротного остановился на стеклянной броне, едва заметно выглядывающей из-под какой-то хламиды, во что были одеты возчики. В голове стражника что-то явственно щёлкнуло и пронеслось понимание, что стоимость такой брони намного больше того, что он может заработать на этих воротах за всё время своей службы. И если такая дорогая бронь прикрыта таким грязным, рваным тряпьём, то это не просто так.

— "Это жу-жу, неспроста", — вспомнилась ему слышанная как-то от землян непонятная фраза. Похоже, она была, как раз для такого случая.

Бешеные. Все вы бешеные, — с сожалением констатировал воротный страж, сдавая назад и раздвигая губы в демонстративно вежливой улыбке. Глаза его заледенели. — И как Машка только таких находит? Откуда? — с сожалением покачал он головой.

Ладно, — воротный постарался, не делая резких движений, вальяжно махнуть рукой, разрешая проезд. Получалось плохо. Нацеленные в живот арбалеты не способствовали свободной координации движений. — Ладно, — неохотно повторил он. — Чай свои, пропущу без досмотра.