Конечно, это всё надо детально просчитать. Но мне кажется, что если кланы Головы и Старосты сосредоточатся только на добыче руды….

Даже не так…, - профессор задумчиво почесал щетину на подбородке. Регулярно бриться он так же регулярно забывал. — Предложи ка им ещё варить и сталь. Пусть уж мы будем перерабатывать всю их руду, а им останется только торговать результатами нашего труда. Вот это, думаю, их больше устроит. Возиться с низко рентабельным производством они явно не хотят. Сталь варить, это тебе не рыбой торговать, норма прибыли не та, да и мозги тут нужны не те что у них. Вот на этот крючок и попробуй ка их подцепить!

Но постарайся особо много не обещать. И обязательно отбей их претензии на стекольный завод. Хватит с них одного железа.

В общем, надо всё хорошенько просчитать, — закончил профессор, решительно хлопнув ладонью по столу.

— Ладно, — устало кинула Маша. — Посчитаем. А на днях поеду на завод. Надо посмотреть что там и как. Поговорю с ребятами. Ну и там на месте видно будет, в каком оно состоянии. Не дай Бог опять во что-нибудь со всего размаху вляпаться.

Профессор демонстративно задрал высоко правую бровь. Именно это Машка и собиралась здесь и сейчас сделать. Но, похоже она сама этого не понимала.

— Тем более что в прошлый раз, до мятежа амазонок, мы с Изабеллой туда и собирались, но так и не попали, — флегматично продолжила меж тем Маша.

— Ну, а там заодно прокачусь и на стекольный, там рядом. Посмотрю как у Марк Иваныча идут дела. А то, что-то от него в последнее время вестей не было. Такое впечатление, что они все там повымерли. Раньше то хоть раз в неделю, то раз в две недели, но появлялись оттуда вестовые, а теперь уж которая неделя кончается, а от них ни слуху, ни духу. Не случилось ли там чего? Тем более и пленных туда отправили, проверить бы надо.

— Изабеллу с собой возьму, если она не будет против, — кивнула она в сторону так молча и просидевшей весь вечер в углу баронессы. — Ей как раз хотелось посмотреть на наше художественное производство. А получится, так и заказать на заводе кое-что из столовых приборов.

— Ну, а потом будем считать, считать, считать. Надо ставить точку в этом вопросе.

— Может, нам действительно будет выгоднее пойти на объявление банка банкротом, — тихо и грустно закончила она.

Если бы только их компания не вкладывала кучу труда и денег в эту дорогу, ведущую к сталелитейному заводу, доводя дорожное полотно чуть ли не до идеального совершенства, неизвестно когда бы они и добрались в эту глушь. Хотя, зима, снег, заносы, конечно всё это серьёзно задержало их в пути. Приходилось местами буквально по пояс продираться сквозь сугробы, резко замедлив своё передвижение. Да ещё у Маши явно были проблемы с топографическим маразмом, коль выехали они опять не с самого раннего утра.

Как Изабелла её не торопила, а Маша всё равно опять задержалась на пару часов у себя в банке по каким-то своим сверх неотложным делам, непонятно с чего свято уверенная что они успеют засветло. Дурь несусветная, как будто для любого неотложного дела не нашлось бы какого другого времени.

Короче говоря, в дороге им пришлось заночевать в холодной, насквозь промороженной пустующей избе дорожного трактира, из тех что они строили на будущее вдоль всей трассы. Потому уже оттуда постарались выехать пораньше, ещё до рассвета. Но всё равно на сталелитейный завод они прибыли уже глубоко заполночь. Поэтому ни о каком посещении производства в тот же день, точнее ночью, не могло быть и речи.

Впрочем как и о том, чтоб на него вообще попасть.

Хорошо ещё, что их вообще пустили на заводскую территорию. Ночью. Да ещё с удобствами разместили в гостевом домике, а не оставили до утра пережидать с внешней стороны завода под стенами. На морозе.

И то только после того, как взбешённая Маша, успев охрипнуть за полчаса пустого переругивания с охраной, пообещала лично оборвать всем охранникам уши, если они сейчас же не разбудят какого-нибудь своего начальника. И если этого не будет сделано немедленно, она их всех тут же на месте покусает. А потом она кому-то из их начальства точно набьёт морду, а уж те потом обязательно их не забудут. И набьют морду уже им, козлам таким. Ну и далее всё в таком же роде: грубо, зримо и не выбирая сравнения с эпитетами.

Похоже, только эти угрозы, да гневные вопли ящеров, весьма недовольных перспективой провести холодную зимнюю ночь под открытым небом у подножия заводской стены, вынудили равнодушно выслушивающую их вопли охрану наконец-то сжалиться и всё же послать за дежурным инженером.

Терпеливо прождав под забором ещё чуть ли не полчаса и так никого не дождавшись, Маша наконец-то не выдержала:

— Бараны чёртовы, немедленно позовите дежурного инженера! — опять завопила она сорванным уже голосом.

— Спит, велел не будить.

— Спит? — ахнула Маша. — Как так. Какой же он после этого дежурный?

Часовой, свесившись через край ограды, долго молча рассматривал сидящих перед ним в коляске молодух и наконец выдал незамысловатую фразу:

— А твое, баба, какое дело? Печь только сегодня вечером загрузили, да и то не до конца. Умаялся человек, вот и спит без задних ног. Которые сутки на ногах, не спим, спешим чугун варить, чего тебе не понятно. Мы тут все замотались вусмерть, еле ноги таскаем. Не хватало ещё незнакомцев на ночь глядя на завод пускать.

— Кто тут незнакомец, — Маша коротно, но замысловато выругалась. — Тогда зови недежурного.

— А недежурного тоже нет. Уехал к копалям на болота, принимать сырьё. Будет завтра.

— Я тебе уши оборву мерзавец, — зашипела окончательно выведенная из себя Маша. — Если немедленно не разбудишь этого бездельника.

— Немедленно сюда ко мне этого вашего дежурного! — уже окончательно не выдержав издевательств, заорала она под насмешливым взглядом баронессы. — Поднять эту сволочь с постели!

— Что, не слушаются? — тихо, только чтобы было слышно Маше, насмешливым тоном поинтересовалась Изабелла. — Я смотрю, здесь порядка побольше будет, чем на твоём любимом водочном заводе. Видимо, специфика такая, — насмешливо добавила она, глядя, как на стене пропал коптивший там факел, и охранник, негромко ругаясь, вяло побрёл куда-то в сторону. — Похоже, что тут нет винных паров, расслабляющих мозги у охраны, — тихо рассмеялась она.

Дальше всё решилось удивительно быстро. Едва только появившийся за частоколом ограды какой-то человек, оказавшийся тем самым пресловутым инженером, и он высунул за ограду голову, как мгновенно признал личность и Маши, и Изабеллы. Их обоих до того он часто встречал в городе, и ворота завода сразу же перед ними распахнулись, впустив внутрь усталый караван путешественников, торопливо, пока не выгнали, въехавших на заводскую территорию.

Правда, попытка Маши покачать права и возмутиться непочтительным поведением охраны, и её требования немедленно наказать ленивого охранника, была инженером тут же вежливо, но довольно жёстко и безцеремонно пресечена, как безполезный для обсуждения предмет.

Тоном, не терпящим возражения, дежурный инженер проинформировал девушек, что охрана действовала в рамках полученных инструкций, не допускать на территорию завода после захода солнца никого. И если бы охрана поступила иначе, то уши бы охране оборвал уже он сам, лично.

— Госпожа банкирша, — окончательно разозлившись, заорал он, когда Маша, не вняв его доводам, попыталась, ещё что-то возразить. — Даже если бы вас и признала охрана, то приказать ей вас впустить на территорию завода могу только я и никто другой. Скажите спасибо, что вас вообще там на месте не пристрелили. Вы прекрасно осведомлены о том, чем мы здесь занимаемся. И визиты без предварительного оповещения у нас не приветствуются. И вы должны были об этом знать. Мало ли что мы тут делаем! Мало ли чем заняты. Сказано не пускать, — чуть ли не матом орал он на Машу. — Значит не пускать! И мне плевать что ты хозяйка! Порядок для всех один! Почему заранее не известила?