И уж она-то хорошо знала, что терпения Сидору было не занимать и он мог ждать годами, пока у него не появится возможность отомстить. И если он считал что с ним поступили несправедливо, то виновному Маша искренне не завидовала. А то что окружающие этого не понимают, Сидору было всё равно. Он мог и потерпеть. Столько, сколько потребуется. И ему было наплевать на мнение окружающих.
Поэтому к визиту в Долину надо было подойти со всей тщательностью и осторожностью, и заранее основательно подготовиться. А для начала надо решить — кого взять с собой.
Брать с собой Корнея смысла не имело, хоть и не мешало бы. Но Корнея Димкины девчонки не интересовали совершенно, и он считал что тот должен разобраться с ними сам. Когда вернётся. То что сами девчонки могли волноваться и тревожиться от неопределённости своей будущей судьбы, ему было всё равно. Он этого искренне не понимал. Как можно волноваться, когда и так всё ясно. Беременная — значит жена. Раз жена — значит живёт в доме. Раз живёт в доме и занимается хозяйством мужа — так чего же ей ещё надо, всё ясно. Пусть так и живёт.
А то что с девочками надо было поговорить, успокоить, описать их будущие прекрасные перспективы совместной жизни с Димой — так зачем. Итак всё понятно.
Одно слово — мужик, никакого такта.
Как ни любила Маша своего мужа, а в одном должна была признаться. Тот был прямолинеен как фонарный столб, и к поставленной цели всегда шёл самым коротким и прямым путём, не зная ни сомнений, ни колебаний. Поэтому брать его с собой было нельзя. Мог и ляпнуть чего-нибудь такого, специфического, из своего прошлого опыта бурной наёмнической молодости. Особенно глядя на уже округлившиеся фигуры Димкиных жён.
А ведь женская душа такая… ранимая…
Ей и самой порой доставалось от него такое, что она только морщилась, терпеливо выслушивая плоский солдатский юмор. А порой вообще хотелось прибить дурака, за особо сочные солёные перлы. Какие ж мужики бывают порой… КОЗЛЫ!
Поэтому, в долину поедут она, профессор, как культурный, воспитанный человек и Белла, как представитель семьи Сидора, непосредственно имеющая отношение к будущей судьбе юридически принадлежащих Сидору девиц.
Ещё поразмыслив, поняла что в Долину она без Корнея не поедет, потому что просто боится. Как оказалось, даже ящеры не всегда готовы противостоять атакам некоторых из амазонок, а дать полную гарантию того что в лесах вокруг города до сих пор не скрываются пропавшие куда-то после нападения волчьи вдовы, она бы сейчас не рискнула. Кто их знает, амазонок этих. А лишний десяток курсантов, постоянно последнее время сопровождающий Корнея, мог бы в таком случае оказаться совсем не лишним.
То, что разговор с девочками выйдет такой эмоционально тяжёлый и не простой, она как-то перед поездкой не подумала. Похоже, сама заразилась от своего мужа пофигизмом, раз ей в голову пришла такая глупая мысль что девочки спокойно сидят в долине, терпеливо ожидая решения своей участи и возвращения своего мужа.
Если они чего и ждали, то только определённости своей дальнейшей судьбы и ничего более. И первая же фраза об этом тут же вызвала бурный взрый чувств, бурю эмоций и поток слёз. Отревевшись, близняшки поуспокоились и уже гораздо спокойней смогли поговорить по интересующей всех теме.
— Дома нас ничего не ждёт, — сразу же определилась со своим будущим самая из них боевая — Лия. — Голые казармы в Речной Страже, где даже личных вещей имеем право иметь только строго определённый перечень. Да вечные бои на постоянной войне: или на реке, или на берегу, пока не убьют, или не покалечат. Из семьи у нас была только мать, да и ту недавно убили в каких-то клановых разборках. Есть ещё сестра, третья близняшка. Но где она сейчас — неизвестно. Как раз этой осенью, после того как пришло от нас известие, что корпус, где мы служили, уничтожен русскими, соседи дом наш сожгли, родовой участок заняли. Возвращаться совсем некуда стало.
— Добрые у вас, как я посмотрю, соседи, — тихо пробормотала себе под нос Маша.
— Можно подумать здесь другие, — тихо хмыкнула Лая, покосившись на неё.
— А тут Димочка, — Лия сердито глянула на сестру, недовольная что её прерывают, — пещеры с тайнами, ягодники. Колоссальные, на сотни гектар. Не то что наши три десятины тощей болотистой землицы дома, которых и тех уже нет.
— Компания, опять же, интересная. Один только профессор, чего стоит, — покосилась она на сразу смутившегося профессора. — Обещал нас выучить азбуке и счёту. И действительно учит. А баронесса? — с тихим ужасом, пополам с восторгом выдохнула она.
— Наконец, вы Маша. Властная и самостоятельная женщина. В таком положении и тянущая на себе мужа и огромное хозяйство банка, в котором вы стали самым главным президентом.
Корней удивлённо покосился на невозмутимую Машу, которая, похоже, любопытный перл молодой девчонки просто пропустила мимо ушей. До сего момента он даже и не предполагал что его оказывается на себе кто-то куда-то ещё и волокёт.
— "Вот две молодые дуры, — с весёлым, тут же задавленным смешком подумал он. — Что значит воспитание у амазонок. Совсем мужика за человека не считают. Если действительно останутся, тяжело им придётся. Хотя, тут всё зависит от Димона. Сумеет справиться — будет сыт, пьян и обласкан. Нет — так и будет бегать по Приморью, пока смерть свою не поймает на кончике стрелы.
Кстати, — неожиданно озадачился он, — а о каком таком особом положении Машки они упоминали?"
— Вы не думайте, что мы такие непонятливые, — с умным видом продолжала меж тем вещать Лия. — Мы прекрасно понимаем, что это за работа такая, и что такое иметь в вашем положении детей, и что они для вас значат.
— "О, блин! — в панике заметалась мысль Маши. — Муж ещё не знает, а эти две шалашовки уже догадались. Кошмар!"
— Тут бурная, интересная жизнь, а там… скука, — продолжала вещать речитативом амазонка, — голые казармы, да муштра без малейших перспектив на будущее. Или ты думаешь, что мы кому-то там нужны? — криво улыбнулась Лия. — Да мы расходный материал, солдатское мясо.
— У нас говорят пушечное мясо, — тихо откликнулась Маша.
— Как не называй, суть одна, — хмуро бросила вторая, Лая. — Там мы никто, здесь мы всё.
— Вернёмся сейчас, заставят аборт сделать. А если будут слишком большие сроки и будет угроза для жизни, дадут родить, а потом отберут детей в приют. А ты сама пошла служить дальше, — с кривой гримасой на лице, тихо проговорила какая-то из близняшек. — Ещё и колоссальные долги на шею повесят, за специальное медицинское обслуживание. Республика на тебя потратилась, образование дала, воспитывала, кормила, поила, в легион Речной Стражи служить отправила. В конце концов даже аборт залетевшей дуре сделала. Так чего ты хочешь. Служи! А про детей забудь. Дети не твои. Они Республики.
— Что же вы тогда довели мужика до того, что он от вас сбежал? — хмуро бросила ей Маша. — Полгода прошло, а он и не думает возвращаться. Да и неизвестно ещё, как он себя поведёт, если вообще, вернётся, — хмуро бросила близняшкам Маша, мрачно поглядывая на скуксившихся амазонок.
— Кто же знал, что оно так повернётся, — тихо проговорила Лия.
— Хотелось, как лучше, чтоб у мужика ни в чём отказа не было, чтоб, как сыр в масле катался. А оно вона как вышло, — грустно добавила вторая.
Маша, мрачная, как грозовая туча сердито посмотрела на Корнея с профессором. Оба два, как один, тут же, мгновенно отвели глаза, явно не желая принимать никакого участия в решении их судеб.
Так и не дождавшись от них никакой реакции, Маша презрительно фыркнула, бросив в их сторону ещё один, уничижительный взгляд. Поняв что они ей не помошники, недовольным голосом проговорила:
— Ну, муженёк, давай, высказывай своё мнение, — требовательно потеребила она его за рукав.
Покряхтев, посопев, почесавшись во всех местах, Корней, недовольно зыркнув на профессора, что-то уж слишком озабоченно рассматривающего на пустой совершенно стене пещеры, недовольным голосом ответил, ещё раз мрачно на него покосясь:
