«Хотя мы же сожгли почти всю Сэру, чтобы избавиться от Саранчи. Мы затопили Хасинто. Где проходит граница? Кого можно и кого нельзя приносить в жертву и почему? Почему погибают только хорошие люди, только невинные жертвы? Почему не эти мешки с дерьмом?»
Ответа у нее не было.
— Видите, вон овцеводческая ферма, — произнес Джонти. Внизу проплывала буколическая местность, сплошная зелень и цветущие луга, — казалось, Хасинто и то, о чем Берни в этот момент думала, остались на другой планете. — В городе любят мясо.
«Черт!» — произнес про себя Маркус.
Микрофон не уловил это слово, но Берни легко прочла его по губам. Мысль о хорошей порции жареной баранины потрясла ее. Возможно, скоро с продуктовыми карточками будет покончено. Берни позволила себе немного расслабиться.
— А что ты хочешь получить взамен? — спросила она.
— Рабочие руки. Развлечения. Пиво. Продукты, которых здесь нет.
Она поняла, что люди на Вектесе понятия не имели, в каком отчаянном положении находится остальное человечество. «Чья это вина — наша или их? Может, нам следовало добраться сюда раньше?» Однако легко было сейчас размышлять об этом и мучиться насчет «что было бы, если бы». Оказавшись в сложной ситуации, каждый делал то, что мог.
— Соротки, можешь пролететь над деревней? — спросил Маркус. — Если получится, со стороны гор.
— А, старый трюк с вертолетом, поднимающимся из-за горизонта? — переспросил Соротки. — Хорошее слабительное. А ты уверен, что хочешь провернуть это с гражданским на борту?
Маркус обернулся к Джонти:
— Обещай мне, что не прикоснешься к этому дробовику, что бы ни случилось.
— Если только мне ничто не будет угрожать.
Маркус взялся за лежавший на коленях «Лансер».
— До этого не дойдет.
— Оставь это дело нам, Джонти, — сказала Берни.
— Никаких «нас», Матаки. — Маркус взглянул на часы. — На этот раз ты будешь сидеть в вертолете. Я передам им предложение амнистии от Прескотта и скажу, где забрать трупы. После этого они могут убираться к дьяволу. Джонти, если заметишь среди этих сволочей кого-то серьезного, дай мне знать.
Джонти это все явно не нравилось.
— Какая еще, к чертовой матери, амнистия?
— Стандартная процедура, — объяснил Маркус. — Приказ Председателя. Мы напоминаем им, что они могут присоединиться к остальному человечеству, просим выдать преступников, а дальше они пусть выбирают. Сейчас людей у нас осталось не так уж много.
— Там вы людей не найдете.
— Не волнуйся, бродяги никогда не принимали таких предложений.
— А потом что? Вышвырнете их с острова? Ты же сам не знаешь, да?
— Это не мне решать, — сказал Маркус.
Митчелл перешел к пулемету, а Соротки, перелетев через утесы, посадил «Ворон» в ста метрах от границы лагеря бродяг. Берни знала, что местные бродяги наложили в штаны. Дело было не только в том, что сюда направлялась вся армия КОГ и что их существование теперь должно было навсегда измениться. Только сейчас до них дошло, что она — солдат КОГ. Они поняли, что им грозит кара — не от нее, но от самого государства.
— Жди здесь, пока я тебя не позову, — велел Маркус Джонти и спрыгнул на землю.
— А почему ты думаешь, что они тебя не пристрелят? — окликнул его фермер.
— Они видели, что может сделать одно подразделение. Они сообразят, что с целой армией связываться не стоит.
— Не выключай микрофон, — попросила Берни. — Я хочу послушать.
С такого расстояния она не могла как следует все разглядеть. Маркус медленно направился к хибарам, ближайшим к побережью, и остановился в ожидании. В конце концов появились два человека с винтовками и, подойдя к нему, остановились на расстоянии пяти метров.
— Где Мэсси? — спросил Маркус.
— Здесь его нет. Но ты-то что спрашиваешь — ты же его убил.
— Тогда я передам вам послание от Председателя Прескотта. Он предлагает амнистию и гражданство КОГ всем, кто не совершал тяжких преступлений. Желающие должны подойти к воротам военной базы через неделю, в девять утра.
— Козлы! — бросил тот, что был повыше. — Бросайте эти сволочные игры в цивилизацию.
У Маркуса была привычка говорить до конца все, что он должен был сказать, несмотря на то что его перебивают. От этого он казался каким-то неумолимым роботом, что оказывало на противника устрашающее воздействие.
— Местные жители проведут опознание и укажут на криминальные элементы.
— А потом будет справедливый суд, так, что ли?
— С вами будут обращаться точно так же, как с гражданами КОГ. Если кто-то из них совершает тяжкое преступление, то тоже оказывается в глубокой заднице. У нас все по справедливости.
— И как вы собираетесь заставить нас подчиниться своим дерьмовым законам?
— Военный флот, пара армейских бригад и гражданское население прибудут сюда через два дня, — ответил Маркус. Казалось, он зачитывает некий список, не ожидая ответов или возражений, полный решимости довести дело до конца. — Ваша прежняя жизнь окончена. Как вы дальше поступите — дело ваше. Своих убитых после сегодняшней драки можете забрать на южной дороге, в двух километрах от города. У вас есть что мне сказать?
— Ага. Пошел ты к чертовой матери!
— Я так и думал. — Маркус сделал пару шагов назад. — И передайте парню, который узнал сержанта Матаки, чтобы к нашей следующей встрече он подготовил пристойный рассказ о том, где и как он с ней познакомился.
— А, будет еще и следующая встреча?
— Обязательно. Где голубая лодка?
— Почему вы, сволочи, просто не оставите нас в покое?
— Покой — это прекрасно. Но нам не нравятся разбой и грабежи.
— И куда нам, по-твоему, теперь идти? Кроме этого острова, нигде ничего нет.
— Мы это тоже заметили. — Маркус пожал плечами и, развернувшись, направился к «Ворону». — Попробуйте поискать еще острова.
Мотор «Ворона» работал на холостом ходу.
— Напрасно потратили горючее. Ну что, Джонти, домой?
— Только если ты не дашь мне пристрелить вон тех двоих.
Маркус повторил заученные слова:
— Ты можешь указать среди этих людей убийц, насильников, предателей, поджигателей, грабителей, спекулянтов или совратителей несовершеннолетних?
— Ты забыл кражу военного имущества, — подсказал Соротки.
Джонти поразмыслил над списком преступлений, нахмурив лоб.
— Вроде бы нет.
— Тогда стрелять не дам, — отрезал Маркус и повернулся к Берни. — Думаю, ты уже нашла хороший наблюдательный пункт.
Конечно нашла. Это вошло у нее в привычку. Она не могла, оказавшись в каком-нибудь месте, не отыскать лучшую точку для того, чтобы наблюдать за ситуацией и взять противника на мушку.
— Хорошая точка на хребте, мы над ней пролетали.
— Ладно, подождем там и посмотрим, кто покажется. Дай Джонти бинокль, пусть попробует установить личности. Сядь так, чтобы нас не было слышно, Соротки.
Соротки пролетел километр вглубь побережья и сел там; солдаты, выбравшись из вертолета, пешком вернулись на точку наблюдения. К тому моменту, когда они достигли вершины хребта, в поселении бродяг возобновилась нормальная жизнь и среди хибар замелькали люди. Берни, устроившись на земле, принялась разглядывать в прицел лица.
— Проклятие! — Джонти опустил бинокль. — Там один, которого я подстрелил. Когда его уносили, я думал, он дохлый.
— Тебе нужен «Лонгшот», — сказала Берни. — Перезаряжать, конечно, морока, зато можно подбить грузовик.
Ей показалось, что она узнала несколько лиц. Бродяг вообще было не так уж много, но на островах жили самые стойкие, мобильные, они передвигались на небольших лодочках, сохраняли какое-то подобие организации — вроде землевладельцев, посещающих своих арендаторов. Некоторые успевали объехать буквально весь свет, хотя, откровенно говоря, от него мало что осталось…
Да. Весь свет.
У нее мурашки побежали по коже, когда она сообразила, что это он. Она убедилась в этом не сразу — только после того, как увидела походку этого гада. Манера держаться — одна из немногих вещей, которые нельзя изменить, в отличие от бороды и цвета волос; хотя, очевидно, этот и не думал что-то менять.
