Коул нажал на наушник.
— Маркус, этим двум кантусам уже не выступать на сцене.
— Отличная работа, Коул. А что с Матаки?
— Ей тоже не понравилось хоровое пение. Она пристрелила одного.
— Значит, с ней все в порядке.
— Ага. — «Вот дерьмо!» Она до сих пор не догнала его. — Я лучше схожу поищу ее.
Бэрд с интересом разглядывал кучу топоров и боеприпасов к «Хаммерберстам».
— Слушайте, а мы вернемся за всем этим барахлом? Сейчас ничего нельзя выбрасывать.
— Давайте сначала заберем Берни. А где твои очки?
— Не спрашивай.
Бэрд достанет где-нибудь новые. Но сейчас, когда бой прекратился и Коул снова начал ощущать жестокий холод, он понял, какую высокую цену они заплатили за победу. Убитых было слишком много. Они потеряли много солдат. Он подумал, что, наверное, война никогда не прекратится.
— Берни? — Все чертовы деревья выглядели одинаковыми. — Леди Бумер, куда ты подевалась?
Бэрд окликнул ее.
— Эй, Бабуля, ты где? — В руке он по-прежнему сжимал мясницкий топор. — Я добыл тебе хорошенький новый резак. Чтобы разделывать добычу.
Коул нашел, как ему показалось, нужное дерево и осмотрел ветки. Он решил, что она, наверное, уже слезла, и направился было обратно, когда услышал ее голос.
— Все кончилось? — спросила она.
— Берни, детка, там просто мясорубка какая-то, но мы их всех сделали. Можешь спускаться. — Он помахал ей рукой. — Ничего себе, как ты высоко забралась.
— Точно; но я здесь застряла, — ответила она.
— Как это — застряла?
Бэрд изобразил улыбку.
— Брось в нее камнем. Обычно это работает.
— У меня ногу свело, придурок. — Она попыталась сдвинуться с места и поморщилась. — И потом, одно дело — забраться наверх, а вот спуститься — это совсем другое.
— Берни, ты столько котят перестреляла на обед, что кошачий бог теперь тебе мстит, — загоготал Коул. — Ты застряла на дереве. Разве это не поэтичная кара?
Он смеялся просто от облегчения. Жизнь в этот момент совершенно не казалась ему забавной, ни на йоту, но он не в состоянии был контролировать себя и трясся всем телом. Там, среди деревьев, осталось слишком много убитых товарищей, слишком много раненых. Он знал, что это дойдет до его сознания позднее, но сейчас те, кто был рядом, были целы и невредимы, и от этого он смеялся без остановки.
— Хочешь, чтобы я свалилась прямо отсюда, или мне попытаться слезть и только потом свернуть себе шею? — крикнула Берни.
Коул вытянул руки. Он не мог видеть как следует, потому что глаза его вдруг без всякой причины наполнились слезами.
— Давай сюда, леди Бумер. Доверься Коулу Трэйну — он тебя поймает. Я никогда не пропускал мяч в игре, никогда.
— Отлично. — Внезапно голос Берни показался ему дрожащим и слабым. — Потому что мне кажется, что у меня не осталось ни адреналина, ни энергии, чтобы держаться.
Бэрд пробормотал что-то себе под нос и покачал головой:
— Черт, нельзя ей этого делать.
— Это ты ей скажи. — Коул встал прямо под деревом, затем отступил на шаг назад. — Берни? Просто падай вниз, детка. Клянусь, я тебя поймаю.
Это походило на те тупые тренировки, когда солдаты должны были научиться доверять товарищам свою жизнь. Коул не хотел произносить этого вслух, но он знал, что если Берни что-нибудь сломает, то выздоравливать будет гораздо медленнее остальных.
— Ну ладно. — Она сделала глубокий вдох. — Поехали… три, два… прыгаю.
Затрещали ветки, и он поймал женщину обеими руками, затем, зашатавшись, отступил на несколько шагов.
Было больнее, чем он думал, — она угодила локтем ему в подбородок, — но он был доволен, что все-таки поймал ее. Когда он поставил Берни на ноги, она, хромая, сделала несколько шагов.
— Ой!..
— Так, теперь послушай меня.
— Да всего-то ногу подвернула. — Коул попытался взять ее под руку, но она отстранилась. — Я могу идти. Правда могу.
— Ну вот что, до сих пор я был хорошим мальчиком, — сказал он, — но мамочка не всегда лучше знает. — Он поднял ее и закинул на плечо. — Я буду нести тебя осторожно, но я знаю, что ты меня с дерьмом съешь за то, что выглядишь слабенькой девочкой.
Солдаты заботились друг о друге. Коул в случае необходимости собирался запереть Берни в казарме до тех пор, пока они не будут готовы переезжать на Вектес, и не спускать с нее глаз.
— Да, ты и вправду хороший мальчик, — сказала она; при каждом его шаге у нее перехватывало дыхание. Она начала смеяться. — Спасибо, Коул.
Бэрд следовал за ними.
— Эй, про топор не забудь.
— Спасибо, Блондинчик. Именно то, что нужно.
Несколько солдат бежали им навстречу, к деревьям, потому что еще не все было кончено. Нужно было собрать именные жетоны, позаботиться о похоронах. Коул внезапно сообразил, что Бэрда рядом нет, и огляделся.
— Думаю, он присоединился к похоронной команде, — сказала Берни; казалось, она была не слишком озабочена своим беспомощным видом. — Жаль, что раньше я вела себя с ним как настоящая сучка.
— Бэрд в порядке, — возразил Коул. — Он дарит окровавленные топоры только тем людям, которые ему нравятся.
Сейчас переезд на Вектес казался ему заманчивой перспективой. Коул мог шутить, когда это было нужно окружающим, но у него возникло такое чувство, что, если подобное повторится, даже он будет уже не в силах выжимать из себя оптимизм.
ГЛАВА 9
Теперь уже все обитатели Сэры понимают, что наше существование висит на волоске. Перед лицом нового, безжалостного врага большинство лидеров оказались беспомощны, многие погибли. Противник считает, что Сэре пришел конец. Некоторые члены Коалиции Объединенных Государств, по-видимому, считают так же — и теперь они пребывают в тошнотворном, отвратительном животном состоянии, словно быки на скотобойне. Но мы, граждане Сэры, мы, Тирус, сердце Коалиции, — мы собираемся вернуть себе нашу планету. Чтобы обеспечить вашу безопасность и сотрудничество, мы вводим в действие Акт об обороне. На всей Сэре объявляется военное положение. Это относится ко всем поголовно. Всем оставшимся в живых людям следует немедленно приступить к эвакуации в Эфиру. Эти нечистые твари, Саранча, не в силах проникнуть под гранитное плато, лежащее в основании Хасинто. Поэтому в Хасинто мы в безопасности — на какое-то время. Мы не позволим этой бойне продолжаться, не позволим врагам захватить планету. Коалиция применит весь арсенал орбитальных лучевых орудий, для того чтобы превратить в пустыню области, зараженные Саранчой. Обращаясь к гражданам, которые не в состоянии добраться до Хасинто, я говорю: мы ценим вашу жертву. Я прошу простить нас. Это единственный выход.
Председатель Ричард Прескотт, тридцатый день месяца цветения, спустя год после Прорыва
Контрольно-пропускной пункт для транспорта, шоссе Эфира—Киннерлейк, через год после Прорыва, тридцатый день месяца цветения, спустя несколько минут после обращения Председателя Прескотта
Он услышал эту новость в неподходящее время, в неподходящем месте, но подходящего времени или места для подобного все равно не существовало.
Дому в этот момент хотелось оказаться подальше от гражданских. Отряд, нагруженный имуществом с заглохшего «Броненосца», всю ночь шел по обочине шоссе; к утру они добрались до моста через реку Тира. Мост был забит машинами, стоявшими в гигантской пробке.
Кто-то включил радио на полную громкость, и слова Председателя раздавались из открытого окна машины. Дом оказался среди людей, считавших, будто солдаты знают, что происходит.
Они смотрели на него в ожидании ответа. Но ответа у него не было.
— Мы правильно поняли? — прошептала одна женщина. Она положила руку солдату на плечо и слегка встряхнула, как будто он не слышал ее. — Это наверняка какая-то ошибка. Правда? Они же не собираются этого делать. Они же не станут убивать людей. А что будет с нашими домами?
