Берни слышала только шум воды, заполнявшей тонущий город, скрежет металла, похожий на крики, и стихавший рокот «Воронов», которые превращались в точки на янтарном горизонте. Отвратительно пахло какими-то химикатами и серой.

«Черт, только бы бензин не загорелся. Вряд ли мне удастся одновременно справиться и с водой, и с огнем. Это уже слишком, мать вашу!»

Нужно было как-то выбираться.

«Раз… два… три».

Берни отняла одну руку от желоба и начала яростно размахивать ею. Однако это была напрасная трата времени и сил, и она это понимала: вертолеты находились уже слишком далеко. Даже корабли и лодки покинули город. Она была для них лишь крошечной точкой среди хаоса обломков. Однако теперь, убедившись в том, что может держаться одной рукой и течение не уносит ее, Берни рискнула развернуться и поискать на поверхности других людей.

Повсюду виднелись тела. Они проносились мимо, увлекаемые бешеным потоком.

«Неужели их бросили? Или эти люди решили погибнуть, вместо того чтобы бежать?»

Во время катастроф люди ведут себя самым странным образом. Часто на гражданских нападает упрямое желание во что бы то ни стало остаться дома. Но Берни-то всегда гордилась тем, что может выбраться из любой передряги.

Она изо всех сил надавила пальцем на наушник, слегка пошевелила его, чтобы убедиться в том, что контакт есть. К ее радости, раздалось шипение. Рация работала, несмотря на то что побывала в воде.

— «Сьерра-один» вызывает Центр, это Матаки… — Время. У нее уже нет времени. Даже если кто-нибудь ее услышит, смогут ли они вернуться и найти ее, прежде чем она утонет? Чудес не бывает — это она чертовски хорошо понимала. Если она хочет выжить, рассчитывать надо только на себя, — «Сьерра-один» вызывает Центр, это Матаки, как слышите меня?

Ответом ей было лишь шипение помех. Но она подумала: а может быть, они слышат? Может быть, просто не могут ответить? Нужно было сообщить свое местонахождение, просто на всякий случай, и она попыталась сообразить, где находится. Однако город превратился в какое-то совершенно чужое место, ориентироваться было трудно, поскольку практически все постройки находились под водой. Она напрягла память, пытаясь вспомнить, где раньше видела шпиль с орлом, пытаясь представить себе Хасинто, каким он был всего несколько часов назад.

— Говорит «Сьерра-один», это сержант Бернадетт Матаки… Мне необходима немедленная эвакуация, повторяю, немедленная эвакуация… я нахожусь… погодите минуту… — «Дерьмо. Где я, черт побери? Что это там за купол?» Внезапно ее озарило. — У Библиотеки Праотцев, у южной стороны крыши. Передо мной Мавзолей Жинне. Прошу о немедленной эвакуации, прием.

Внезапно настал трудный момент: требовалось принять какое-то решение. Сколько ей еще ждать, пока не станет ясно, что за ней никто не придет?

Берни пристально вглядывалась в горизонт, стараясь понять, уцелели после подземных толчков небольшие островки в гавани или нет. Если ей удастся избавиться хотя бы от нескольких пластин брони и ухватиться за какое-нибудь бревно из проплывающих мимо, то она, возможно, сумеет добраться до суши. Однако она могла разглядеть лишь внешнюю стену гавани да гранитную глыбу, на которой когда-то располагался маяк. Плыть было слишком далеко, даже если бы она находилась в гораздо лучших условиях.

— Центр, я буду держаться столько, сколько смогу, — наконец выговорила она. — Прошу о немедленной эвакуации, повторяю, о немедленной эвакуации.

Берни подумала, что она говорила по рации достаточно долго и люди, слышавшие ее, смогут установить ее местонахождение. Она выключила связь, чтобы сэкономить энергию. Больше ничего не оставалось делать — только держаться и стараться, чтобы ее не задели проплывающие мимо обломки.

«Сколько осталось до захода солнца?»

Через два-три часа начнет темнеть. Возможно, эта стена поможет ей спастись — если только не обрушится под ее весом. Берни решила перебраться дальше вдоль желоба и вылезти из воды.

На мгновение она ощутила гордость: Берни боялась воды сильнее всего на свете, но сейчас сумела сохранить контроль над собой. Вода не смогла победить ее. Если она сумела справиться с собственным страхом, то сможет все.

— Чтоб тебя! — выругалась Берни вслух и осторожно сунула руку в воду. Она надеялась онемевшими пальцами нащупать моток троса, хотя чувство было такое, будто руки расплющило в тисках.

«Только не урони. Не открывай сумку, подними ее, чтобы барахло не вывалилось».

Берни вытащила из сумки веревку, едва не упустив ее. Следующей задачей было соорудить петлю, чтобы накинуть ее на какой-нибудь устойчивый предмет. Любой солдат умел завязывать булинь одной рукой. Но сейчас, когда Берни не к чему было крепить узел, ей пришлось протянуть трос под рукой, которой она держалась за водосточный желоб. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она покончила с этим. В итоге, медленно, осторожно протягивая веревку, она ухитрилась завязать петлю и сжала конец троса в зубах.

«Так, теперь поиграем в пиратов. Черт, со стороны я, наверное, выгляжу полной идиоткой».

Она перевалилась через желоб, легла на него грудью и перекинула через него ногу. Берни села верхом на стену, едва не потеряв равновесие, — пластина брони на бедре за что-то зацепилась, — затем осторожно подняла веревку двумя руками и попыталась накинуть петлю на шпиль.

«Дерьмо!»

Она промахнулась дважды. И в третий раз. Полимерный трос был слишком легким, а может быть, у нее уже не осталось сил, чтобы накинуть петлю.

«Еще разок…»

Пока она старается что-то сделать, еще есть надежда. Движение помогает согреться.

«И еще раз…»

Петля с влажным шлепком угодила на шею орлу, и Берни натянула канат. Петля держалась. Стена накренилась под углом примерно в пятьдесят градусов; Берни нужно было просто идти вверх, даже ползти, и в таком случае трос точно выдержит ее вес.

«Как странно работает мозг», — подумала она. Оставаться в воде было нельзя, но сейчас даже это казалось менее опасным, чем то, что она затеяла.

Стена была неровной. Пока Берни находилась в воде, ей казалось, что желоб и кромка стены расположены строго горизонтально. Но когда она вытащила одну ногу из воды и уперлась пяткой в какую-то выемку в кирпичной кладке, она вдруг начала соскальзывать вниз. Для того чтобы подняться, ей потребовалось приложить огромное усилие, — казалось, ее внезапно заставили отжиматься. Она ударилась головой о кирпичи и в следующее мгновение оказалась с внутренней стороны стены — одна нога упиралась в стену, вторая болталась над водой, затопившей здание.

Но рукой Берни держалась за трос и почти полностью находилась над водой. Она чувствовала тяжесть, но, как ни странно, ей стало тепло. Нужно было только ползти вверх.

«Это легко. Правда, легко».

Берни необходимо было поверить в это. И думать только о следующем шаге. Именно это помогало держаться в критической ситуации; нужно преодолевать препятствия по очереди — сначала одно, потом другое, затем третье, и в конце концов непосильная, казалось бы, задача будет выполнена.

Она доползла до середины ската. «Когда доберусь до верха, — решила Берни, — обвяжусь тросом, освобожу обе руки и проверю, исправен ли „Лансер“ и какое снаряжение осталось в карманах поясной сумки».

«Пора снова вызывать Центр. Черт бы их драл, ну они же не могли угробить все передатчики, правда?»

Она прижалась к стене и прислушалась. Здания стонали и скрипели, обрушиваясь под тяжестью воды. Но эти звуки доносились издалека, поблизости же раздавались ритмичные всплески — как будто кто-то плыл сюда.

«Я не одна. Боже, я не одна. Это Сорренс. Он выкарабкался».

Берни отдышалась и собралась с силами, затем уселась поудобнее и огляделась. Снова попыталась вызвать по рации Центр.

— Центр, это Матаки, прошу о немедленной эвакуации. Нахожусь на крыше Библиотеки Праотцев. — Плеск приближался. — Центр, ответьте…

Плеск прекратился.

Берни вытянула шею и вгляделась. Сейчас, когда она не смотрела на агонизирующий Хасинто, ей казалось, что это близится буря, и клубы дыма можно было принять за грозовые облака, а не за дыхание умирающего города. В воде она никого не увидела — по крайней мере, никого живого.