— Ну, примерно так...

Мадж пытался заглянуть в глубину брачной пещеры.

— Музыки не слышу, но вижу, что губы его шевелятся. Накличет старина Джон-Том словами бурю, уж я-то его знаю. Он может всяких чудес натворить и достаточно хитроумен, чтоб сбить с толку целый Магистрат. Вот увидишь, милашка. Через часик она станет изрекать благоразумные мысли.

И действительно, вскоре Апробация выскочила из пещеры, чтобы высказаться, но изрекала она отнюдь не благоразумные доводы, а буквально кипела негодованием. Когда стражи отказались выпустить Джон-Тома, она просто зашвырнула обоих в кусты.

— Не годится невесте покидать брачную пещеру до пира. — Ей заступил дорогу еще один воин, большой ягуар.

— А-а-а-а, усохни, ты, ты... самец!

И лапа, чуть-чуть не дотянувшая до размеров автомобильной шины, вошла в тесный контакт с челюстью ягуара.

Остальные воины ринулись утихомиривать разбушевавшуюся дочь вождя. До Джон-Тома никому уже не было дела, и он прошествовал мимо театра военных действий, ухмыляясь, как Чеширский Кот.

— Приготовься уходить, — бросил Мадж подруге.

— А? Хоть она и дерется с охраной, но из селения нас вряд ли выпустят.

— Просто приготовься. Все верняк, как я и говорил: Джон-Тому не всегда нужно петь, чтоб творить чудеса.

Женское население деревни отложило домашние дела и вышло из пещер, внимательно прислушиваясь к Апробации, которая провозглашала подхваченную у Джон-Тома феминистскую программу, одновременно отбиваясь от полудюжины охотников. Большинства мужчин, занимавшихся подготовкой к свадьбе, в селении не было, иначе они нашли бы речь Апробации весьма любопытной. Сбившиеся плотной толпой женщины начали недовольно ворчать и что-то выкрикивать.

— Очень интересно, — заметила Виджи, краем уха услышавшая несколько отрывочных фраз, но Мадж потянул ее за руку.

— Пошли, милашка, надо быть готовыми слинять, как тока подойдет Джон-Том.

— Крайне интересно, — упиралась она. — Ничего подобного не слыхала.

Мадж тоже кое-что расслышал и тянул Виджи чуть ли не с отчаянием.

Тут драка утихла: вернулся вождь с остальными воинами.

— Нехорошо начинать празднество без нас, — с укором сказал он. — Будет масса времени наиграться, когда свадебная церемония закончится.

— Никакой свадебной церемонии! — Всклокоченная, тяжело дышавшая Апробация была явно не настроена идти на попятную. — Да кто ты такой есть, чтоб мной командовать?!

— Кто я есть? Кто я есть?! Да я есть твой отец! Я есть вождь этого племени!

Надо было видеть его побагровевшую физиономию!

— А по какому праву?!

Онемев от возмущения, вождь пробрался сквозь ряды туземцев, расталкивая их налево и направо, и хотел влепить дочери пощечину, но она парировала удар и ответила прямым в зубы. Несколько воинов хотели схватить ее, но наткнулись на преградивших дорогу женщин. Дремотную тишину вечера взорвали вопли и рычание, воздух наполнился клочьями шерсти и шкур — словом, пыль столбом!

Уклоняясь от битвы, вождь предпочел заступить дорогу Джон-Тому, пытавшемуся на цыпочках проскользнуть мимо бранной сечи.

— Ты! Ты навлек на нас эту беду. Ты толковал с моей дочкой и забил ей голову суеверной чепухой! Что за злые чары ты сотворил? Женитьба отменяется. Обед возвращается.

Он потянулся к Джон-Тому, быстро отскочившему в сторону.

— Апробация!

Юноша выкрикнул это имя несколько раз, но она была чересчур занята пробуждением разума у мужчин путем проламывания их черепов.

Вождь подступал, скверно ухмыляясь.

— Я ем тебя сам, ем сырым, на обед. По кусочку за раз. Пожалуй, начинаю с головы.

Медведь опять протянул лапы. Джон-Том увидел, что Мадж мчится за своим реквизированным луком, но выдру никак было не поспеть вовремя. Хитромудрый план дал осечку. Мадж прав — удача в конце концов повернулась к человеку спиной.

И тут его прикрыла широченная спина, а ее обладательница взревела:

— Ты больше никого не ешь без моего позволения!

От шагов ринувшейся на вождя фигуры задрожала земля.

— Пошли, чувак! — Лук был уже у Маджа. — Уносим отсю-дова ноги!

Слегка очумевший от столь бурного проявления посеянной им среди туземных дам смуты, Джон-Том позволил увести себя с поля боя. Никто не пытался их задержать, и вскоре друзья, беспрепятственно вернув свои вещи и припасы, незаметно ускользнули.

— Кто это был? — наконец промямлил Джон-Том, когда они порядком отдалились от пещер. — Кто меня спас?

— Толком не знаю, — ответила Виджи, — но по-моему, это была миссис вождь. Джон-Том, я и сейчас толком не пойму, что случилось. Ради всего святого, что ты наговорил невесте, если она и остальные женщины так взъярились?

— Правду сказать, такой реакции я не ожидал. Я всего лишь усадил ее и рассказал о...

— Стой, парень, — энергично перебил его Мадж. — Мы можем вернуться к этому попозже, а? Сейчас надо поберечь дыхание, чтоб нас отделяло от этого скопища как можно больше деревьев.

— Разумеется, но я...

— Разумеется, но ты сможешь поговорить об этом потом, када сможем присесть и поболтать, не опасаясь погони, ладно?

Джон-Том уловил, куда клонит выдр, и прикусил язык. Можно и уступить просьбе друга, ничего страшного — тем более Виджи вряд ли нуждается в помощи этой теории.

Каннибалам, занятым выяснением отношений, явно было не до преследования. Вряд ли они быстро вернутся к нормальной жизни.

Маджу следовало бы радоваться по поводу столь легкого избавления, а он вместо этого шел понурый, погрузившись в пучины тоски, и на все вопросы отвечал исключительно односложно. Наконец Джон-Том не выдержал:

— Мадж, тебя что-то терзает?

— Разумеется, терзает, приятель. Усталость. Я устал от вонючих джунглей, от беготни, устал мчаться за тобой на край света всякий раз, када жисть вроде начинает налаживаться. А тут еще проблема. — В виде пояснения он начал чесать левый бок, понемногу переходя на спину. — С самого Чеджиджи у меня все зудит, а в последние дни и вовсе спасу нет. Надо думать, подцепил какую-нибудь сыпь. Хуже всего посередине спины, но туда я не дотягиваюсь.

— Милый, надо же было сказать! — Виджи остановилась и начала стаскивать с него жилет. — Дай-ка посмотрю.

Пока она осматривала спину и плечи Маджа, человек и енот получили возможность немного передохнуть.

— Ну, чего там? — не утерпел Мадж, но Виджи не отвечала. Когда она наконец подала голос, слова предназначались вовсе не Маджу.

— Джон-Том, по-моему, тебе надо на это взглянуть.

Он подошел, и открывшееся зрелище отняло у него дар речи.

Спина выдра совершенно облысела. С первого же взгляда под мышку, которую Мадж только что чесал, стало ясно, что скоро плешь доберется и сюда. Проведя лапой по ноге, Виджи собрала целую горсть шерсти.

— Да что с вами? Что стряслось?

— Боюсь, это не просто сыпь, Мадж.

— Что значит «не просто»? У меня что, проказа?

— Нет, не совсем, — пробормотала Виджи.

Мадж взвился.

— То есть как это «не совсем»?! Не будет ли кто-нибудь любезен сказать, что стряслось? Это всего-навсего клепаный зуд. Видите?

Он почесал правое предплечье, но, убрав ладонь, увидел полоску голой кожи.

— Ох вы лапочки мои! — Он в ужасе уставился на Джон-Тома. — Приятель, ты должен этому помешать! — Со лба Маджа упал клок шерсти. — Сделай чегой-нибудь, отпой это про-о-о-чь!..

Он яростно заметался туда-сюда, теряя шерсть.

— Попытаюсь, Мадж.

Джон-Том перебросил суар на грудь и пропел все подходящие песни, какие только пришли в голову, завершив попурри торжественной ведущей темой рок-оперы «Волосы». Все втуне: парша Маджа усугублялась. Когда выдр, утомившись, через несколько минут прервал свою гонку, на его теле не осталось ни волоска.

Перестраховщик разглядывал выдра со своей обычной флегматичной невозмутимостью.

— Первый раз вижу лысую выдру. Несимпатично.