Рассказы об их странствиях и приключениях Виджи слушала с широко раскрытыми глазами — да и неудивительно, ведь

Джон-Том с Маджем чего только не испытали за последний год! А когда выдр начинал чересчур приукрашивать похождения, Джон-Том своевременно впрыскивал в самовосхваляющие фантазии друга изрядную дозу реализма.

Он с радостью отметил, что Мадж пользуется взаимностью и обычный курортный роман постепенно перерастает в нечто куда более глубокое и существенное. Так что уход спутника странствий к возлюбленной был бы ничуть не удивителен — тем более что Мадж никогда особо не выплясывал от радости по поводу знакомства с чаропевцем.

Джон-Том же, со своей стороны, весьма ценил своего неуемного друга, несмотря на все его прошлые прегрешения. Быть может, Виджи окажется достаточно сильной и невозмутимой, чтобы наконец приучить Маджа к оседлости; тот нуждается в таком влиянии, если хочет дожить до старости. Рекламировать его перед Виджи тоже не требуется — Мадж и сам с этим отлично справляется, а Виджи достаточно разумна и восприимчива, чтобы пропускать мимо ушей девяносто пять процентов речей своего воздыхателя. Оставшихся пяти хватит за глаза.

Наблюдать за их крепнущей взаимной привязанностью, видя, как Мадж из хладнокровного обольстителя превращается в заботливого опекуна, было весьма приятно. Наконец-то гуляка и пропойца начал задумываться и прислушиваться к окружающим.

Но в один прекрасный день — а вернее, ужасную ночь — и старые, и новые надежды вдруг разлетелись вдребезги.

Под утро, когда все пассажиры и большинство членов экипажа мирно спали, вдруг раздался сигнал тревоги. Прозвучал он только благодаря отваге и бдительности одного из ночных вахтенных, храброго маленького маки с могучими легкими, предотвратившего несчастье.

При первом же ударе сигнального колокола Мадж был уже на ногах, надевая одежду и хватая оружие. Джон-Том еще сражался с брюками, когда в каюту ввалились два вооруженных до зубов броненосца. Оба были едва-едва четырех футов ростом и размахивали короткими изогнутыми саблями. У одного голова была повязана окровавленным цветастым платком. Одеты они были явно не для дипломатического приема.

Вломившись в дверь, первый тут же напоролся на саблю Маджа, пронзившую ему глотку как раз между подбородком и верхом панциря. Кровь хлынула ручьем. Второй броненосец ринулся на выдра, но тот ухитрился увернуться, прикрывшись телом убитого. Нападающий был так поглощен схваткой с Маджем, что не заметил Джон-Тома в противоположном углу. Толстый конец посоха воспользовался этим недосмотром и погасил свет в глазах агрессора.

— Благодарю, приятель! — бросил выдр, выбираясь из-под своей жертвы. Сверху доносились крики, к которым порой примешивался визг. — Пошли, всыплем им перцу!

Осторожно выглянув в коридор и убедившись, что там ни души, выдр, а за ним Джон-Том побежали в дальний конец к ведущему наверх трапу.

— Парень, быстрей!

Джон-Том пытался бежать и одновременно попасть ногой в штанину.

— Тороплюсь изо всех сил — но не сражаться же мне без штанов!

— Почему бы и нет? Что ты предпочтешь — стыд или смерть?

Полуодетый Джон-Том стал босиком подниматься следом за другом, почесывая голую грудь. На палубе они оказались в центре царивших во тьме резни и полной неразберихи.

У правого борта был пришвартован старый, потрепанный кеч — очевидно, все-таки достаточно ходкий, чтобы взять на абордаж куда более крупный катамаран. Там так и роились головорезы и бандиты самого разного толка, продолжавшие перебираться через планшир на палубу мирного судна.

Их план был столь же очевиден, как и намерения: дождавшись темноты, тихонько пробраться на борт и вырезать команду прямо в постелях, а затем без спешки захватить груз и пассажиров. К несчастью для них, бдительный маки пожертвовал собой и геройски погиб, объявляя тревогу. Она подняла на ноги не только команду, но и пассажиров, изрядная часть которых не так уж плохо владела оружием. А поскольку дело происходило не в самом цивилизованном из миров, то большая часть мирных граждан имели при себе хоть какое-то средство защиты. В результате расклад сил оказался отнюдь не в пользу пиратов, которых мало-помалу оттесняли к кечу.

Некоторые корсары ухитрились помародерствовать в первые минуты переполоха, пока не подоспели защитники катамарана, и теперь торопились к своему кораблю с охапками награбленного. Палуба стала скользкой от пролитой крови, затрудняя передвижение, и это было обороняющимся только на руку.

Энергичный капитан Магрифф возглавил контратаку. Матросы молча и решительно следовали за барсуком-командиром, врубаясь при поддержке пассажиров в ряды пиратов и понемногу одолевая их.

Нескольких неудачливых бандитов зарубили при попытке прорваться к своему судну. Уцелевшие же пошвыряли наворованное вниз, съехали по канатам и, перерезав их, отчалили, осыпаемые проклятиями и оскорблениями оставшихся на борту катамарана.

Джон-Том и Мадж прислушались к спору капитана и помощников: часть из них настаивала на том, что надо поднять большой парус и пуститься за бандитами вдогонку, но Магрифф был категорически против.

— Прервите излияния, господа! Ночью незачем гоняться за призраками. На минутку забудьте о призывах сердца, прислушайтесь к гласу рассудка. При сильном попутном ветре мы могли б нагнать их, но нынче дует лишь легкий бриз, да к тому ж не северный, а восточный. Нам не только придется менять курс; при таком ветре небольшое суденышко легко обойдет нас. К тому ж в темном море их могут поджидать друзья. Неумно устраивать гонку за ранеными мерзавцами, чтоб напороться на засаду из двух-трех разбойничьих кораблей. Прежде всего мы отвечаем за пассажиров и груз. Помните об этом и бросьте разговоры об отчаянных погонях. — Он подошел к кабестану. — Мистер Фойзон, проверьте груз и установите, чего мы лишились. Не забудьте заглянуть в трюм. Мне необходим список понесенного ущерба для получения страховки. Мистер Ополтин!

Высокий мускулистый моряк из породы куниц повернул к капитану окровавленную морду.

— Вы с доктором Кессвитом займетесь ранеными. Сперва пассажиры, потом матросы, в последнюю голову — командный состав.

— Есть, сэр! — и куница исчезла во тьме.

Двое матросов принесли тело погибшего маки. Спасший корабль вахтенный был едва ли трех с половиной футов ростом, его закрученный хвост плотно прилегал к спине.

— Он спас и корабль, и нас заодно, — пробормотал капитан. — Схороним как героя, по морскому обычаю. Он был добрый моряк. Наследникам компанией будет выплачена компенсация. Лично прослежу. — Магрифф повернулся к третьему помощнику. — Справьтесь у доктора и дайте мне знать, кто еще пострадал. А вы, — бросил он боцману, — приведите сюда команду, вооруженную метлами и швабрами. А еще ведрами и щетками, мистер Сивар. Все здесь убрать, чтоб палуба была как стеклышко. Впредь до новых указаний удвоить вахту. Ни к чему попадаться врасплох по новой.

Оживленный Мадж, сверкая глазами, вглядывался в тьму за бортом.

— Недурно поразвлеклись, а?

Он любил добрую схватку, особенно когда перевес был на его стороне. Оглянувшись на своего рослого товарища, выдр нахмурился.

— Э, да тебя ранили, кореш!

Джон-Том потрогал левый бок — там была подсохшая струйка крови.

— А, царапина!

Мадж все-таки пригляделся к неглубокому порезу, ухмыльнулся и кивнул.

— Так оно и есь. А помнишь, как наш добрый друг Клотагорб впервой притащил тебя в наш мир и обрушил на мою голову?

— Еще бы! Ты еще хотел меня проткнуть, но чересчур сдрейфил, чтобы ударить на совесть.

— Что?! Чтоб я сдрейфил перед голозадым пугалом вроде тебя?! Я просто не видел смысла кончать тебя, ежели можно обойтись предупредительным ударом. — Мадж всматривался в толкавшуюся на палубе толпу — все были слишком возбуждены, чтобы разойтись спать. — Интересно, где Виджи? Она нипочем не пропустила бы добрую заварушку.

— Может, проспала.

Ощутив внезапно навалившуюся усталость, Джон-Том оперся о посох: начал сказываться недосып. Судя по положению луны, было между тремя и четырьмя часами утра. Нет, все-таки ночные сражения не по мне, решил он.