— Ты возьмешь с собой в урукето самых строптивых. Тех, кто говорит вслух, тех, кто обращает новых иилане´ в свою веру.

— Возьму. Но каждая из них уменьшит на одну число фарги. А в Алпеасаке эти бессмертные мешают мне, потому что не желают помогать в уничтожении устузоу. Это балласт.

— Они балласт и для Инегбана.

— Я возьму их, но только в новый, еще не опробованный урукето.

Малсас< согласилась.

— Ты тверда и опасна, Вейнте´. Если молодой урукето не осилит путь через океан, в этой неудаче будет и польза.

— И я так думаю.

— Хорошо. Об этом мы еще переговорим перед твоим возвращением в Алпеасак. А теперь я устала, день был долгим.

Вейнте´ официально попрощалась и не успела закрыть за собой дверь, как ей пришлось старательно прятать восторг.

Она шла по городу, мысли о будущем переполняли ее, и движения тела отражали эти мысли, к ним примешивались и мысли о смерти — фарги, к которым она приближалась, отбегали в стороны.

Она почувствовала голод и быстро направилась к ближайшей мясной. Там была очередь, но Вейнте´ приказала расступиться. Она хорошо поела, помыла руки и направилась к себе. Ей были отведены апартаменты, удобные и комфортабельные, стены украшали раскрашенные ткани.

…Повинуясь короткой команде, фарги заторопились прочь. Все, кроме одной, которой Вейнте´ приказала остаться.

— Разыщи и приведи сюда моего устузоу.

Фарги не знала, где искать Керрика. Она стала спрашивать о нем всех встречных, пока кто-то не сказал, где его можно найти.

Когда он наконец появился, Вейнте´ уже почти забыла о том, что велела его отыскать, увлекшись мыслями о будущем.

— Сегодня был день успеха, моего успеха, — сказала она самой себе, не замечая мальчика.

Инлену< уютно устроилась на собственном хвосте, лицом к стене, в бездумном восхищении узорами.

Вейнте´ притянула к себе Керрика и сорвала с него меховое одеяние. Смеясь, он пытался вызвать ее возбуждение, а она возбуждала его.

Теперь случившееся уже не пугало Керрика. Слишком приятно. А когда все кончилось и она оттолкнула его, он опечалился, надеясь, что это повторится снова и снова.

В темных облаках зловеще грохотал гром, потоки дождя хлестали поверхность океана. Большой урукето медленно удалялся от берега, следом двигались два урукето поменьше. Вновь, блаженствуя в океане, впереди неслись энтиисенаты. Они качались на волнах, ныряли. Вскоре Инегбан остался далеко позади и исчез за пеленой дождя.

Путешествие было нелегким. После радостей и неожиданных удовольствий Инегбана обратное путешествие стало для Керрика сплошной мукой. Внутри урукето теперь было тесно. Повсюду валялись фарги, даже ступить было некуда. Еды и воды было мало, их экономили. Для иилане´ в этом не было особых проблем — они просто замирали и спали. Но Керрик чувствовал себя как в душном мешке — нечем было дышать. Сон тоже не приносил облегчения: ему снилось, что он тонет и задыхается, и он с криком просыпался в холодном поту. Ходить ему не удавалось, и лишь однажды за все бесконечное плавание он сумел пробраться наверх и, задыхаясь, хватал ртом спасительный соленый воздух.

Посреди океана их захватил шторм, потому-то плавник урукето и оставался закрытым так долго, что духота стала уже невыносимой. В конце концов его пришлось чуть-чуть приоткрыть, но вместе с воздухом вниз плеснуло холодной водой. Промокший и озябший, Керрик молча страдал.

Когда шторм наконец утих и плавник можно было открыть снова, Вейнте´ отослала всех прочь и сама поднялась наверх. Волны еще бушевали, повсюду белели гребни. Море было пустым. Два небольших урукето бесследно исчезли, их более не видели.

Морская болезнь Керрика закончилась лишь в гавани Алпеасака. Недомогание и долгая голодовка так ослабили его, что он едва сумел встать на ноги. Крылатый хищник в клетке страдал не меньше. Когда его выносили, он слабо крикнул, низко свесив голову. На берегу Керрик оказался последним — Инлену< и еще двум фарги пришлось вытаскивать его из плавника.

Вейнте´ жадно вдыхала влажный теплый воздух, наполненный ароматами живого города, и с невероятным удовольствием стряхивала с себя летаргию долгого пути. Она скользнула в первый же пруд, попавшийся ей по дороге, отскребла засохшие соль и грязь и вновь явилась на солнечный свет активной и освеженной.

Созывать правительниц не было необходимости, все уже собрались на амбесиде, ожидая ее.

— Хорошо ли в Алпеасаке? — спросила Вейнте´ и почувствовала большое удовлетворение, когда все выразили согласие. — Как насчет устузоу, Сталлан, этих червей, что подтачивают нашу жизнь?

— Пустая докука, не более. Крали наших животных, убивали их ночью, а мясо уносили с собой. Но укрепления прочны, а более они ни на что не способны.

— И этого довольно. Их необходимо остановить. И остановят их фарги. Я привезла много фарги, они обучены управляться с оружием. Они пойдут по следам устузоу и перебьют всех.

— Трудно будет выследить, — с сомнением заметила Сталлан. — В лесу они ловки, как дикие звери, и не оставляют следов. А если находится след, он приводит к засаде. Так погибли многие фарги.

— Этого больше не будет, — произнесла Вейнте´ и выразила удовольствие, когда раптор вскрикнул в своей клетке, словно в ответ.

Клетку вынесли на солнце, и птица охорашивалась.

— Следует объяснить, — сказала Вейнте´, — что это летающее создание позволит нам отыскать логово устузоу, в котором они прячут своих щенков и самок. Но сначала я хочу услышать подробные отчеты обо всем, что произошло за время моего отсутствия.

…Крылатый хищник быстро оправился от морского путешествия, и Вейнте´ с нетерпением ожидала нового набега устузоу. Когда ей наконец сообщили об этом, она принялась поспешно распоряжаться и сама отправилась на дальнее пастбище, подвергшееся нападению. Первой там появилась Сталлан, она с отвращением показала на окровавленные трупы животных.

— Расточительство. Унесли только мясистые задние части.

— Практично, — без всяких эмоций констатировала Вейнте´. — И нести легко, и отходов меньше. Куда они направились?

Сталлан указала на дыру, проделанную в терновой изгороди, след исчезал среди высоких деревьев.

— Как всегда, на север. След легко различим. Это значит, что его оставили для нас. Мясо унесли, а на дороге нас ожидают только засады, ловушки и смерть.

— Птица долетит туда, куда мы не сможем дойти, — ответила Вейнте´.

Принесли хищника. Он сердито кричал и рвал веревку, стягивавшую ему ноги. Теперь он сидел на деревянном насесте на длинном шесте, чтобы переносившим его фарги не досталось от клюва или когтя.

В это время, удивляясь раннему вызову, появился Керрик.

— Делайте свое дело, — приказала Вейнте´.

Когда жесткие пальцы схватили и поволокли его вперед, Керрик понял, что теперь он более не праздный наблюдатель. Кровавые туши, их вид и запах возбудили раптора, он клекотал и грозно потрясал крыльями. Одна из фарги отодрала кусок мяса от бока убитого зверя и швырнула его птице. Та жадно схватила лапой кровавый кусок, подняла его на насест и принялась отдирать алые полосы. Наконец птица наелась. Сопротивлявшегося Керрика вытолкнули вперед, почти под крючковатый, обагренный кровью клюв.

— Лети, ищи! Лети, ищи! — все громче и громче кричала служительница. Керрика подпихивали все ближе и ближе.

Раптор не нападал. Повернув голову, он уставился на мальчика холодным серым глазом. И не отводил взгляда, пока не прекратились крики, а потом принялся мигать и качать головой.

— Поворачивайте насест в сторону следа! — приказала служительница. За спиной птицы быстро отпустили веревку.

Раптор заклекотал, присел и, хлопнув огромными крыльями, подпрыгнул в воздух. Керрик повалился навзничь. Птица глядела в его сторону, а дрессировщица все выкрикивала команды. Пернатый хищник был прекрасно выдрессирован. Он быстро взлетел, описал над ними один только круг и направился на север.