— Подумал — хорошо бы свежатинки… — Задыхаясь, он опустился на землю.

— Давайте сейчас съедим их, — предложил Керрик, с тревогой глядя на осунувшееся лицо Ортнара. — Сейчас можно развести костер: под дождем дым никто не заметит. Харл, ты знаешь, как искать сушняк. Принеси-ка.

Армун ощипывала птиц, Даррас неумело, но старательно помогала ей, Керрик развел костер. Даже Ортнар заулыбался, почуяв запах; птичьи тушки обжаривались на деревянных палочках. Мясо еще было наполовину сырым, но тану не могли уже ждать. Так надоела мерзлая рыба и вонючее мясо.

Вскоре от птиц остались только хорошо обглоданные косточки. А люди, согревшись и набив животы, с новыми силами отправились дальше. Ортнар поначалу шел со всеми, но вскоре он вновь стал отставать и опять пропал из виду. Дождь прекратился, и сквозь тонкие облака проглянуло солнце. Поглядев на небо, Керрик решил сделать привал пораньше. Надо, чтобы больной охотник еще до темноты догнал их. И когда они добрались до поляны, окруженной редкими дубами, он решил остановиться возле ручья неподалеку.

Сооружая из сосновых ветвей укрытие на ночь, Керрик на какое-то время отвлекся. Ортнар не появлялся.

— Пройдусь-ка вдоль колеи, — сказал Керрик. — Поищу дичи.

— Тебе понадобится моя помощь, — заявил Харл, хватаясь за свое легонькое копье.

— Нет, для тебя здесь найдется более важное дело. Оставайся и охраняй. Здесь могут оказаться мургу.

Охота была только предлогом. Он тревожился за Ортнара. И, торопливо шагая вдоль колеи, Керрик вовсе не думал о дичи. Что делать, как убедить Ортнара ехать на травоисе? Это необходимо. Пока они ели птиц, он заметил кровь, проступившую сквозь повязку на больной ноге Ортнара. Надо поговорить с ним, объяснить, что он задерживает всех, а это опасно. Нет, так говорить нельзя, тогда охотник оставит их и пойдет один. Керрик начал беспокоиться. Он зашел уже далеко, а Ортнара все не было видно. Впереди прямо на колее что-то темнело. Выставив вперед копье, Керрик осторожно пошел навстречу.

Уже давно стемнело. Беспокойство и страх терзали Армун. Солнце село когда еще, а охотники до сих пор не вернулись. Может быть, послать Харла поглядеть, в чем дело? Нет, лучше держаться всем вместе. Кажется, это крик? Она прислушалась и разобрала дальний окрик.

— Харл, последи за детьми! — крикнула она, хватая свое копье и устремляясь вдоль борозд, оставленных травоисом.

Навстречу ей тяжело, оступаясь, шагал Керрик, согнувшись под тяжестью обмякшего тела Ортнара.

— Он умер?

— Нет. Ему очень плохо, — задыхаясь, ответил Керрик: Ортнара пришлось нести издалека. — Помоги.

Они укутали потерявшего сознание охотника шкурами, удобно уложили его в шалаше. На губах Ортнара выступила пена, и Армун заботливо вытерла ему лицо.

— Ты знаешь, что с ним случилось? — спросила она.

— Нет, я так и нашел его, он свалился прямо в грязь. Как ты думаешь, что с ним могло случиться?

— Ран не видно, кости целы. Я ничего подобного не видела.

Ветер унес облака, и ночь оказалась звездной. Зажигать костер они не рискнули. Керрик и Армун по очереди дежурили возле бесчувственного охотника, следили, чтобы он не раскрывался. Перед рассветом проснулся Харл и предложил свою помощь, но Керрик велел ему спать. Когда рассвет осветил листья над головой, Ортнар шевельнулся, застонал и открыл правый глаз. Керрик нагнулся к нему.

— Что случилось?

Ортнар попытался заговорить и сквозь стиснутые губы сумел выдавить слова:

— Больно… упал…

Керрик заметил, что левый глаз его остался закрытым и вся левая сторона лица была какой-то неподвижной.

— Попей… Пить, наверное, хочешь?

Он приподнял за плечи бессильное тело рослого охотника и помог ему напиться. Губу перекосило, и вода стекала по подбородку. Потом Ортнар уснул, теперь уже спокойнее, и дыхание его стало ровнее.

— Когда я была маленькой, у нас в саммаде была такая, — проговорила Армун. — Один глаз у нее не открывался, а руки и нога не двигались. Это называют падучим сглазом, а алладжекс сказал, что в нее вселился злой дух.

Керрик покачал головой.

— Это раненая нога, он переусердствовал. Жаль, что он не сел утром на травоис.

— Ну а теперь ляжет, — заметила практичная Армун. — Положим на травоис ветви и привяжем его.

Ортнар был слишком слаб, чтобы протестовать. Несколько дней он пролежал как мертвый, лишь изредка пробуждаясь, чтобы попить и немного поесть. Становилось теплее, дичи вокруг появлялось все больше… и не только дичи. Здесь уже водились мургу.

Мелких они убивали и ели, но постоянно помнили, что где-нибудь неподалеку могут оказаться и огромные хищники. Теперь Керрик шел, держа наготове лук, и не переставал жалеть, что их хесотсаны не пережили зиму.

Наконец Ортнар смог сесть и даже брать мясо правой рукой. Волоча левую ногу и опираясь на костыль, который вырезал для него Керрик, он уже был в состоянии пройти несколько шагов.

— Я еще могу держать копье правой рукой, только поэтому я остаюсь с тобою. Будь здесь кроме тебя охотники, я простился бы с вами и остался бы под деревом.

— Но тебе станет лучше, — проговорил Керрик.

— Возможно. Но я охотник, а не сухая нога. Это Херилак убил меня. Когда он ударил меня, мою голову словно огнем прожгло. А теперь прожгло и все мое тело. Я теперь жив только наполовину и бесполезен.

— Ты нам нужен, Ортнар. Ты знаешь лес лучше всех. Ты должен отвести нас к озеру.

— Это я могу сделать. Интересно, живы ли твои любимые мургу?

— И мне тоже. — Керрик был рад изменить тему разговора. — Эти двое, они… не знаю, как сказать… как двое детей-тану, которые навсегда остались маленькими.

— По-моему, они вполне взрослые… и безобразные.

— Телом — да. Но ты видел, как они жили. Их держали взаперти, кормили, ухаживали за ними, даже погулять не выпускали. Наверное, с того дня, как они вышли из моря, оба самца впервые остались в одиночестве. Мургу запирают своих самцов, прежде чем те научатся говорить. Будет просто удивительно, если они сумели пережить зиму.

— Было бы лучше, если бы они умерли, — злобно проговорил Ортнар, — вместе со всеми мургу.

Уходя на юг все дальше и дальше, они продвигались теперь только по ночам, а днем вместе с мастодонтом прятались под деревьями. Охота была хорошей, сырая рыба и тухлое мясо вспоминались как скверный сон. Удача сопутствовала им в лесу, они не встречали никого из крупных мургу, а мелкие сами убегали от них. Ортнар внимательно следил за дорогой и показал, где сворачивать к круглому озеру. Тропа была заросшей и узкой — по ней давно не ходили.

Держа копье наготове, Керрик шел впереди — Ортнар уверял, что озеро неподалеку. Осторожно и бесшумно ступая, он вглядывался в тени под деревьями и кустами. Сзади, на некотором расстоянии, топал мастодонт, треща ветвями. И вдруг впереди хрустнул сучок. Керрик застыл.

Что-то пошевелилось в тени. Темная фигура… такая знакомая.

Иилане´ с хесотсаном!

Достать лук? Нет, движение выдаст его. Фигура приближалась… вот она вышла на солнечный свет.

Выпрямившись, Керрик крикнул:

— Приветствую тебя, могучий охотник!

Иилане´ резко обернулась и, сделав шаг назад, с трясущейся от страха челюстью стала наводить хесотсан.

— С каких это пор, Надаске´, самцы убивают самцов? — спросил Керрик.

Тяжело осев на хвост, Надаске´ с облегчением зажестикулировал, изображая испуг и спасение от смерти.

— О, говорящий устузоу, я был на грани смерти из-за тебя.

— Ну, я вижу, только на грани. Ты жив. И я рад видеть это. А как Имехеи?

— Он такой же, как я, сильный, решительный, могучий охотник.

— Такой же толстый?

Сердитыми жестами Надаске´ выразил несогласие.

— Если я кажусь тебе толстым, то лишь потому, что мы искусные следопыты. Вот когда хорошее мясо закончилось, мы были тощими, пока не научились охотиться и ловить рыбу. А теперь давай спрячемся — приближается что-то ужасное.