Кровь Дианы вскипела, когда она увидела Айрис по телевизору. Эта женщина всегда ухмылялась на экране и в жизни. Она была самодовольной сукой, и Диана страстно ее ненавидела всегда и сейчас.

— Ты такая напряженная, — заметил Пол, гладя ей спину. — Давай я тебя расслаблю.

Диана выбросила окурок. Выключив телевизор, она отдалась объятиям Пола. Уж лучше пусть это, чем смотреть на ненавистное лицо Айрис Ларсон.

Грэхэм перепрыгивал через две ступеньки. Он обыскал весь дом Дианы на Беверли Хиллз и не нашел и следа ее. Нужно наконец ей все сказать. Мысли его теперь занимала только Келли Стодарт.

Дверь в спальню Дианы оказалась закрытой. Даже не подумав постучать, он вошел и замер на месте, жалея, что не постучал. Диана была в постели с другим мужчиной.

Его охватил шок. Минуту спустя Грэхэм пришел в себя. Впрочем, не стоило удивляться. Черт, возможно, так случалось и раньше. Диана была не из тех, кто отказывает себе в чем-нибудь.

Грэхэм откашлялся.

— Не перебивайте меня, — сухо сказал он.

Пол и Диана отстранились друг от друга. Диана натянула атласную простыню на себя, прикрывая обнаженные груди.

Ледяным тоном, без чувства вины и смущения она сказала:

— Я думала, что ты не вернешься еще неделю. Что ты делаешь здесь?

Грэхэм оперся о дверной косяк.

— Не утруждай себя объяснениями. Я не задержусь. С сегодняшнего дня ты меня больше не увидишь.

— Что ты говоришь, — сердито посмотрела на него Диана.

Грэхэм бросил ей ключи от квартиры, которую она снимала для него в Вествуде.

— Между нами все кончено.

— Это несерьезно.

— Я не зависел ни от кого до тех пор, пока ты не вошла в мою жизнь. Но отныне я снова свободен. Было забавно, Диана, но мы не подходим друг другу.

— Ты совершаешь ошибку. Подумай о своей карьере. Я смогу тебе помочь.

— Знаешь, я ценю твое предложение, но не находишь ли ты, что оно немножечко поздновато? Я все продумал. С моей карьерой все в порядке, — он помахал рукой Диане. — Оставляю вас в обществе друг друга.

— Ты не сможешь так поступить со мной! — закричала Диана. — Наши отношения не прекратятся, пока я не захочу этого сама!

Ничего не сказав, Грэхэм повернулся и ушел.

— Негодяй! — визжала Диана во всю силу своих легких, стоя на коленях посреди кровати. Ее щеки пылали. — От Дианы Хэллоуэй не уходит никто! Никто!

Пол взял ее за руку, когда она сидела в некотором оцепенении посреди кровати, и, обняв, прошептал на ухо:

— Великолепный спектакль, дорогая, но, как ты поняла, он ушел из твоей жизни. Как долго это длилось? Похоже, ты начинаешь терять свои чары. Я помню времена, когда за тобой гонялись табуны поклонников. Должно быть, стареешь.

— Заткнись! Чертов еб…ь! — выругалась Диана, вскакивая с постели.

— Зачем тебе этот мальчик, когда ты можешь иметь такого мужчину, как я?

Диана натягивала лиловый шелковый халат, отделанный перьями марабу.

— Не льсти себе, сладкий. Я не из твоих шлюх.

— Нет, ты моя голливудская шлюха, — ответил он спокойно.

Диана с ненавистью посмотрела на Пола.

— Убирайся к чертовой матери из моего дома!

— Ай-яй. Ты хочешь поточить свои коготки? — Пол встал с кровати и начал одеваться. — Я вижу, тебе надо побыть одной и поэтому ухожу. Но до того как уйду, хочу, чтобы ты взглянула на это, — он взял свой дипломат и бросил ей пачку бумаг.

— Что это?

— То, с чем я приехал к тебе до нашей ссоры. Если забыла, я напомню тебе, что наступило время подписывать новый контракт выступлений в моем казино.

— Как это я могу забыть? — саркастически заявила она, листая страницы в поисках места, где оговаривалась плата.

— Не утруждай себя поисками, — сказал Пол. — Ничего не изменилось. Условия все те же.

Диана бросила контракт на пол.

— Я не верю тебе! После всего, что я сделала для твоего казино, ты просто скупец. Спорю, ты все еще хранишь свой первый цент, который когда-то заработал.

— Выбирай слова, Диана, — предупредил Пол, бросив в ее сторону мрачный взгляд. — Я терпел твой норов весь день, — затем его голос стал шелковым. — Ты можешь далеко уйти до того, как долг будет уплачен, — он повернулся к зеркалу, завязывая галстук. — Скажи мне, как дела у Келли? Сколько ей уже лет? Двадцать четыре? Двадцать пять? Спорю, что она уже достаточно взрослая. И должно быть, красавица, — он подморгнул Диане. — Как и ее мать.

Сжав зубы, Диана открыла дверь спальни.

— Я хочу, чтобы ты ушел.

Пол поднял руки, сдаваясь, и, уходя, весело посмотрел на Диану.

— Успокойся, я ухожу. Но почему бы нам не пообедать как-нибудь всем вместе? Мой Питер будет хорошей парой Келли. Я знаю, ты желаешь ей самого лучшего, как и я для Питера. Ему пора уже остепениться, обзавестись семьей.

Питер Фонтано приехал в Западный Голливуд на красном феррари, чтобы найти мужчину для постели.

Из-под солнцезащитных очков его глаза перебегали справа налево с одной мужской фигуры на другую, предлагающей свое тело за деньги.

Кровь быстрее побежала по жилам, и он крепче ухватился за руль, такое его охватило волнение. Сердце сильно стучало, а внутри все радостно трепетало. Всякий раз, когда он отправлялся в подобную поездку, возникало это острое ощущение, и он едва мог дождаться, когда найдет партнера. Все, чего Питер так хотел, — это почувствовать прикосновение другого мужчины, чтобы пара крепких мужских рук обхватила его в тот момент, когда он получал наслаждение.

Сколько себя Питер знал, его всегда привлекали мужчины. Он даже не помнил, когда впервые осознал, что ему нужен партнер своего пола, но это было действительно так.

Больше всего Питеру хотелось освободиться из-под давящего его страха быть изобличенным, стать независимым в своих действиях и поступках. Но, поступив так, он навлечет на себя гнев отца и тем самым только погубит себя. Пол Фонтано никогда не смирится, что его сын гомосексуалист.

Поэтому Питер держал все в тайне. Часто посещал увеселительные бары и клубы; ездил туда, где собиралось много народу; платил за сопровождение. Анонимный секс с мерами предосторожности — все, что он позволял себе. Хотя Питер и находил в этом удовлетворение, оно всегда было временным. Хотелось чего-то большего. Но как бы сильно он этого не желал, нельзя было рисковать отношением к нему отца. При мысли, что тот когда-нибудь узнает об этом, Питера бросало в дрожь от возможных последствий. Он не имел права подвергать чью бы то ни было жизнь опасности. Невозможно даже представить, что может натворить отец, если даст волю гневу.

И никто не знал о его тайне. На протяжении многих лет он тщательно заметал все следы.

Закончив Колумбийский университет, Питер уехал в Европу, переезжая из города в город в течение двух лет. Когда приехал в Штаты, продолжал заниматься тем же самым, пока не осел в Нью-Йорке, только подальше от отца. Прожив год в Нью-Йорке, не захотел больше там оставаться. Его манила деревенская жизнь, хотя он понимал, что будет рисковать там, встречаясь с людьми более одного раза. Но хотелось хоть как-то избежать одиночества, подтачивавшего его изнутри.

Самым тяжелым было одиночество. Оно преследовало его постоянно, даже в детстве. Чувствуя себя таким ущемленным, никому не нужным, он отчаянно мечтал иметь в этой жизни хоть одну близкую душу. Это началось еще в детстве. После того как мать покончила жизнь самоубийством, отец полностью ушел в свой бизнес. Ему некогда было уделять время детям. Питера и Габриэль отправили в высокооплачиваемые закрытые школы. С тех пор Питер стал еще более одинок.

Самым тяжелым для него было уехать из деревни. Здесь его принимали таким, какой он есть. У него даже появилось чувство самоутверждения. Но отъезд необходим. Он слишком успокоился от того образа жизни, который вел. Приглашение Габриэль приехать в Лос-Анджелес пришлось как нельзя кстати.

Питер притормозил феррари. Приближалась чья-то фигура, и он остановил машину, приоткрыв окно со стороны подошедшего незнакомца. На него смотрело лицо темноволосого человека с усмешкой, подчеркивающей симпатичные ямочки.