Филипп испуганно отступил.

— Хватит одного убийства… — прошептал он. — О господи!

Но Тони вдруг набросилась на Уильяма:

— Ты сошёл с ума! Уж не думаешь ли ты всерьёз, что Филипп убийца?! Или думаешь? — Она метала громы и молнии. — В таком случае, если хочешь знать, я могу сказать тебе, кто убийца…

Финбоу прервал её. Не повышая тона, но без своей обычной мягкости он приказал:

— Прекратите сейчас же. Этим вы ничего не добьётесь — ни к чему оскорблять друг друга. Давайте перейдём в гостиную и постараемся вести себя достойно.

Мы уселись в гостиной и занялись бриджем не столько потому, что нам хотелось играть, сколько для того, чтобы избежать дальнейших разговоров на эту неприятную тему. Эвис следила за игрой и вела за меня счёт. Филипп и Тони шептались на диванчике. Вечер тянулся медленно и нудно, и, когда Уильям сказал, что он устал и хочет пойти спать, это было встречено с одобрением.

— Мне кажется, — заметил Кристофер, — что нам всем не мешало бы отдохнуть. У меня, например, прямо глаза слипаются.

— В десять часов я ложилась спать только в школьные годы, — пробормотала Тони. — Но тем не менее я — за, люблю эксперименты.

Придя к себе в комнату, мы с Финбоу уселись на кровати. Он закурил и глубокомысленно изрёк:

— Ещё один богатый событиями вечер.

— Почему ты не остановил их за обедом? — спросил я. — Я не знал, куда деваться от стыда!

— Но я же остановил их, — возразил Финбоу.

— Да, но только после того, как они чуть не перегрызли друг другу глотки, — упрекнул я.

— Мне хотелось дать им выговориться, — признался он.

— Ну и удалось тебе услышать что-нибудь полезное? — спросил я, догадываясь, что у него были свои соображения не мешать этой безобразной сцене за столом.

— Ничего такого, что укладывалось бы в какую-то логическую схему, — ответил он лаконично.

Он подошёл к окну и стал смотреть в темноту. Я присоединился к нему, мы молча стояли и курили. Потом он произнёс так тихо, что я едва его расслышал:

— Не нравится мне все это, Иен.

— В чем дело? — спросил я, чувствуя, как у меня засосало под ложечкой.

— Я все больше склоняюсь к мысли, что с одной из наших очаровательных девиц скоро слетит все её очарование, — сухо ответил он.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Все улики указывают на Эвис или Тони, — ответил он.

Я чуть не упал, услышав эти слова, произнесённые бесстрастным тоном. А Финбоу продолжал:

— Если убийцей окажется действительно одна из них, то я бы предпочёл, чтобы это была Тони. Из чисто эстетических соображений. Таких прелестных созданий, как Эвис, я не встречал с юных лет. Но хочешь не хочешь, а круг подозреваемых сузился до двух человек.

— Но почему? — обречённо спросил я.

— Простая арифметика, — начал Финбоу. — Филипп вне подозрений, Уильям тоже, он это доказал сегодня утром. А после разговора с Эвис в лодке мы можем скинуть со счета и Кристофера. Пять минус три, итого — два!

— А что такого сказала в лодке Эвис? — спросил я, не решаясь угадать его мысли.

— Среди прочего она заявила, что решила выйти замуж за Кристофера, чтобы навсегда избавиться от Роджера. Кристофер не дурак, наверное, он сам это понимает не хуже Эвис, — сказал Финбоу.

— И ты считаешь, что она сказала правду? — спросил я.

— Все говорит за это. Кроме того, это в точности соответствует тому, что я говорил тебе сегодня. Она не влюблена в Кристофера — это её собственные слова, и, мне думается, им можно верить. Такие красивые, утончённые девушки не так-то легко влюбляются, — ответил он с задумчивой полуулыбкой. — Вот Тони способна загореться с первого взгляда.

— Но не могло ведь одно желание избавиться от Роджера толкнуть её на это замужество, — не сдавался я.

— Бывает, что выходят замуж и в силу более нелепых причин, — заметил он. — Во всяком случае, судя по тому, что я узнал о Роджере, я бы на месте Эвис сделал все возможное, чтобы сбежать от него на край света, хоть в Малайю. Разумеется, все не так просто, как она изобразила. Кристофер ей очень нравится — обаятельный молодой человек, у которого прекрасное будущее. Эвис никого не любит, но замуж выйти не прочь. Все перечисленное и явилось определяющим в её решении. Когда Роджер увидел, что у него есть удачливый соперник, он удвоил свою настойчивость и стал упорно осаждать Эвис. Эта-то настойчивость Роджера и послужила толчком, который вывел девушку из состояния нерешительности. И она дала согласие выйти замуж за Кристофера.

Я принял это объяснение скептически.

— Сама она, конечно, — продолжал Финбоу, щелчком сбросив москита со своего рукава, — ни за что не согласится с таким объяснением её поступка. Она думает, что поступает великодушно, соглашаясь на брак с Кристофером… и не желает признаться даже самой себе, что идёт на это с радостью, а потому взваливает всю вину на Роджера. Впрочем, это только деталь, никак не связанная с убийством. Главное здесь другое: Эвис почему-то менее склонна выйти замуж за Кристофера сейчас, когда Роджер не стоит на её пути, чем тогда, когда он был жив.

— А почему ты не принимаешь в расчёт того, что Кристофер мог ревновать к Роджеру? — спросил я.

— Потому что все было совсем наоборот. Это Роджер потерпел фиаско, а не Кристофер. И поэтому Кристофер мог позволить себе даже некоторое великодушие по отношению к Роджеру, какое обычно проявляют к менее удачливому сопернику, — я уже говорил тебе об этом утром.

Я прошёлся по комнате и, вернувшись к окну, сказал:

— Если ты отвергаешь мою версию о том, что Кристофер охотится за деньгами Эвис…

— Отвергаю, — перебил Финбоу.

— Значит, у Кристофера вообще нет мотивов для преступления, так? — спросил я.

— Да, Кристофер вне игры, — согласился Финбоу, — у него не только не было причины желать смерти Роджера, а, напротив, были очень веские причины желать, чтобы он остался жив. Кристофер ничего не пожалеет, лишь бы Эвис принадлежала ему! При жизни Роджера у него были шансы жениться на Эвис, но с его смертью эти шансы становятся все сомнительнее.

— Верно, — подавленно согласился я. — А что ты скажешь о самой Эвис?

Лоб Финбоу прорезала глубокая складка.

— Не знаю, что и думать, — ответил он. — Открою тебе одну идейку, с которой я долгое время носился. Ты, наверное, слышал о такой абсурдной теории, что, если хочешь что-нибудь понадёжнее спрятать, положи его на самое видное место? И у меня возникла идея, что Эвис для осуществления своих целей могла воспользоваться тем обстоятельством, что у неё есть совершенно явный мотив для преступления. То есть настолько очевидный мотив, что никому и в голову не придёт заподозрить её в том, что она может рискнуть пойти на преступление. И вот, совершив убийство, она кидается к тебе, ко мне, ко всем остальным, делая вид, будто боится, что она первая попадёт под подозрение — ведь мотив-то преступления налицо, никуда не денешься! Мы все бросаемся её утешать, успокаивать, и она как ни в чем не бывало ускользает безнаказанно из рук правосудия, совершив самое обыкновенное убийство.

— Финбоу, — гневно воскликнул я, — ты же сам не веришь в то, что говоришь!

Финбоу, казалось, углубился в свои мысли.

— Понимаешь, она все время играет… но её страх, мне думается, не наигранный. Но с другой стороны, если у неё хватило мужества и выдержки продумать и с таким мастерством осуществить это преступление, как-то не верится, чтобы она могла испытывать чувство страха перед чем бы то ни было. Впрочем, как знать? Да-а, — закончил он задумчиво, — с тех пор как я стал понимать толк в женщинах, я не встречал такой красавицы! Завтра придётся выяснить, какие причины для убийства могли быть у другой загадочной молодой особы — Тони. А сейчас, Иен, просиди мы с тобой хоть всю ночь, все равно ничего нового не придумаем. Давай-ка спать.

Когда мы уже были в постелях и я тщетно ломал голову, пытаясь найти оправдание поведению Эвис, Финбоу пробормотал сквозь сон:

— Любопытная штука, Иен, легко найти множество причин, объясняющих желание всей этой компанийки разделаться с Роджером, но ещё легче найти куда более веские причины, которые объяснили бы желание самого Роджера разделаться с каждым из них.