— Да, — продолжал Филипп. — Тони впервые видела его, и её шокировали шуточки, которые он отпускал по нашему адресу. Всякие скабрёзности, вы, наверное, догадываетесь, что это было такое.

— Ещё бы, — откликнулся Финбоу. — Я никогда не находил такие шутки забавными.

— Тони вначале было не по себе. Но скоро она привыкла, и тогда нам всем стало очень весело, — сказал Филипп. — Бедняга Роджер! Как бы я хотел, чтобы он был сейчас с нами! — Тут он заметил, что Тони знаками зовёт его, и скороговоркой добавил: — Ну, я пошёл.

Он сбежал с веранды и с разбегу бросился на траву рядом с Тони. Финбоу пропел ему вслед своё глубокомысленное «та-ак» и обратился ко мне с монологом:

— Стремление людей делиться своими любовными переживаниями имеет только одно оправдание — оно помогает выуживать сведения, которые иным путём добыть невозможно. Польсти человеку, похвали его возлюбленную или возлюбленного — и можешь считать, что все нужные сведения уже у тебя в кармане. Особенно если ты обладаешь искусством вставлять не относящиеся к делу вопросы — искусством, которое, к сожалению, ещё не получило должной оценки.

Мне было невдомёк, какие полезные сведения Финбоу удалось извлечь из разговора с Филиппом, но, судя по поведению друга, он их получил. Я терялся в догадках, кого же он все-таки подозревает? Тони? А если её, то почему? Финбоу ничего не добавил к сказанному и только минут через пять объявил:

— Пойду посижу немного с Филиппом и Тони.

— А ты не находишь, что это не совсем удобно? — спросил я. Только слепой мог не заметить, что молодые люди хотят остаться наедине.

— Конечно, неудобно, — улыбнулся он и, поднявшись, неторопливо зашагал по травяному ковру, отделявшему веранду от берега реки.

Он растянулся рядом с Филиппом и Тони, и вскоре до меня донёсся их дружный смех.

Моё внимание, однако, переключилось на Эвис, которую удалось наконец вытянуть из комнаты на воздух, и теперь она прогуливалась с Кристофером по берегу. Я с тревогой увидел, что она очень бледна, подавлена и двигается как-то вяло и неуверенно. Я заметил, что Кристофер с нескрываемым беспокойством следит за каждым её шагом.

До меня донёсся взрыв смеха Филиппа и Тони, вызванный, по-видимому, очередной остротой Финбоу. Наконец Финбоу встал и присоединился к Кристоферу и Эвис, которые стояли молча, уставившись на воду. До меня долетели его слова:

— Я только что соблазнял Филиппа и Тони провести медовый месяц на Балеарских островах.

— Ну-у? — безучастно протянул Кристофер.

— А какие у вас планы на этот счёт? — спросил Финбоу… несколько бестактно, с моей точки зрения.

— Мы не можем строить никаких планов, — Эвис взглянула на него, — пока… — И голос её дрогнул.

— Дорогая моя, — сказал Финбоу, — пусть эта история не отравляет вам жизнь. Она сама по себе уже достаточно неприятна, ни к чему усугублять её лишними переживаниями.

Понемногу у них завязалась беседа, но говорили они так тихо, что я не мог уловить ни слова. По-видимому, Финбоу удалось вернуть Эвис некоторое равновесие, потому что они пришли к чаю оживлённые.

— Мы с Филиппом не уступим вам нашего милого Финбоу, — встретила их Тони.

— Что греха таить, Финбоу — непременная часть меблировки всякой молодой четы, — мягко констатировал Финбоу.

— Когда я стану главой семьи, — улыбнулся в ответ Филипп, — я вас на порог не пущу.

— Ничего, я буду утешаться чаем, — парировал Финбоу. Он извлёк миниатюрный чайничек и принялся совершать свой обычный обряд приготовления чая.

— Лучший в мире чай, — заявил он, сделав глоток.

Вдруг дверь с шумом распахнулась, и в комнату влетела миссис Тафтс. Она швырнула газету почему-то именно передо мной и, презрительно фыркнув, сказала:

— Полюбуйтесь, вам это будет интересно! — и, хлопнув дверью, удалилась.

Я развернул газету: Таинственная смерть.

Врач-онколог найден убитым на яхте.

Трагедия в Броудской заводи.

Сегодня в 9.30 утра на собственной яхте «Сирена» был найден убитым один из лучших специалистов по раковым заболеваниям доктор Роджер Миллз, племянник небезызвестного сэра Артура Миллза. Причиной смерти, как полагают, является пулевое ранение в грудь. По полученным сведениям, в числе пассажиров яхты были мисс Эвис Лоринг, которая произвела на всех неизгладимое впечатление своим эффектным костюмом на прошлогоднем маскараде в Челси, мистер Филипп Уэйд, сын судостроительного магната из Ньюкасла, и мистер Иен Кейпл, клубный завсегдатай.

Следствие по делу ведёт сержант уголовной полиции Нориджа А. Беррелл.

Из достоверных источников стало известно, что результатов расследования, проливающих свет на загадочное происшествие, можно ожидать в самое ближайшее время.

Ни слова не говоря, я пустил газету по кругу. Прочитав сообщение, все замерли в напряжённом молчании, не зная, дать ли волю страху и высказать то, что накопилось в душе, или превратить все в шутку и посмеяться. Тон задал Филипп.

— Вот как надо писать! — воскликнул он. — Если я когда-нибудь брошу рифмоплётство и займусь прозой, я возьму эту заметку за образец.

— А я-то думала, что тебе и учиться больше нечему, — тихо обронила Тони. Филипп сделал вид, что хочет бросить в неё нож.

— Меня особенно умиляет это «небезызвестный», — заметил Финбоу с задумчивым видом, — Интересно, как меняется язык: слово «известно» в дни моей юности значило только «известно» и ничего больше, теперь же оно почему-то означает «из достоверных источников стало известно».

— Или взять хотя бы характеристику Иена — «клубный завсегдатай», видите ли. Как это прикажете понимать? — подхватил Кристофер. — То ли он популярная фигура в каком-то определённом клубе, то ли в нескольких, то ли он слывёт охотником до клубов вообще или имеется в виду ещё что-то…

— А я все-таки, — продолжал Финбоу, — хотел бы знать, что же было на Эвис во время бала-маскарада в Челси, что произвело такое неизгладимое впечатление на публику?

— Насколько я понимаю, — сощурив свои необыкновенные глаза, пустила шпильку Тони, — неизгладимым в памяти публики скорее останется то, чего на ней не было.

— Ехидна, — бросила, слегка вспыхнув, Эвис.

— О каких это результатах расследования здесь идёт речь? — оборвав шутки, встревожено спросил Уильям. — Что они там ещё откопали?

Весь день после ленча он был очень молчалив, по-видимому, все ещё не преодолев своего недоверия к Финбоу; во всяком случае, мне так показалось, когда я наблюдал за ним.

— Не думаю, чтобы это было что-нибудь серьёзное, — ответил Финбоу. — Просто этот Беррелл проявляет служебное рвение. У меня такое чувство, что он нацелился на Иена, но пока ещё у него нет достаточно улик, чтобы предъявить обвинение нашему «клубному завсегдатаю».

— Но Иен никак не мог совершить это преступление, — высокомерно возразил Уильям. — Он находился в центральной каюте, когда произошло убийство…

— Вы, кажется, намерены говорить об убийстве? — осторожно прервал его Фйнбоу. — А ведь это запретная тема.

Уильям своенравно сжал губы и схватил книгу, которую читал до чая. Я взглянул на обложку и прочёл: «Мир вокруг нас».

После чая мы вынесли шезлонги на веранду и уселись там, покуривая и провожая взглядом неторопливо проплывающие по реке яхты. Ветер утих. Стоял тёплый вечер, который воскресил в моей памяти южные вечера под небом Италии, где мы три года назад так славно провели время. Особенно запечатлелся один вечер, когда мы всей компанией, точно так же как сейчас, сидели на веранде, только тогда перед нами открывался вид на лазурное Ионическое море… и тогда с нами был Роджер, весёлый, шумливый Роджер.

Кристофер тоже, видимо, вспомнил об этом.

— А помните, — начал он, — как мы коротали вечера в Сан-Пеллегрино? Тогда казалось, что в мире царит полная гармония.

— Как не помнить, — оживлённо откликнулся Филипп. — Мы ещё играли: кто больше насчитает огоньков на побережье Сицилии. Это было самое чудесное время в моей жизни. — И добавил с улыбкой: — Только Тони мне тогда не хватало!