В определенный момент рядом с каждой из хромосом возникает ее копия, связанная с нею в узком месте — центромере. Некоторое время они существуют как сиамские близнецы. В идеальной гармонии обе копии, обе хроматиды — бивалент — позволяют копировать свои гены на потребу увеличения числа энзимов. И так до момента разделения — расставания навек. Змеевидные, покрытые петельками тельца съеживаются и свиваются, превращаясь в короткие толстенькие палочки, соединенные в центромере. И тут приходит конец их совместной жизни. К центромере с двух сторон прилегают волокна ахроматического веретена. Они начинают «на себя» тянуть — центромера разделяется, и две хроматиды отплывают друг от друга. Сорок шесть хромосом к одному, сорок шесть— к другому концу веретена. Их свободные плечи отклоняются назад, придавая палочкам, согнутым в центромере, форму маленьких ярм.
Между двумя группами сужается пленка клетки — деление совершено. В двух возникших дочерних клетках все начинается сызнова.
Однако со смертью тела гибнут и его хромосомы. Белки, ДНК и РНК разлагаются на элементарные составляющие, все это возвращается в землю, прекращаются жизненные процессы, клеточные образования переходят на низший уровень организованности, деградируют до состояния неживой материи. Зачем же тогда говорить о «божественности» этих смертных, как и человек, хромосом? Ведь они же гибнут колониями в неисчислимом количестве! Дело в том, что гибнут-то не все. Если перед смертью колония созрела настолько, чтобы породить гамету, то есть половую клетку, которая уже дала начало росту другого тела, то именно эта гамета, сперматозоид или яйцеклетка, унесла с собой в дальний полет во времени родственную систему хромосом. Избежав гибели, она будет размножаться дальше.
Коли так, подумал я, то можно ли вообще говорить о смерти хромосом? Если все они в теле были идентичными копиями, то, выходит, достаточно выжить одной, чтобы, в некотором смысле, продолжали существовать все. Так-то оно так, если б не одно «но»…
Хромосомы в гаметах перед оплодотворением совершают действие, именуемое «кроссинговером». Оно заключается в том, что двадцать три хромосомы матери располагаются параллельно двадцати трем, отцовским, образуя комплементарные пары, несущие гены, ответственные за одинаковые свойства, и обмениваются определенными отрезками, то есть определенными генами. Проще говоря, например, одна хромосома отдает ген черных глаз, а получает взамен ген глаз голубых…
После кроссинговера хромосома, хотя морфологически она мало изменяется, несет уже несколько иное содержимое. До того ген курносого носа в хромосоме шел в паре с геном черных глаз — теперь же рядом с ним будет ген голубых глаз. Подобно тому, если бы человек отдал знание, китайского языка взамен владение арабским: он уже не совсем такой, каким он был до обмена.
За миллиарды эволюционировавших поколений содержимое хромосом полностью изменилось. Одним оно было у праорганизма в море, другим у его потомка — жирафы. Так что с этой точки зрения хромосомы, как собрания генетической информации, изменяются с той же скоростью, с какой вследствие этого эволюционирует организм.
Это, считал я, серьезно нарушает мою тезу об их исключительном положении среди творений природы и указывает скорее на служебную роль как «кэш-памяти», прибегая к компьютерному языку. Если не из-за них и не ради них все это, рассуждал я, то, может, ради генов? Земля — обиталище генов? Не они ли являются тем знакомым миштекам и разыскиваемым мною людом, который населяет планету и тела — эти свои экипажи, свои машины, свои склероции для жизни?
Рис. 74. Митотическое (митоз) деление клетки (условно показано только ядро и две хромосомы):
а) ранняя профаза: каждая хромосома создала свою копию и, соединенная с нею центромерой, выступает как бивалент;
б) профаза; хромосомы сокращаются и утолщаются;
в) метафаза I: появляется ахроматическое веретено, а хромосомы размещаются в экваториальной плоскости;
г) метафаза II: центромеры разъединяются;
д) анафаза: дочерние хромосомы отходят к Противоположным полюсам, оттягиваемые волокнами веретена;
е) тело-фаза: хромосомы полностью разделились, образуются новые ядра;
ж) ранняя интерфаза: деление клетки закончено, хромосомы вытягиваются и готовятся к созданию своих копий перед новым делением
Рис. 75. Схема кроссинговера, происходящего при мейотическом (мейоз) делении половой клетки:
а) бивалентные гомологичные отцовские и материнские хромосомы, «ответственные «за одни и те же свойства, встают параллельно друг другу;
б) два плеча перекрещиваются;
в) каждое из перекрещенных плеч отделяется от своей хромосомы и соединяется с гомологичной хромосомой, перенося в нее свое генное содержание
Но пока я вынужден был отложить этот вопрос. А вернулся к нему, к своим ночным размышлениям под кактусами уже спустя какое-то время, когда, возобновив попытки прочесть символы в кодексе Нутталь, обратил внимание на 36-ю страницу. Мне показалось, что она развивает именно эту тему. А понять ее мне помог
МИФ О РОЖДЕНИИ ЧЕЛОВЕКА,
как излагала «Легенда о Солнцах», вскоре после завоевания Мексики записанная испанцами, которую я перевел, сохранив шероховатости испанского стиля и, как и он, не избегая повторяющихся выражений *.
* В переводе М. Кучиньского имеется ряд несущественных отклонений от испанского текста, приведенного в цитируемом источнике. Я сохранил в основном текст Кучиньского, сделав лишь небольшие поправки.
«Посовещались боги, говорят:
— Кто будет населять? Затвердело Небо и затвердела Госпожа Земля? Кто же будет жить на ней, о боги?
Отправился Кецалъкоатлъ в Страну Мертвых, прибыл к Господину и Госпоже Страны Мертвых и сказал:
— Прибыл я за драгоценными костями, которые ты стережешь.
А тот спросил:
— Что ты намерен делать, Кецалькоатль? Тот ответил ему:
— Боги попробуют 'сделать из них тех, кто населит Землю. Тогда сказал Господин Страны Мертвых:
— Пришел ты в добрый час. Сыграй намоейраковине и обнеси ее четырежды вокруг моего трона из изумрудов.
Но у его раковины не было отверстий для пальцев. Кликнул Кецалькоатль червей, чтобы сделали они отверстия, и тут же вошли туда шершни и пчелы ночные.
Услышал это Господин Страны Мертвых и второй раз сказал:
— Ну хорошо, бери кости.
И сказал он мертвым, своим подданным:
— Боже, идите сказать ему, что он должен их сюда вернуть. Но Кецалькоатль ответил:
— Нет, я забираю их навсегда. — И сказал своему двойнику: — Иди скажи им, что я их унесу.
И тот побежал, крича:
— Приду их оставить!
Поднялся Кецалькоатль, тут же, как только собрал драгоценные кости, отдельно кости мужчины и кости женщины. Взял он их, сделал из них вязанку и унес ее.
Снова сказал Господин Страны Мертвых своим подданным:
— Боже, и верно забрал Кецалькоатль драгоценные кости. О, Боже! Идите выкопать яму.
Пошли они, сделали это, и упал он на дно, ударился, а испугали его перепелки. Упал как мертвый, и рассыпал на дне драгоценные кости, и перепелки начали их клевать.
Понемногу пришел в себя Кецалькоатль, заплакал и сказал своему двойнику:
— Что же будет, двойник мой? А тот ответил:
— Что может быть? Ничего не получилось — пусть будет, что вышло.
Собрал он кости и сделал вязанку, которую тут же отнес в Тамоанчан. Сразу же, как только он ее принес, размолола их Квиацтли… и потом бросила в драгоценный сосуд. Оросил их Кецалькоатль кровью из члена мужского, и сразу оке начали каяться все боги… потом сказали:
— Родились подданные богов».
