Баронесса польщенно улыбнулась, услышав такой любезный ответ, и взмахнула когтистой лапой, приглашая Фиррину сесть рядом. Девочка благодарно взяла еще одну порцию жареного мяса с блюда перед баронессой и села, оставив местечко и для Оскана. Похоже, им предстоял новый урок дипломатии.

— Скажите, баронесса, давно ли ваше племя владеет этим… жилищем? — спросила королева.

Волчица окинула взглядом пещеру и гордо ответила:

— Больше десяти поколений Грозных Оскалов ощенилось в этом доме. Именно здесь три тысячи лун назад, после Кровавых войн, которые вели вервольфы с вампирами, баронесса Падфут Белая Шкура основала династию Грозных Оскалов. Она самолично содрала кожу с лица знаменосца вампирской армии. Чтобы увековечить это деяние, Падфут взяла новое имя, и с тех пор мое племя с гордостью носит его.

— Да, выразительное имя вашего рода и впрямь имеет знатную историю, — произнес Оскан и тоже потянулся к блюду с мясом. — Но ведь позже ваш народ заключил мир с их вампирскими величествами, не так ли?

— Да, король Гришмак Кровопийца, владыка вервольфов, заключил равноправный союз с королем и королевой вампиров. И пока интересы наших народов совпадают, соглашение, несомненно, будет иметь силу.

Фиррина озиралась по сторонам, тщательно подбирая слова. Ей было несколько не по себе, ведь судьба всего Айсмарка зависела от нее и от того, что она будет делать и говорить в последующие несколько дней. Наконец ей удалось справиться с волнением, и она вновь обратилась к баронессе:

— Полагаю, ваши союзники знают о новом договоре между вашим народом и Айсмарком?

— О, да. Король Гришмак сейчас старается подготовить почву, чтобы ваша миссия прошла успешно. Их вампирские величества ждут вас завтра в тронной зале Кровавого дворца.

Дипломатия, как начинала понимать Фиррина, означает еще и необходимость выражать искреннее удивление и восторг по поводу того, что тебе и так известно. Поэтому девочка встала и поблагодарила баронессу за усилия короля.

— Пусть же владычица луна одарит вечным сиянием шкуру его величества Гришмака Кровопийцы! — воскликнула она, очень кстати вспомнив здравицу вервольфов. — Если мне не выпадет счастье до возвращения повидать его королевское величество, прошу вас, передайте ему мою благодарность за то, что он так помог нашей встрече с королем и королевой вампиров. Воистину достоин похвалы труд гения, что смог преодолеть многовековую вражду и добиться одобрения их вампирских величеств.

— Король Гришмак способен на многое, — верноподданнически заявила баронесса. — Но вы сможете лично выразить свою благодарность, потому что завтра его величество сам прибудет в Кровавый дворец, чтобы говорить в ваше оправдание.

Фиррина подумала, что оправдываться должны только преступники, но все равно благодарно улыбнулась, прожевывая мясо. Она понимала, что ей пора осваивать еще одно искусство: умение держать свои мысли при себе.

Оскан, который все это время внимательно слушал, облизал пальцы, как это делали все вервольфы, и спросил:

— Слышно ли что-нибудь о том, как отнеслись вампиры к нашему визиту?

— Говорят, они заинтригованы и ждут не дождутся встречи с новой королевой Айсмарка. — Баронесса наклонилась к Фиррине и знахарю и добавила вполголоса: — Постарайтесь держаться поживее, чтобы заинтересовать их. Бессмертие — тяжелая ноша, знаете ли. День тянется будто целый год, все давно надоело, все скучно… Только представьте, что вам суждено жить вечно без всякой надежды упокоиться с миром и оставить позади все тяготы этого бренного существования…

— Если только кто-нибудь не вобьет кол тебе в сердце, не обезглавит или не сожжет дотла, — заметил Оскан.

— Верно, — согласилась баронесса. — Но это вряд ли можно назвать «упокоиться с миром», да и знание того, что лишь страшная смерть может освободить их, делает бессмертие вампиров еще более тягостным.

— С этим трудно спорить. Значит, по-вашему, нам стоит как-то развеять их скуку?

— Вам это будет только на руку. Вы скорее добьетесь соглашения, если они найдут вас забавными.

— Вы говорите так, словно мы бродячие актеры или дети, которым надо развлечь бабушку с дедушкой, — резко сказала Фиррина.

Дневные потрясения, мороз и вьюга основательно вымотали ее, так что искусство дипломатии временно подзабылось.

— Ну, вы и есть дети, особенно по меркам вашего народа, — грубо бросила баронесса, но, опомнившись, добавила: — Хотя, конечно, еще никому из детей не удавалось совершить столь славных деяний на поле битвы, равно как и добиться столь многого в переговорах с другими народами. Но не забывайте, что по сравнению с королем и королевой вампиров любой человек, даже самых преклонных лет, не более чем младенец. Они живут на этой земле очень, очень давно. Когда-то они, может, и были обычными мужчиной и женщиной, но сами позабыли, когда и в каком племени появились на свет.

— То есть, по сути, вы советуете проявить уважение к их летам и помочь королю и королеве пережить еще один тоскливый день? — заключил Оскан.

— Да. Уважение в переговорах с иноземными правителями никогда не помешает, особенно если вам нужна их помощь, — подчеркнула баронесса. — Разумеется, я говорю все это с величайшим уважением к вам. Нам всем иногда нужна помощь. Фокус в том, чтобы доказать это вампирам.

Фиррина и Оскан кивнули и поблагодарили за совет и, не сговариваясь, перешли к менее опасным разговорам о предках королевы и баронессы и их великих деяниях.

Наконец, спустя еще час дипломатической беседы, баронесса встала, сделала реверанс и попросила у гостей позволения начать готовиться ко сну. Фиррина как королева Айсмарка великодушно дала на это согласие, и они с Осканом удалились к очагу, который вервольфы предоставили людям.

По всей пещере семьи вервольфов принялись раскладывать вокруг очагов меховые подстилки. Видимо, решение баронессы ложиться спать было сигналом для всего дома. Солдатам тоже выделили достаточно грубо выделанных шкур, а Фиррине и Оскану достался красивый, мягкий и роскошный белый мех.

Скоро все заснули крепким сном, вымотавшись после тяжелого похода и метели. Факелы затушили, и единственный свет исходил от очагов. Но чем дальше тянулась ночь, тем темнее становилось, костры прогорали, и в конце концов осталось лишь мерцание тлеющих углей. В пещерном мраке очаги мерцали, точно созвездия на черном небе.

Фиррина и ее солдаты проснулись как подброшенные: вервольфы приветствовали новый день дружным воем. Тяжелые шкуры, закрывавшие вход в пещеру, убрали, и слепящий, хрупкий солнечный свет ворвался в черноту волчьего жилища вместе с запахом свежего снега и трескучим морозцем, струя которого вспорола дымную духоту, как острое лезвие режет грязную шкуру.

На завтрак, разумеется, было мясо, и только мясо, причем в изобилии. Волчьему народу, наверное, никогда не приходило в голову, что люди в этой жизни едят что-то еще, поэтому, когда один из солдат нашел у себя в сумке яблоко из зимних запасов и стал заедать им огромный ломоть мяса, некоторые вервольфы даже столпились вокруг поглядеть.

— Временами мне кажется, что вы, люди, просто наши безволосые собратья. А бывает, я замечаю, что разница гораздо глубже, — печально сказал пожилой седеющий вервольф.

Солдат предложил ему кусочек яблока. Вервольф понюхал, громко чихнул и отправился искать себе на завтрак ломоть мясца посочнее.

После трапезы Фиррина и Оскан отправились поблагодарить баронессу Грозный Оскал. Когда они подошли к очагу, она как раз обгладывала ляжку какого-то копытного, на которой четко выделялось гиполитанское клеймо. Королева и ее советник молча переглянулись и решили дипломатично не упоминать краденое мясо. Баронесса встала, поклонилась и пригласила их сесть.

— Доброе утро, ваше величество и советник Оскан. Как видите, метель ушла дальше на север, и мое чутье говорит, что она вернется только на следующей неделе.

— Через шесть дней, — поправил Оскан.

Огромная волчица склонила голову.