Как только великан появился, Фибула на коленях у Маггиора встрепенулась, а теперь спрыгнула и пересекла комнату, чтобы обосноваться на других коленях. Может быть, в супруге басилисы было что-то, напоминавшее кошечке о другом особенном человеке, который так же басил на всю комнату. Наверное, так Фибула чтила память первого хозяина. Олемемнон погладил кошечку, когда та устроилась у него на коленях, и, прислушиваясь к довольному урчанию, выжидающе посмотрел на Маггиора. Тот уже держал наготове перо.

— Прекрасно. А теперь расскажите все, что знаете, с самого начала, а я буду записывать, — попросил Маггиор, который знал, что великан — прирожденный рассказчик.

— Так, минуточку… — начал Олемемнон. — Когда-то много веков назад гиполитане жили в горах Южного континента. Это был жестокий народ, живущий охотой и войнами. Но соседние племена уважали их и научились почитать великую мать-богиню. Они приносили дары жрицам-воительницам в ее горные святилища…

— Ага! — воскликнул Маггиор, продолжая торопливо писать.

Слова Олемемнона подтвердили некоторые его догадки. На родине ученого тоже ходили легенды о жрицах-воительницах, поклонявшихся богине луны.

— Много поколений жили гиполитане в мире и благоденствии, пока однажды не пришла к их границам с востока огромная армия. После нескольких сражений гиполитане отступили и скрылись в святилищах на вершинах гор.

Долго тянулась кровопролитная война, и наши воины знали, что им не суждено победить. Мы сражались отважно, но враг приводил к нашим стенам все новые полчища. И тогда царица Атенестра нашла выход. Когда благословенная луна обернется к нам своим черным ликом, приказала она, пусть жрицы-воительницы и бойцы ударят по врагу и откроют проход, чтобы народ мог скрыться в чужих землях и там обрести мир.

Так и было сделано. Гиполитане застали врага врасплох и прорвали его ряды. И начались великие скитания. Много земель и народов миновали мы, пока не пришли туда, где почувствовали себя дома. В этой стране были такие же горы и суровые зимы, как в родных землях, где возвышались наши заоблачные цитадели.

И этой землей был, конечно же, Айсмарк. Но здесь мы столкнулись с самыми неистовыми воителями, которых видели с тех пор, как прорвали осаду восточных захватчиков. Мы долго и упорно сражались, но ни мы, ни наши соперники не могли победить в этой войне. И наконец ваш король по имени Теобад призвал к перемирию. После долгих переговоров правители пришли к согласию. Царица Атенестра признала короля Айсмарка своим повелителем, и за это нам было позволено остаться на завоеванной земле. С тех самых пор гиполитане стали преданными вассалами Айсмарка и главными его союзниками в любой войне.

Олемемнон замолчал и отпил вина из кубка, пока Маггиор в точности записывал его слова специальной скорописью, которой пользовался для своих ученых заметок. В конце концов старик отложил перо и улыбнулся.

— Вот это история! Кое о чем, конечно, я и так догадывался, но подробности просто завораживают. Мне придется уточнить и проверить разные мелкие детали, но в целом благодаря вам у меня получился замечательный очерк! Есть от чего оттолкнуться в исследованиях.

— И еще, Магги… — добавил Олемемнон, вытянув к огню свои длинные мускулистые ноги. Фибула легко соскочила на пол и принялась умываться. — Я тут вспоминал эти древние легенды и подумал вот что… Есть какое-то сходство между захватчиком, прогнавшим гиполитан с их родины, и империей Полипонт.

— Правда? — удивился ученый. — И какое же?

— В основном способы борьбы. Они полагались на то, что их больше. Их убивали, но на смену уничтоженному войску приходило новое. И так до победного конца.

— Да, теперь я понимаю, о чем вы. Возможно, это просто совпадение. Ведь не нам обсуждать тонкости стратегии, верно? Но… так поступают злые воинственные народы, которые больше и сильнее соседей и знают, что могут силой заполучить желаемое. В прошлом это были ваши захватчики, сегодня это Полипонт.

— Может быть. Но насколько я знаю, империя некогда зародилась на юге и за многие годы серьезно отодвинула свои границы на север. Особенно за последние двадцать лет, с тех пор, как армией командует Сципион Беллорум. Но где на юге располагались их исконные земли? Как далеко на юге? Вы знаете?

Маггиору пришлось признать, что нет, он не знает. Интересная точка зрения, надо будет хорошенько над ней поразмыслить…

— Что же до воинственности, — добавил Олемемнон, — то вы правы. Империя никогда бы не стала тем, что она есть сейчас, если бы не была драчлива. Но при Сципионе Беллоруме страна с замашками забияки научилась стратегии, и это сделало ее серьезным противником.

— Да, знаю, — согласился ученый.

Ему вдруг сделалось страшно тоскливо — он ведь уже почти забыл, что весной их ожидает новая война.

— Если бы их армию возглавлял другой полководец, мы еще могли бы надеяться устоять. Но с ним… — Великан пожал плечами и встал, собираясь уходить. — Ладно, это пораженческие разговоры, оставим их. Мне пора муштровать ополченцев. Увидимся за ужином, Магги.

И в мгновение ока Олемемнон исчез — будто порыв ветра налетел и тут же умчался. Маггиор уже привык к тому, как быстро меняются настроение и планы его друга, но всякий раз, когда Олемемнон уходил, комната без него казалась невыносимо пустой, словно он забрал с собой весь воздух. Вот и сейчас Фибула тоже почувствовала эту пустоту и жалобно пискнула, но по-кошачьи быстро смирилась и мяукнула уже другим тоном, напоминая Маггиору, что пришло время ужинать.

Тот отложил в сторону свои заметки и пошел за кошачьей миской, заметив по пути, что котенок уже давно не котенок. Лапы выросли, головка стала не такая круглая — Фибула превратилась в холеную взрослую кошку. То-то порадуется Фиррина, когда вернется.

Мысли старика снова вернулись к юной королеве. Очень многое зависело от того, насколько успешно завершится ее посольство, и очень многое может пойти не так. Не то что бы Маггиор сомневался в своей ученице. За последние несколько недель она стремительно повзрослела — да и разве могло быть иначе при таких-то обстоятельствах? Но Фиррина задумала заключить союз с давним врагом Айсмарка. Ей придется преодолеть столетия вражды и ненависти. И если ничего не получится, их всех ждет погибель.

Маггиор пожал плечами: он ничем не мог ей помочь. Ему оставалось только, как и всем в Айсмарке, надеяться и ждать.

Уже больше часа Фиррина и ее эскорт из солдат и вервольфов шли через сосновый лес. На то, чтобы спуститься с перевала, ушло все утро — от выхода из ущелья до леса было не близко. Очутившись на опушке, люди вздохнули было с облегчением, обрадовавшись, что теперь у них хотя бы есть укрытие от пронизывающего ветра. Но вскоре солдаты снова занервничали. Лес вокруг отзывался странными звуками: скрежет тут, скрип там, вой где-то вдалеке, потом снова тишина… То и дело среди теней сгущались какие-то серые силуэты и скользили вдоль дороги, держась вровень с отрядом, а потом исчезали, будто туман под солнцем.

Вот только в этот лес солнце не пробивалось. Ветви над головой сплетались так плотно, что лишь кое-где можно было разглядеть крошечные клочки неба. Единственный свет здесь исходил от унылого сероватого снега под ногами. И как снежинкам удалось пробиться сквозь эти густые кроны и усыпать всю землю? Этот лес ничуть не походил на леса в окрестностях Фростмарриса — там и зимой продолжалась жизнь. Кто-то мирно посапывал, ожидая весны, а всякая мелкая живность, что не впадала в спячку, сновала по стволам и веткам, подхлестываемая голодом: одни искали орешки и коренья, другие охотились… Но здесь, в этом огромном сосновом бору, где даже деревья не засыпали на долгие холодные месяцы, в воздухе висело ощущение настороженности. Даже треск веток в полумраке и далекий вой, казалось, не имели ничего общего с животными. Невозможно было представить себе живое существо, которому вздумалось бы подать голос в такую стужу. Фиррине лесные скрипы напоминали звон клинков о гладкий лед. Девочка вздрагивала и куталась в плащ, вглядываясь вдаль, хотя густые заросли видно было немного. Стволы и кривые корни, покрытые зеленой хвоей ветви мрачных сосен как будто задушили весь мир.