Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— А вы знаете, — начал сквозь смех Дэмон, — Колдуэлл уже бригадный генерал. Он тоже приедет сюда. Завтра или послезавтра я увижусь с ним.

— А вы собираетесь вернуться в полк в Хексенкирче?

— Не знаю. А вы?

— Обязательно. Я ведь уже знаю немецкий, зачем же пропадать знаниям? Пойдемте в казино, — предложил он. — Посмотрим, как там играют.

— Вы слишком бодры и подвижны для инвалида, Бен.

— О перед вами самый легкомысленный человек. Пойдемте, майор…

Они допили вино и прошли через небольшой парк. Боль в ноге утихла, то ли в результате настойчивых упражнений в ходьбе, то ли из-за выпитого вермута. Дэмон заметил, что Крайслер дышит неритмично, его лицо покрылось пятнами и было напряжено, — видимо, сказывалось ранение.

Они молча поднялись по ступенькам, вошли в прохладное, хорошо освещенное фойе, постояли несколько секунд у входа в салон, в котором сидели, потягивая коктейли и весело разговаривая, небольшие группы людей; в длинном салоне стоял легкий гул от певучего французского говора. Зал освещался мягким, отраженным от потолка светом, повсюду были видны сверкающее наряды женщин.

— Хотелось бы мне свободно говорить по-французски, — заметил Крайслер. — Не на ломаном ученическом языке, а совершенно свободно. А вы знаете французский, майор?

— Немного.

— Мне говорили, что лучше всего, когда имеешь пассивный запас слов.

— Что? О да, конечно. — Дэмон смотрел на мужчину с прямыми темными волосами и топкими усиками, который стоял перед небольшой группой людей, по-видимому англичан, и рассказывал им о своем охотничьем успехе: он изобразил внезапное нападение какого-то дикого рогатого зверя, свой испуг и рожденный отчаянием героизм, потом рассказчик показал, как ему удалось произвести удачный выстрел и как он победоносно поставил ногу на тушу убитого зверя. Окружавшие его мужчины — все они были в штатском — разразились дружным смехом и начали упрашивать охотника рассказать еще что-нибудь. У Дэмона рассказчик вызвал на какой-то момент слабую неприязнь, сменившуюся холодным безразличием. Они находились в одном из мест времяпрепровождения богатых; жизнь возвращалась в прежнюю колею, и здесь опять собирались для игр богачи. Все это было вполне естественно. Насколько Дэмон знал, это был Бой Брэдфорд, кавалер орденов «Крест Виктории», «За безупречную службу» и «Военный крест», ставший в двадцать четыре года бригадиром британской экспедиционной армии… Позади группы с рассказчиком находилась рулетка, оттуда доносился шуршащий звук и щелчки катающихся шариков и скучный монотонный голос крупье:

— Faites vos jeux, sieurs-et-dames, faites vos jeux…[25]

— Пойдемте посмотрим, как играют, — предложил Дэмон. Крайслер отрицательно покрутил головой.

— Я лучше присяду и отдохну, — сказал он. — Все это несколько волнует меня. А при виде этих очаровательных женщин у меня просто дух захватывает.

Дэмон заметил, что Крайслер немного вспотел, еще больше побледнел, кожа на его клювообразном носу натянулась. «Лучше его оставить на некоторое время одного», — подумал Дэмон и сказал:

— Ну, хорошо, я совершу обзорную прогулку и скажу вам, где идет интересная игра.

Дэмон направился к игорной комнате, но, пройдя немного, повинуясь какому-то неожиданному импульсу, повернул вправо и пошел вдоль колоннады, крепко опираясь на трость и разглядывая стоявшие там и тут пары. Встреча с Крайслером снова выдвинула проблему его будущего на передний план; остановившись возле одной из колонн, он закурил сигарету и стал любоваться многочисленными яхтами в заливе, изящным скольжением синих, белых и красных их корпусов, сверкающих на солнце начищенной медной отделкой. На корме одной из них была надпись: «L’Aiglette, Cannes».[26] Двое мужчин грузили в трюм яхты корзины с продовольствием. Теперь они могли свободно плыть к таким экзотическим островам, как Хальмахера, Тимор, Паламангао.

Служба Дэмона протекала не так уж плохо. Он нес в своем ранце если не маршальский жезл, то, во всяком случае, трость помощника командира батальона. Он способен повести за собой солдат, поднять их дух и привить уважение к себе, у него есть то тактическое чутье, о котором говорил Колдуэлл; то самое седьмое чувство, которое не имеет никакого отношения к знаниям, почерпнутым из книг, умению читать карту, наставлен ним по боевой подготовке или научно обоснованным предположениям. Он нашел свое место в жизни. Нашел ли? А может, это всего-навсего заблуждение, в которое ты, зажатый тисками войны, впал за счет талантов других? Никто ведь по-настоящему не знает, что у него в глубине души и что составляет его собственное безраздельное «я»: под внешним обликом каждого из нас таится неизвестное — поэт или провидец, полководец или первооткрыватель; ни один человек не может уверенно сказать, какова его судьба и предназначение.

Дэмон глубоко вздохнул и оглянулся вокруг с почти виноватым видом; в нескольких шагах от него, в обрамлении двух колонн, словно классическое олицетворение женщины, стояла молодая необыкновенной красоты девушка, оживленно беседуя по-французски с кавалерийским капитаном и пожилым мужчиной в штатском. Освещенная лучами послеполуденного солнца головка девушки казалась волшебной, красота была потрясающей. Ее лицо, в ореоле пышных волос цвета красной меди, излучало изумительное сочетание нежности, хрупкости и женственности с непоколебимой твердостью и силой, сочетание, свойственное лишь особой, изготовленной неведомым методом стали. Дэмон понял, что перед ним самая красивая из всех когда-либо встречавшихся ему девушек. Собеседники, видимо, сказали что-то смешное, ее лицо озарилось очаровательной улыбкой, глаза засверкали, тонкий стан затрепетал, словно тоскующая по открытому морю изящная парусная яхта на привязи у тяжеловесной баржи… Горящая сигарета давно уже обжигала ему пальцы, но он, очарованный ее ошеломляющей красотой, ни на секунду не отрывал взгляда от девушки, испытывая необыкновенное удовольствие от одного лишь созерцания этого неземного существа. Мрачные воспоминания об Аргонне, пережитые ужасы и потери, отвратительный трупный запах — все это исчезло из его сознания.

Девушка говорила по-французски довольно быстро, и Дэмон улавливал некоторые фразы. «Oh! — mais c’est trop drôle, ça! — воскликнула она однажды. — II fait la bête…».[27] Что это могло значить? Она смеялась глубоким грудным голосом — приятное отличие от резкого сопрано, свойственного большинству французских женщин. Дэмон понимал, что смотреть на девушку так пристально может только беспардонный нахал или неисправимый невежа, но желание созерцать ее было выше его сознания. Она притягивала его взгляд, словно редчайший орден — намного более редкий, чем полученная им за бой на ферме Бриньи светло-голубая лента с пятью белыми звездами, — словно орден, дарованный ему за все пережитые опасности. А почему ему, собственно, не наслаждаться видом этого совершенства женской красоты. «Кошке не возбраняется смотреть на короля», — бывало, говорила его мать. К тому же с каждой секундой в нем нарастала уверенность, что он уже где-то видел ее, точнее, она напоминала ему кого-то, несомненно, того, кого он хорошо знает…

К девушке и ее собеседникам подошли еще двое: французский лейтенант-артиллерист, очень стройный и красивый молодой человек, и пышная розовощекая девушка в ярко-оранжевом платье. Они оживленно обменялись взаимными приветствиями, сопровождавшимися кратковременными взрывами общего смеха. Девушка с тициановскими волосами казалась теперь несколько стесненной: на ее лице появилось едва уловимое выражение печали и напряженность, подошедшие, видимо, были ей не по душе. Она бросила раздраженный взгляд на Дэмона и в тот же момент отвела глаза. Дэмон резко повернулся, отошел к другому концу колоннады и закурил новую сигарету. Как это уже много раз случалось в его жизни, у него появилось ощущение, что все остановилось, замерло в каком-то приятном стазе, в ожидании какого-то, может быть, грозного, а может быть, и незначительного события.

вернуться

25

Делайте ставки, дамы и господа, делайте ставки… (франц.)

вернуться

26

«Орлица, Канн» (франц.)

вернуться

27

О, но ведь это смешно! Он притворяется… (франц.)

67
{"b":"185771","o":1}