Но слова не идут…
Сколько времени провел он в искрящихся потоках озера — неведомо. Выплыл в море мира, одной из составляющих озера Элиона, в глубоком бассейне, в котором тело покалывали иголочки, как от лопающихся пузырьков минеральной воды. Легким поворотом запястья он изменил курс, выплыл из голубого потока в золотистый, дышащий уверенной доверительностью силы и благосостояния. Затем оказался в розовом пруду безграничного удовольствия. Элион смеялся. И Том смеялся, ныряя и кувыркаясь.
Снова раздался голос Элиона, мягкий и глубокий, как мурлыканье льва.
Не покидай меня, Томас.
Никогда.
Скажи, что ты меня никогда не покинешь.
— Никогда! Никогда! Никогда! Всегда останусь с тобой!
Другой поток подхватил его, толкнул дальше. Он смеялся, рассекая воду, стремясь к поверхности. Он долго плыл, не переставая смеяться, и вынырнул в десятке метров от берега. Нащупав пятками песчаное дно перед изумленным Микалом, Том изверг из легких кварту воды, откашлялся, вышел на берег.
— Ох, парень… — вырвалось у него. Слова? Смогу ли я описать словами то, что пережил только что? — Ух-х-х…
— Элион, — улыбнулся Микал. — Что ж… Несколько необычный способ, конечно. Так вот, с головой…
— Долго я… нырял?
Микал пожал плечами.
— Минуту или две. Не дольше.
Том прошлепал по берегу, опустился на колени.
— Невероятно!
— Ты помнишь?
— Что?
— Из какой ты деревни. Кто ты.
— Нет. Но я помню все, начиная с падения в черном лесу. И помню свои сны.
Где он сейчас спит? Ожидая пробуждения, которое не наступит, пока он не заснет здесь. Два здешних дня могут промелькнуть одной секундой там. Что поделаешь? Вот так причудливо работает время, а времени не прикажешь.
Если он вообще сможет заснуть. Не до сна ему. Озеро его так оживило и освежило, что, кажется, теперь неделю глаз не сомкнешь.
Он откинулся на спину и растянулся на песчаном пляже, уставившись в плоскую физиономию луны.
21
Моника де Рейзон с трудом открыла глаза. Голова гудела. Она на боку, в глазах муть и рябь, щека вдавлена в ковер. Взгляд направлен под кровать, до которой десять футов. Что, она заснула и упала с кровати?
Заработала память, и сразу учащенно забилось сердце. Громила вломился, когда Томас спал. Ударил ее по голове… Что-то еще произошло, но что… Шею как будто поезд переехал, голова раскалывается.
Однако она все еще жива и все еще в комнате.
Надо разбудить Тома.
Моника собиралась поднять голову, когда увидела у изножья кровати два башмака. Над башмаками брюки. Мужчина стоит у кровати. Она замерла. Он еще здесь! Том, очевидно, спит.
Или…
Она закрыла глаза и попыталась обдумать ситуацию. Руки и ноги связаны, но рот свободен. Он освободил ее рот. Почему? Он из полиции? Спасает ее? Ага, и бьет по голове, чтобы лишить сознания.
Нет, его заботит не ее безопасность. И если его не остановить, ситуация не улучшится. Наоборот.
Она открыла глаза. Башмаки на том же месте. Подняла глаза, стараясь не шевелить головой, осмотрела бандита.
Черная рубашка. Длинный шрам на щеке. В вытянутой руке пистолет, направленный на Томаса. Сейчас раздастся выстрел!
Девушку охватила паника. Она дернулась и закричала как можно громче:
— Томас!
Неожиданный окрик дернул мужчину в ее сторону, вместе с пистолетом, тут же глянувшим дырочкой ствола ей в глаза. Томас подскочил на кровати, как заводная кукла. Бандит упал на одно колено и махнул пистолетом в сторону Томаса.
— Ни с места!
Приказ понятный, но запоздавший.
Томас метнулся влево. Ствол полыхнул, подушка отозвалась салютом из перьев. Томас рухнул на пол и взлетел с ковра, как с батута. В этот раз он летел в сторону захватчика.
Пистолет выдохнул еще одну пулю, с треском расщепившую деревянную панель изголовья кровати. Томас в каком-то затяжном прыжке несся по воздуху к стрелявшему и почти футбольным ударом вышиб пистолет из его руки.
Хлоп!
Пистолет врезался в стену над головой Моники и упал рядом с ней. Подобрать его она была не в состоянии, но прикрыла собой как могла. Томас после броска упал на кровать, но тут же вскочил, снова приняв исходную позицию.
Бандит глянул на обоих, усмехнулся.
— Неплохо. Я вас недооценил.
Левантийский акцент. Нет, не бандит. Наемный убийца. Вышколенный.
Моника попыталась выпрямиться, превозмогая боль в голове.
— Ты кто? — спросил Томас, как будто совершенно спокойно. — Я не хочу никому вреда.
— Неужто? Нет, пожалуй, переоценил.
— Тебе нужна вакцина, — сказал Томас.
Глаза убийцы чуть заметно сузились. Достаточно, чтобы Моника поняла, что Томас попал в точку.
— Откуда ты узнал о ней? — настойчиво продолжил он.
— Мне не нужна никакая вакцина. — Глаза убийцы метнулись к лежавшему у двери пиджаку. Том этот взгляд тоже заметил.
— Я выболтал, да? — не унимался Томас. — Если бы я не сказал никому, ты бы не знал. Ведь так?
Убийца пожал плечами.
— Я делаю то, для чего меня наняли. Не имею представления ни о какой вакцине. — Он двинулся к двери. Потер руки и поднял их вверх, изображая сдачу на милость победителя. — Меня наняли вернуть девицу папаше, чем я и занимаюсь. А на тебя мне плевать.
Томас скривился.
— Врешь! Моника, 375 200 базовых пар против иммунодефицита. Верно?
Она широко раскрыла глаза. Эта информация нигде не появлялась. Откуда он мог…
— Так?
— Да…
— Тогда слушай меня внимательно. — Он глянул на нее, потом на убийцу. В глазах его появились слезы. — Не знаю, что со мной. И не хочу вреда никому, никому, слышишь? Но мы должны остановить его, что бы ни случилось, любой ценой. Сны мои реальны, Моника, слышишь? Ты должна мне поверить.
Убийца сделал еще шаг к пиджаку. Она ответила скорее, чтобы успокоить Тома, чем чтобы выразить согласие.
— Да, да, понимаю. Томас, ему нужен пиджак.
— Стой! — приказал он.
Убийца поднял брови, усмехнулся. Казалось, он любуется собой.
— Идиот. Пытаешься меня остановить? Да ты хоть понимаешь, в каком ты положении? Ты безоружен. — Он небрежно сунул руку в карман и не спеша вытащил складной нож. Щелкнул им. — А я вооружен. Да будь я и не вооружен, ты против меня все равно бессилен.
И потянулся за пиджаком.
Таких быстрых движений Моника еще не видела. Томас не прыгнул, не шагнул, не взлетел. Он как будто выкинул свое тело вперед. И пулей пролетел от кровати до двери, где лежал пиджак.
Он сложился, выпрямился и нанес удар, быстроту которого глаз не успел зарегистрировать.
Много народу убил Карлос голыми руками. Но за дюжину лет работы ни разу не встречал такого быстрого противника, как этот американец. Добраться до передатчика, спрятанного в пиджаке, — и все, тишь да благодать. Этот попрыгунчик сразу стихнет, когда узнает, что грозит французской мадам.
В отличие от Моники, он хорошо разглядел все движения Хантера и знал, что они означают, чем грозят. Он видел, что Хантер доберется до него скорее, чем он до пиджака. Но решение принято, и его надо выполнять. И выполнить его надо так, чтобы избежать преждевременной смерти Томаса Хантера. Ибо нужен этот Томас Хантер живым. Пока что. Чтобы выкачать из него то, что он знает.
Итак, удар нужно встретить. Сильный удар в левое плечо. Впрочем, недостаточно сильный, чтобы сбить с ног такого, как Карлос.
Нож, зажатый в правой руке Карлоса, вошел в плоть. Американец упал на живот, перекатился через пиджак и вскочил на ноги. Кровь текла из раненых предплечий.
Он равнодушно смел ногой пиджак подальше и снова прыгнул.
Карлос прикинул траекторию полета и удара. Нож ему, видишь ли, нужен! Карлос отпрянул в сторону, блокировал бьющую пятку, ударил ножом. Рукой ощутил сопротивление плоти.
Хантер крякнул, выкинул ногу на нож. Приземлился на обе ноги, с лезвием, торчащим из икры. Быстро вытащил нож и, вооружившись таким образом, повернулся к Карлосу.
