— Гм… Сложновато. Могли бы вы объяснить, как, скажем, пятикласснику?

Питер улыбнулся.

— Постараюсь… Вирусы принципиально отличаются от клеток. Они не растут, не размножаются, как клетки. Вирус состоит из оболочки с кусочком ДНК. Что такое ДНК, знаете?

— «Рабочий чертеж для создания организма» и подобные трескучие обороты из телепередач.

— Неплохо. Так вот, эта ракушка, вирус, способна прикрепиться к клетке и впрыснуть свою ДНК внутрь. Как будто мелкая зловредная букашка. Чужая ДНК соединяется с ДНК клетки-хозяина, в данном случае, клетки печени, и вынуждает ее производить новые вирусные оболочки и соответствующие вирусные ДНК.

— Эта маленькая букашка… Можно подумать, она соображает.

— Можно сказать и так. Вирусы не растут, они оккупируют клетку хозяина и превращают ее в фабрику по производству вирусных оболочек, и процесс повторяется.

— Как Борг в «Стартреке».

— Можно сказать и так. Как Борг. Клетка погибает оттого, что продуцирует так много вирусных оболочек; она буквально взрывается. Это называется лизогения.

— Да, когда в школе проходили биологию, я это прозевал.

— Некоторые вирусы медлят, поджидают, как бы набираются сил перед атакой на организм, — продолжал Питер. — Это называется латентностью. Поначалу медлительный, вирус затем наверстывает упущенное, становится агрессивным, размножается лавинообразно, по экспоненте, разрушая тело за считанные дни. Вот, смотрите.

Питер вернулся к клавиатуре и ввел команду. Изображение на экране начало изменяться. Вирус внедрился в клетку хозяина, как скорпион. Клетка печени на глазах изменилась и лопнула.

— Лизогения, — пробормотал Томас.

— Совершенно верно.

Картина расширилась, подобный процесс повторился на множестве других клеток.

— Человеческое тело, атакованное таким образом, буквально разъедается изнутри.

Он снова нажал на клавиши, продемонстрировал процесс на клетках сердца, тоже истекшего кровью и развалившегося на глазах внимательно наблюдавшего Тома.

— Смертельный вирус, — вздохнул Питер.

— И… как долго?

— На основании этой модели — не более трех недель, чтобы набрать достаточную инерцию. Затем несколько дней, в зависимости от состояния организма.

Том повернулся к де Рейзону.

— Надеюсь, теперь-то мы понимаем друг друга?

— Да, конечно.

— Вы уже информировали ЦКЗ?

— Процесс оповещения идет. Но вы должны понять, мистер Хантер, это сценарий, а не кризис. Вне этой лаборатории штамм Рейзон не существует. И в природе возникнуть он не может.

— Это я понимаю. Но понимаю также, что есть некто, кто стремится обойти природу. И явно преуспеет в этом. Чтобы не опоздать, мы должны мобилизовать все силы, как будто кризис уже наступил. Надо остановить Свенсона, надо найти антивирус за неделю-другую.

— Невозможно.

— Это я уже слышал. — Том повернулся к Питеру. — Не хватает вычислительных мощностей?

— Не только. Два месяца — может быть, но никак не две недели.

Том поймал взгляд Кары. Знакомый взгляд. Опять все на него. Но сколько он может вытянуть?

— Если бы с нами была Моника, — продолжал Питер, — шансы бы увеличились. Она вмонтировала практически во все вакцины ключи на случай хищения или шпионажа. Как бы ключ к задней двери. Искусственно вводится посторонний вирус, нейтрализующий вакцину. Если ее ключ пережил мутацию, он убьет и штамм Свенсона.

— То есть ключ и сейчас в ней?

— Если его не убила мутация.

Повисло напряженное молчание.

— А у вас этого ее ключа нет? Что, она держит его в голове? Странно.

— Пока вакцина не получает официального допуска, держит в голове. Только в этом случае никто, включая сотрудников, не может украсть технологию.

— И она ничего не записывает?

— Для специалиста информация несложная. Если где-то это у нее и записано, никто не знает, где искать. Не исключено, кстати, что ключ может мутировать вместе с вакциной.

— Мы, конечно, проверим, — вмешался Жак де Рейзон. — Но лучше всего найти мою дочь.

— Согласен, — кивнул Том. — И надо разбудить мир.

Эти разговоры настроения Тома не улучшили. Домашнего ареста за участие в похищении с него никто не снимал. Звонки от него принимались в штыки, ему сразу напоминали о том, зачем он прибыл в Бангкок. К счастью, фирма «Рейзон фармасетикаль» как источник информации пользовалась гораздо большим доверием.

Сообщения о возможности мутации вакцины Рейзон полетели на телетайпы и компьютерные экраны бюрократов от здравоохранения.

Однако мир не забеспокоился, не засуетился в поисках выхода из положения.

Это ведь не кризис.

Это пока еще не проблема.

Всего лишь одна из моделей «Рейзон фармасетикаль».

Том рухнул в постель в девять, усталый, измотанный, осунувшийся.

Сон пришел к нему лишь через час.

Танис сидел на склоне холма, отстраненно глядя на деревню. Утренние события еще не улеглись в голове. Впервые в жизни он увидел существо из черного леса, и впечатление оказалось неописуемым. Возбуждающим и многообещающим. А особенно его поразила песнь. Это восхитительное поющее существо оказалось вовсе не ужасным мрачным чудищем, каким всегда представлялись обитатели черных лесов.

Он спас Томаса. Чем не оправдание для посещения черного леса? Стало быть, надо эту идею осуществить.

Он еще немного посидел рядом с Томасом. Странно, но оставаться с этим человеком, когда он очнется, Танису не хотелось.

Он прошелся по деревне, чувствуя себя комфортно и уверенно. К полудню, однако, ему захотелось удалиться куда-то, обдумать события и возможности, беспокоившие его живой ум. И вот он взошел на холм, с которого видна вся долина.

Танис углубился в заросли, поискал меч, который забросил туда вчера, но не нашел его. Отсутствовал меч, отсутствовал и Томас. Танис не понял, почему он решил, что Томас забрал меч и отправился к мосту. Возможно, потому что он и сам собирался так поступить. Наискавшись Томаса и не найдя его, Танис решил сделать новый меч и тоже отправиться к реке.

Больше всего Таниса интересовало, как у Томаса получилось побывать в черном лесу и остаться в живых. Да еще не единожды, а дважды.

Существо… это что-то экстраординарное! Он ни за что не представил бы Тилея таким, каким его увидел. Да и как можно вообразить, что столь прекрасный зверь — житель кошмарного черного леса? Облик его покорял: большие зеленые глаза, золотая шерсть… А пение…

О, это пение!

Танис рвался увидеть это существо снова. Разумеется, у него не было желания пересечь мост, углубиться в черный лес, пить их воду. Это означало смерть. Более того, это было запрещено. Но встретиться у реки с черным существом — да еще на поверку и не черным — этого никто не запрещал.

Да и Томас это уже проделал.

Танис поглядел на солнце. Уже больше часа сидел он тут, на холме, раздумывая, взвешивая, решая. Если отправиться сейчас, он дойдет до черного леса и вернется, никого не обеспокоив своим отсутствием.

Он поднялся на затекшие от долгого сидения ноги. Воодушевление, его охватившее, вызвало в нем легкое недоумение. Он не помнил, когда еще чувствовал себя таким странно взбудораженным и окрыленным. Танис даже чуть было не решился вернуться в деревню и забыть о существе из черного леса, но отмахнулся от этой мысли. Ведь, если на то пошло, врага надо знать в лицо. А песня… Надо понимать врага, чтобы осилить его.

Да, Танис хотел этого всем сердцем, а каков резон избегать того, чего очень хочешь? Если к тому же это желание никоим образом не противоречит заветам Элиона. Элион не запрещал встречаться с неведомыми существами, где бы они ни жили.

Даже за рекою.

Бросив последний взгляд на долину и деревню, Танис развернулся и направился к черному лесу.

Том проснулся и вздрогнул. Обоняние щекотал приятный запах нагретой солнцем травы. Вновь снился ему Бангкок. Забегали они там, засуетились, потому что вирус показал свою гнусную физиономию. Штамм Рейзон стал реальностью, хотя пока что только лабораторной. Надо найти Монику. Но как? А здесь…