Такое течение схватки Карлоса не устроило. Он разозлился. Все, хватит! Он уже выбился из графика.
Он обозначил ложное движение влево, нырнул, отпрянул. Как и ожидалось, эта последовательность вызвала выпад ножом. Карлос отклонился назад, оперся на руку. В ту же секунду его правый башмак врезался в руку Хантера. Хрустнуло сломанное запястье, нож полетел в стенку. Левый башмак вошел в солнечное сплетение американца. Хантер откачнулся назад, его развернуло…
Зазвонил телефон.
Вот черт! Второй звонок. Кто? Блондинка? А вдруг дежурный портье… Придется ограничиться девицей. Американцем придется пренебречь.
Стало быть, следует с ним покончить.
И вообще, пора прикрыть эту лавочку.
Том почувствовал приступ тошноты. Телефон звонил, и на другом конце линии, скорее всего, находилась Кара. Звонок, казалось, разозлил убийцу, но какое это теперь имело значение… Человек со шрамом на лице собирается похитить Монику.
Из обоих предплечий хлещет кровь, рука сломана в запястье, правая нога онемела. Убийца легко справился с ним.
К тошноте добавилась паника.
Убийца прыгнул к Монике. Та неуклюже попыталась ударить его обеими ногами:
— Пошел вон, мразь…
Он небрежно отмахнулся от ног, вытащил из-под нее пистолет. Небрежно повернулся к американцу.
Шансов у Тома никаких. Вопрос выживания.
— Ты выиграл.
Пистолет подскочил в руке убийцы. Пуля пробила бедро Тома. Он качнулся назад, еле удержался на ногах.
— Я всегда выигрываю.
— Томас! — в ужасе взвизгнула Моника. — Томас!
— Лечь на кровать! — приказал Карлос.
— Не трогай ее!
— Заткнись и делай, что велено!
Том проковылял к кровати. Разум уже отказывался служить, сознание угасало. Он хотел что-то сказать, но не находил слов. Он вдруг с удивлением понял, что ему все равно, что с ним сделает этот человек. Но Кара… И Моника… И его мать… Их всех убьют.
И отец. Надо поговорить с отцом. Как будто со стороны услышал он свой стон и скрип кроватных пружин под рухнувшим телом.
Хлоп! Пуля обожгла живот.
Хлоп! Еще одна вошла в грудь.
Комната погасла.
Тьма…
Заместитель государственного секретаря Соединенных Штатов Мертон Гейнс вынырнул из-под зонтика и скользнул в припаркованный у здания «линкольн». Переехав из Аризоны в Вашингтон, Мертон привык к ливням. Даже находил их приятно освежающими.
— Вот льет-то, — заметил он бодро.
— Как из ведра, сэр, — отозвался из-за баранки Джордж Мелони. Этот ирландец никогда не проявлял никаких эмоций. Гейнс уже давно оставил тщетные попытки как-то его расшевелить. Этому человеку платили за управление автомобилем и за охрану, а не за эмоции.
— В аэропорт, Джордж! Авось где-то на земле осталось местечко посуше.
— Да, сэр.
Миранда настояла на том, чтобы они жили в Таксоне хотя бы зимой, но после двух лет в Вашингтоне, то и дело выискивала предлог, чтобы отлучиться туда и в теплое время года. По правде говоря, Мертон ее понимал и сам склонялся к ее выбору. Они выросли в пустыне и не представляли своей жизни без жаркого солнца. Так-то вот…
Дождь безжалостно хлестал в окна. Движение почти замерло.
— Вернетесь в четверг, сэр?
Гейнс вздохнул.
— Сегодня Таксон, завтра Калифорния… Обратно в четверг, совершенно верно.
В кармане задребезжал мобильник.
— Может быть, дождь к тому времени закончится, — из вежливости предположил водитель.
Гейнс вытащил телефон.
— Дождь — это чистота, Джордж. А чистота — залог здоровья.
— Совершенно верно, сэр. — Никаких эмоций…
— Гейнс, — буркнул в трубку помощник госсекретаря.
— Мистер Гейнс, вас просит Боб Маклрой. Говорит, дело важное.
— Соединяйте, Венис.
— Прошу…
Иной раз Вашингтон кажется Гейнсу чем-то вроде университетского вечера встречи. С начала президентства Блэра множество постов заняли выпускники Принстона. Жаловаться не на что: люди все как на подбор, подготовленные, квалифицированные. Да и сам он внес лепту в повышение доли питомцев Принстона среди правительственных чиновников, по большей части при помощи рекомендаций. Боба, к примеру, не назовешь знатоком вашингтонских коридоров, и заместителем начальника отдела по борьбе с наркотиками он стал отчасти потому, что играл в баскетбол в одной команде с заместителем государственного секретаря Мертоном Гейнсом.
— Привет, Боб!
— Привет, Мертон. Спасибо, что соединился.
— В любое время. Тим тебя там не обижает?
— Тим сейчас в Сан-Пауло. Может, я к тебе не совсем по адресу, дело несколько необычное. Тим думал, надо ФБР…
— Ничего, ничего, Боб. Давай!
— Ну… — Боб колебался.
— Говори, как есть. И чуть громче, пожалуйста, тут дождь колошматит по крыше, будто поезд гремит.
— Итак, повторяю, дело странное. Так что не удивляйся. Это как-то связано с твоим законопроектом.
Гейнс насторожился. Подобная уклончивость несвойственна Бобу. Чем-то странным повеяло на Гейнса не только от услышанных интонаций, но и от упоминания о его почти проваленном законопроекте, который он выдвинул еще будучи сенатором, два года назад. Сейчас проект реанимировали, и все еще под его именем. Законопроект предусматривает строгое тестирование новых вакцин, посыпавшихся на рынок как из рога изобилия. Два года назад его младшая дочь Корина умерла от аутоиммунной болезни после применения новой вакцины против СПИДа, допущенной федеральной администрацией. Гейнс лично приложил усилия к запрещению той вакцины, но ежемесячно в продажу поступают все новые и новые, и число роковых ошибок не уменьшается.
— Если будешь тянуть и дальше, я пошлю агентов, чтобы разжали тебе рот, — пошутил Гейнс. Не общепринятая шуточка, но позволительная в общении с Бобом, приколистом спортивной раздевалки и мастером трехточечного броска. Боб лучше многих знал, что Мертон Гейнс способен сойти с тротуара, чтобы не раздавить ползущего по нему муравья.
— Понял, делаю выводы, — отреагировал Боб и перешел к делу. — Итак, пару дней назад я принял странный звонок от парня, назвавшегося Томасом Хантером. Он…
— Тот самый, из Бангкока?
Гейнс уже знал, что гражданин США, зарегистрированный авиакомпанией как Томас Хантер, похитил из бангкокского отеля «Шератон» французскую подданную Монику де Рейзон и еще одну женщину. Французы уже всполошились, тайцы тоже требовали вмешательства, даже биржа не осталась равнодушной. «Рейзон фармасетикаль» не такая уж мелкая живность для быков и медведей. И время выбрано как по заказу — презентация новой вакцины. Впрочем, удачно или неудачно — зависит от точки зрения. С точки зрения Гейнса — удачно.
— Думаю, скорее всего, он.
— Когда он звонил?
— Пару дней назад. Из Денвера. Сказал, что вакцина Рейзон мутирует в смертельный вирус и сотрет с земного шара половину населения. Я тогда грешным делом подумал, что он чокнутый.
Не обязательно.
— Значит, этот чокнутый полетел в Таиланд и захватил дочь Жака де Рейзона. Это мы уже знаем. Что-нибудь еще он говорил?
— Говорил. Я об этом не думал, пока не услышал сегодня его имя.
— Ну-ну…
— Так вот, этот чокнутый сказал мне, кто победит на дерби в Кентукки.
— Три дня назад?
— Да. Он звонил мне до дерби. И победителя он назвал мне еще до начала скачек. И результат ему, видишь ли, приснился — как и все остальное. О вакцине Рейзон парень тоже узнал во сне. Я понимаю, что это безумие, но… факты налицо!
Гейнс перевел взгляд за окно. Сквозь потоки льющейся воды ни черта не видать. Да уж… Много подобных россказней слышал он на своем веку, много…
— Ты по его совету поставил?
— К сожалению, я сразу же выкинул его звонок из головы. Но уже сегодня навел справки. Его сестра, Кара Хантер, выиграла больше трехсот тысяч. Они слетали в Атланту и устроили дебош в Центре по контролю заболеваний.
Что-то определенно неладное.
— Значит, уже двое чокнутых? Этого еще не хватало… Что известно о его сестре?
