— Я этого не говорил.

Она отмахнулась.

— Неважно. В общем, ты понял. И делай там то, что считаешь нужным. Хочешь влюбиться — влюбляйся. Я не стану вмешиваться, а если понадоблюсь — помогу, чем смогу. Может, даже соображу, как поскорее уложить крошку на лопатки.

— Ага. Если я готов улечься с первой встречной крошкой, которая свалится на лопатки. За кого ты меня принимаешь?

— Ладно, ладно, пусть она не первая встречная крошка. Не это главное, не отвлекайся. Главное, что это реально! Цветные дома и деревья существуют. Все, что там происходит, реально. Я этого не забуду и тебе не дам забыть. Больше ни слова о том, что это тебе «только снится». Предположим для простоты, что это просто другая страна. Экзотическая. И мохнатые летучие мыши тоже вполне реальны.

Мышей она помянула чуть погромче, и к ним тут же повернулся высокий темноволосый европеец с седыми усиками.

— Слушаю вас внимательно, — окрысилась на него Кара. Мужчина тут же отвернулся.

— Так что давай придерживаться этого правила, Томас Хантер. Значит, этот мир тоже реален, только и всего.

Самолет коснулся взлетно-посадочной полосы, подпрыгнул и покатился, сбавляя скорость. Над головами пассажиров в закрытых багажных полках подпрыгивали сумки, портфели и прочая ручная кладь.

— Мы только что реально приземлились в Бангкоке, вакцину Рейзон завтра собираются представить всему свету, и ты об этой вакцине кое-что можешь рассказать.

— Две стопроцентные реальности, — пробормотал Том, глядя перед собой. — Для нас обоих?

— Во всяком случае, для тебя. Что касается меня… Я готова во всем тебя поддерживать и всячески помогать.

Что ж, ничего более разумного он за последние двое суток не слышал. Ему захотелось обнять Кару.

— По рукам!

— Договорились. — Она перевела дыхание. — Итак, мы в Бангкоке. Что теперь?

— Узнать все, что можно, о «Рейзон фармасетикаль».

— Хорошо, — кивнула Кара. — Но каким образом?

— Поедем к ним за город, или где они там обосновались.

— О'кей. А потом?

— Потом надо сделать все, чтобы помешать поставкам образцов продукции. Еще лучше, если мы предотвратим завтрашнюю презентацию.

— Вот здесь я предвижу затруднения. Я, конечно, не биржевой маклер, но не надо играть на бирже, чтобы понять, что отзыв товара с биржи не способствует росту курса акций. А отмена презентации равнозначна отзыву продукции.

Том кивнул и продолжил:

— Мы должны убедить их уничтожить все существующие образцы и средства производства вакцины.

— Вряд ли нам это удастся. Да нас вообще дальше ворот не пропустят: предприятие такого рода тщательно охраняется.

— Ну, это мы все еще увидим и оценим.

Она вздохнула, покачала головой.

— В следующий раз, отправляясь в другой мир, постарайся разузнать побольше. Сейчас тебе нужна какая-нибудь информация отсюда, которая могла бы помочь тебе там? Подумай.

Она серьезно, даже чересчур серьезно взглянула на брата.

— Повторяю, Томас, мы рассматриваем оба этих… ну, назовем их мирами… рассматриваем оба этих мира как реально существующие. Объективно они не могут не существовать. И если что-то оттуда может помочь нам здесь, то что-то отсюда, какая-то информация, может помочь там!

Он покачал головой.

— Нет, сомневаюсь я… Там ведь ничего не происходит. Я там ничего не помню, память отшибло, и не вижу, что отсюда может мне там пригодиться.

— Вот уж не сказала бы, что там ничего не происходит! А как насчет твоей красавицы? Надо совет, как ее лучше разложить?

— Кара, прошу тебя…

— Скажем иначе: как завоевать ее любовь и преданность.

— Нет, спасибо.

— Добрый совет: не пукай ей в нос.

— Кара, ты можешь вести себя серьезнее?

— Я вполне серьезно! Романы свои ты нашпиговал абстрактными идеями, а я даю тебе практические житейские советы. Не забывай чистить зубы, пользуйся дезодорантом, чаще меняй подштанники.

— Спасибо, спасибо. Ценю твою заботу. — Он ухмыльнулся. — Знаешь… Мне кажется, она очень религиозна.

— Ну так сходи с ней в церковь. Проверь, во что она там верит. Только смотри, на иглу не сядь.

— По сути, все мы религиозны. Уверен, что Элион — тот же Господь.

Она подняла брови.

— Ты же в Бога не веруешь, забыл, что ли? Папаша верил и чуть нас всех своей верой не прикончил. Бог — тут бы я и девицу гулять отправила, вместе с Богом. Уж крошку, там, цыпку или Елену Прекрасную. В таких делах лучше обойтись без религии и политики, поверь. Может, лучше найдешь себе другую женщину?

Они потратили больше часа, чтобы пробраться сквозь теснины международного аэропорта Бангкока и арендовать маленькую «тойоту терсел» у пункта «Авис». Том еще не потерял свои международные права, полученные на Филиппинах, и обрадовался возможности нырнуть в вязкую жижу уличного беспорядка крупной столицы Третьего мира. Кара развернула на коленях карту города и приняла на себя обязанности штурмана — не менее ответственные и сложные, нежели водительские.

Она уверенно повела пальцем по карте.

— Итак… «Рейзон фармасетикаль» находится возле королевского парка Рама, на востоке. Мы следуем к югу по Вибхавади-Рангсит до поворота на шоссе Интара, затем к югу до района Фра-Ханонг. Только не врежься в кого-нибудь и не подставься под кого-нибудь. Это не Денвер.

— Учи ученого!

Над ухом раздался громкий сигнал, Том вильнул.

— Вот-вот, и он о том же.

— Доверься асу манильских магистралей!

Ему пришлось вновь вспомнить, как давить на кнопку сигнала и как разбираться с дорожными знаками. Знаков оказалось множество, по большей части не ограничительных и запрещающих, а указательных. Ограничивать здесь бесполезно. Прав тот, у кого выигрышное положение и громче сигнальный рожок.

Том с энтузиазмом влил гудочек прокатной «тойоты» в общий дудеж. Рядом надрывался гудок из соседнего ряда. Царящая здесь какофония напоминала вопли животных в период гона. Но на прохожих вся эта суматоха, похоже, не производила никакого впечатления, а Тому подобное веселье даже нравилось. Недовольна была лишь Кара.

— Хорошо поем! — восторгался Том.

— Я тебя умоляю, — морщилась Кара.

Час пик в столице.

Небоскребы окутаны сизым дымом смога. Прогремел поезд надземки. Куда-то пробираются давно созревшие для склада металлолома такси, дребезжащие части которых удерживаются вместе проволочными скрутками. Изредка сверкнет свежим лаком шикарный «мерседес». Рычат самосвалы, грохочут автобусы. Оглушительно тарахтят трехколесные моторикши. «Тук-тук» — жалкая пародия на моторизованное средство передвижения.

И велосипеды. Тучи велосипедов о двух и трех колесах.

Таиландцы спешат, едут по своим делам. Иной велосипед с прицепом на каком-то углу в мгновение ока превратится в торговую точку для продажи чего-то свежеподжаренного или сваренного. Снуют пешеходы с кладью и без таковой. Множество монахов в оранжевых одеяниях.

Том приоткрыл окно.

Солнце перевалило за полдень. Город окутывает невообразимым букетом ароматов. Преобладает в этом коктейле выхлоп тысяч моторов, сквозь который пробиваются запахи стоялой воды, жареного теста, специй…

Почти Филиппины. Дом родной. Десять лет назад Том так же слонялся по улицам, как эти местные оборванцы, покупающие со стойки сатаи с арахисовым соусом.

Том сглотнул слюну. Дыхание у него перехватило. Черт возьми, ему нравится то, что с ним сейчас происходит!

Двадцать минут ностальгической эйфории. Том кайфует за баранкой, Кара вертит головой.

— Вот он, сон, — замечает Кара. — Может, мы спим оба?

— Может быть. Да уж, экзотика.

— Экзотика!

Миновали район Фра-Ханонг, направились к дельте. Звуки города стихли в отдалении. Бетон строительных конструкций уступил место древесным стволам и кронам, замелькали рисовые делянки. Дельта Мэ Нам Чао Фрайя, рисовый котел Азии. Жаркая, влажная, плодородная зона, дающая пищу множеству людей, дающая жизнь множеству насекомых и других существ, которых не увидеть невооруженным взглядом. Как первобытный бульон, из которого возникли первые живые организмы. Из которого готов выйти вирус, несущий смерть человечеству.