— Значит, в любом случае мы умрём? — обречённым голосом спросил он. Я пожал плечами, не находя слов.

— Есть только один способ защитить вас.

— Какой? — сразу поинтересовался Эдди. В его глазах появилась искра надежды. Но когда я ответил на вопрос, его взгляд снова померк.

— Обратить вас. — Я дал ответ, который сам не ожидал от себя услышать. Я не приемлю такой исход. И не желаю кому-либо такой участи, которую сам нёс на своих плечах. — Прости, я не хотел, — произнёс я, видя, как он начал нервничать.

— Если ты это сделаешь, тогда годы моего бегства будут впустую, — он стиснул зубы и замолчал.

— О чём ты?

— Я не хочу, чтобы Рик жил такой жизнью, как твоя. Прости. — Я опустил голову. Он был абсолютно прав. Разве это можно было назвать жизнью. Постоянно думать, решать, бежать, убивать, предавать. Я прекрасно понимал, что ни один человек по собственной воле не захочет жить вечность за счёт чужих жизней. Нужно было быть животным, чтобы возжелать такую участь. Хотя именно зверем я и был. Привыкший к такому образу существования, я без труда мог лишить жизни проходящего мимо человека, если мне захотелось бы пить.

— Знаю, что я отвратителен, — согласился я. Эдди немного расслабился после того, как я произнёс это. — Для меня жизнь чужака ничего не стоит.

— Ты не виноват в этом, — сам не веря в сказанное, Эдди отвёл взгляд в сторону.

— Не лги, — попросил я, направляясь в дом.

До вечера я остался у них. Мы ещё немного поговорили о своих делах. Когда к нам присоединился Рик, мы поменяли тему разговора. Некогда добрый и общительный мальчик, теперь мне казался немного странным и замкнутым. Он не был похож на меня, но его стремление стать одним из нас говорило об обратном.

В полупустой комнате царствует тишина. Старенькая плита, две тумбочки, круглый деревянный стол, у которого шатается одна ножка и три стула — это весь интерьер комнаты, в которой мы сидим. Все безмолвно продолжают думать. Стрелки часов тикают сквозь молчание. Слышно как капает вода в плохо закрытом кране. Мимо моего уха пролетел комар. Я огляделся вокруг. Стены кое-где потрескались. Старая краска начала обсыпаться. Небрежными мазками предыдущие хозяин старался скрыть трещины в углах комнаты. С потолка кое-где свисает паутина. Из подвала раздаётся шорох и шуршание. Похоже, что бегают мыши. Я поднялся со стула и выглянул в окно. Под ногами скрипели прогнившие доски. На улице шёл проливной дождь. Удар за ударом, словно на музыкальных инструментах, капли играли мелодию, пронизывающую сердце тоскою насквозь. Незатронутые струны природы начинают медленно и незаметно погружать в меланхолию. Печальные опущенные глаза. Уставшие лица, на которых застыло разочарование от трудностей. Одновременно мы начали задумываться над тем, с чем нам ещё предстояло столкнуться, и был ли смысл продолжать бороться за несуществующий трофей.

Мне не удалось дождаться безоблачности. На улице по-прежнему лил дождь. Я брёл по дороге насквозь промокший и потерянный. Перед глазами стояло выражение лица Эдди после того, когда он нечаянно заявил, что моя жизнь ничтожна. Я не стал отрицать этого и убеждать его в чём-то ином. Я промолчал, а значит, принял его идею. Я был согласен с тем, что моё существование никому не нужно, даже мне самому.

Я шёл разобраться и просто поговорить. Моей целью была мирная беседа, впоследствии чего я мог получить информацию, которая помогла бы нам многое прояснить. Однако оснований полагать, что на этом я остановлюсь, у меня не было. Заставляло ли убийство чувствовать меня лучше? Я боялся признаться себе в положительном ответе. Поэтому раз разом оправдывал себя тем, что просто защищаю тех, кто мне дорог. Был ли я убийцей на самом деле?

Пустынная улица. Пару высоких фонарей. Мокрый асфальт. Незримые звуки разносятся по всей округе. Лай собак. Крики кошек. Голоса в соседних домах. Всплеск лужи, когда по ней проезжает очередной автомобиль. Звуки сирены вдалеке. Я прохожу вглубь квартала. Передо мной возвышается огромная вывеска на входе бара, в котором я найду Джимми Кронса — ещё одну шестёрку Ричарда Бенингтона. Я приблизился к входу, по пути стряхивая одежду. Никто не смеет меня останавливать, решил для себя я. Половины моего лица не видно за капюшоном. Я уверенными шагами иду через длинный коридор. Я точно знаю, что найду его здесь. На входе меня встречает огромный парень в чёрном костюме и микрофоном в ухе. Он останавливает меня за плечо. Я поднимаю голову и смотрю на него, не отводя взгляда. Он отворачивается, пропуская меня внутрь помещения. Я целенаправленно подхожу к бармену.

— Двойной виски, — выкрикнул я, присаживаясь. Бармен сделал несколько ловких манипуляций и поставил возле меня стакан. — Мне нужен Джимми, — я обратился к мужчине за стойкой. Он с любопытством осмотрел меня.

— Я не понимаю, о ком ты, — спокойно ответил тот. Я незаметно протянул ему сотню. Мужчина незамедлительно спрятал купюру к себе в карман. — Подойди к выходу и спроси у вышибалы. Скажи, что пришёл к нему по поводу товара. Охрана проводит тебя к нему. — Выслушав до конца, я сделал последний глоток из стакана и направился к своей цели.

Вокруг было шумно. Сотня другая женщин и мужчин весело проводили время. Все отрывались, как могли. Можно было наблюдать, как полуголые девушки танцевали на столе, пьяные парни цеплялись друг к другу, напрашиваясь на драку. Повсюду стоял гам, треск и невыносимый звон, который трещал у меня в ушах, словно мне в барабанные перепонки включили на полную громкость тяжёлый рок. За последнее время со мной происходит что-то странное. Я не мог совладать со своим слухом, зрением, силой. Порой включалось автоматически то, что раньше я мог без проблем контролировать. Я прошёл сквозь веселящуюся толпу. Приблизился к охране.

— Мне нужен Джимми, — здоровяк в чёрном костюме меня оглядел. Видимо я не был похож на одного из тех, кому могла понадобиться такая крыса.

— Зачем? — грубым тоном поинтересовался он.

— По-поводу товара, — спокойно ответил я. Больше ни слова не говоря, он махнул рукой и пошёл в противоположную сторону от выхода. Я последовал за ним. Мы прошли несколько коридоров, прежде чем дойти до красной двери. По пути нам встретилось несколько пьяных парочек, пять шесть вооруженных мужчин и пару тройку длинноногих девушек. Здоровяк открыл двери. Мы прошли внутрь. В помещении горел красный свет. Алые обои и ковры под тон украшали комнату. Посередине стоял круглый стол, вокруг были размещены мягкие высокие диваны. В креслах сидело несколько мужчин. В центре сидел лысый парень, на руках у него была девушка. Все взглянули в нашу сторону.

— Джимми, к тебе пришли, — произнёс здоровяк. При виде меня лысый мужчина подавился виски, который потягивал из своего стакана. Он пытался откашляться, скидывая с себя девушку, которая поспешила присесть рядом, чтобы не мешаться. — Что тебе надо?! — придя в себя, спросил он. Неужели этот парень знает, кто я? Конечно, вспомнил я. Однажды я видел его в кабинете Ричарда, когда заходил к нему. Да я не ошибся, это был именно он.

— Мне нужен твой босс. — Я позволил себе без приглашения пройти и сесть напротив него. Все кто сидел вокруг Джимми, уже подорвались, желая проучить меня за плохие манеры. Я находился в состоянии готовности, так как был сильно зол и раздражён. В эти секунды меня всё бесило больше, чем обычно. Мне даже не нравился костюм на сидящем справа парне. Заодно это я мог свернуть ему шею, но старался держать себя в руках, чтобы по возможности провести мирную беседу.

— Сядьте, придурки! — закричал на них Джимми. — В своём уме устраивать здесь такое?! — недовольно произнёс он. — С чего ты взял, что я скажу тебе? — обратился он ко мне с улыбкой.

— Интуиция, — ответил я, откидываясь назад на спинку дивана.

— Решил, что вот так можешь заявиться ко мне и требовать что-то? — с негодованием процедил он сквозь зубы.

— Что-то вроде того. — На моём лице не дрогнула ни одна мышца, пока я замечал, что все вокруг нас начинают готовиться к приказу своего начальника. Кто полез за пистолетом, кто за холодным оружием. Я же продолжал спокойно сидеть. — У тебя есть два выхода из сложившейся ситуации, — говорил я, наблюдая за его реакцией. Я чувствовал страх этого человека. Он знал, кто я и прекрасно понимал, что я способен с ним сделать. Поэтому его внешняя уверенность была фальшивой жалкой иллюзией того ужаса, который был внутри него. — Первый — это сказать мне, где и кто твой босс. Тогда я, молча, развернусь, и ты меня больше никогда не увидишь. — Я сделал небольшую паузу. Все стоящие и сидящие в этой комнате слушали меня, не нарушая тишину, которая воцарилась в те минуты. — Второй выход — это ничего мне не говорить. Но тогда я не смогу мирно уйти и мне придётся всех вас убить.