Два предмета которые вшиты и ещё два, которые используются другими людьми в рассказе. 4 балла.

Пиар удался — 5 баллов.

Михаил Мухин — 1. Читал без интереса. Скомканное путешествие (я конечно понимаю что формат конкурса не позволяет большие объёмы, но в таком случае глупо писать о путешествиях на мой взгляд), мало для такой истории. Похоже на краткий пересказ, а не полноценный рассказ. В общем и целом покатит. Что касается атмосферности, ну не знаю, я её тут не увидел. 4 балла.

2. Что касается выполнения задание. Так дико извиняюсь, да действительно 2 предмета. В общем и целом считаю, что задание выполнено. 4 балла.

3. Тут же вроде бы всё неплохо. 5 баллов.

«Dream Ttam»

Виктор Смирнов

Оборотень

Сброшенный с поезда, рассыпающийся на ходу, он лежал под насыпью, нянча сломанную руку. Кажется, ему все-таки удалось оторваться. Но ненадолго. Фэбээровцы снова выйдут на его след. И тогда ему придется опять стать тем, кем он быть не хочет. Он (задранная к небу белая морда, желтоватый грязный мех, отвисшее брюхо, огромные зубы, от кормежки до кормежки) помотал головой. Нет, никогда. Но Виктории больше нет, никто ему не поможет. Фэбээровцы взяли ее. Или взяли серые. Но все, ее нет. Нет. Нет.

Он повторил это еще несколько раз, потом понял, что сидит и раскачивается в жутковатом трансе. Смерть… он бы почувствовал ее смерть, разве нет?

Нет, нет, нет. Не-не-нет.

Хьюго встал. Замотанная в грязную тряпку правая рука (лапа) отдалась болью. Ему нужен доктор. Как ни смешно, подойдет даже ветеринар. Он усмехнулся сквозь красные полосы боли, накатывающие на него. О, ветеринар было бы хорошо. Возможно, он единственный из пациентов, который смог бы сказать, что у него болит. Мечта. Пациент-мечта. С насыпи скатились несколько камушков. Хьюго вздрогнул и поднял голову. Нет, показалось.

Он опять помотал головой. Себе-то можешь признаться, Хьюго? Ему все время чудится, что на насыпи будет стоять Отто Кляйн. Ерунда. Даже фашистские ублюдки-вивисекторы не настолько всемогущи, чтобы перенестись сюда из Аризоны в мгновение ока. А когда Хьюго в последний раз говорил с ним по телефону («я убью тебя, Кляйн. Обещаю, я сделаю это») Кляйн был на той стороне, в подземной лаборатории. Номер был обычный аризонский, но дома, на который он был зарегистрирован, и хозяина дома не существовало. И проект 213 никогда не существовал. И он, Хьюго, не существовал, и никогда не убивал тех охранников.

И, главное, никогда не существовало Виктории Кард.

Хьюго вдруг понял, что плачет, сам того не замечая. Виктория. Его связной, его надежда, его… любимая? То, что связывало агента Хьюго Стила и улыбчивую девушку-телепата, сложно было назвать «чисто рабочими отношениями». Он отлично помнил день, когда они познакомились, как будто все это было вчера — день, когда впервые прозвучали слова «проект 213». Тогда Боумен собрал их всех у себя в кабинете — Хьюго, Викторию и доктора Отто Кляйна. Кляйн. Рука агента непроизвольно сжалась в кулак, и его снова накрыло тугой волной боли, почти заставившей Хьюго потерять сознание. Нет. Нельзя. Сжав зубы, он преодолел минутную слабость. Надо идти. Времени у него было мало, ведь те, кто шел за ним от самого Бартонвилля, не оставят его в покое. Кое-как поднявшись на ноги, Хьюго побрел вдоль железнодорожной насыпи в сторону моста. Словно пытаясь отвлечься от боли, он снова проваливался в полубессознательное состояние, упорно возвращаясь в тот день, когда все началось…

— Это Вервольф, — Боумен пододвинул фигурку из блестящего серебристого металла так, чтобы Хьюго мог лучше ее рассмотреть.

Фигурка изображала странное существо, больше всего похожее на волка, вставшего на задние лапы. Правда, передние его конечности были больше похожи на непропорционально большие человеческие руки с длинными когтями.

— Вервольф? — переспросил молодой агент, — я так понимаю, этот предмет способен дать мне возможность обращаться в волка?

— Не только в волка, — Боумен достал из ящика стола кипу скрепленных между собой бумаг, среди которых Хьюго заметил крупную фотографию белого медведя, — там, куда ты отправляешься, волку не пройти.

Операцию сделали в тот же вечер. Доктор Кляйн поместил под кожу Хьюго два металлических предмета — Вервольфа и Сфинкса. С Вервольфом все было ясно, но что может делать Сфинкс, Хьюго понял только тогда, когда в его голове впервые зазвучал приятный женский голос: «Привет. Меня зовут Виктория. Теперь мы с тобой можем общаться так». Хьюго чуть не рухнул со стула. Увидев его недоумение, Боумен с довольной улыбкой пояснил:

— Виктория — телепат. Она будет передавать нам, где ты находишься, и что ты видишь. Сфинкс поможет тебе связываться с ней. На любом расстоянии, в любое время. Даже если один из вас спит.

— У нее… у нее тоже какой-то предмет? — пробормотал Хьюго, пристально разглядывая сидящую напротив него миловидную рыжеволосую девушку. Только сейчас он заметил, что глаза у нее были зеленые, а не карие, как ему раньше казалось, а еще — веснушки ей действительно шли, а еще…

— Нет, у меня нет никаких предметов, — снова зазвучал в его сознании голос Виктории. Она улыбнулась ему и добавила, — мне они не нужны. И постарайся думать немного тише. Из-за твоего Сфинкса я тебя слишком хорошо слышу.

Хьюго показалось, что у него даже шея покраснела.

Следующие два месяца он мог бы назвать своим персональным адом. Трансформация в полярного хищника весом в тысячу фунтов поначалу казалась невозможной. И даже когда Хьюго, наконец, смог совладать с упрямым артефактом у себя под лопаткой, она продолжала быть крайне болезненной. Кроме того, контролировать свое звериное альтер эго у агента тоже не всегда получалось — по каким-то странным причинам, иногда он превращался в медведя против своей воли, и даже его сознание, казалось, становилось сознанием хищного животного. И голод. Постоянный голод, от которого буквально сводило желудок. Неважно — в человеческом облике, или в зверином — он был вечно голоден. Хьюго плохо спал, становился злым и раздражительным, и его начали сторониться даже те, кто не был осведомлен о его новоприобретенных способностях. Место Сатаны в аду подземной лаборатории в Аризоне по праву занимал Отто Кляйн. Десятки тестов, которые он заставлял проходить Хьюго, сложно было назвать гуманными. Похоже, этот худой высокий старик с нацистским прошлым готов был пойти на все, лишь бы научить агента управлять телом белого медведя. Хьюго тогда еще верил, что все это делается для успешного завершения проекта 213, но все же старался избегать холодного, как арктический лед, взгляда доктора.

Единственное, что тогда приносило Хьюго радость, было общение с Викторией. Он сам не заметил, как они сблизились. Отважная девушка спокойно могла подойти к нему, даже когда он был в облике медведя, и она единственная могла хоть как-то успокоить его, когда он вдруг впадал в ярость, пытаясь вырваться из своей клетки, куда его запирал доктор Кляйн, объясняя это соображениями безопасности. В таких случаях Хьюго с трудом понимал человеческую речь, но слышать мысленные сигналы Виктории ему не мешала даже трансформация. Ее совсем не смущали его глаза, которые после операции почему-то стали разноцветными. И, пожалуй, мисс Кард была единственной, кто видел в нем живого человека, а не проект 213.

И именно поэтому, когда пять дней назад он вдруг почувствовал ее необычайно мощный телепатический сигнал, он сразу ей поверил. «Хью, слушай меня!» — кричал через сотни миль голос Виктории в его голове, — «Отто Кляйн — предатель. Я сама не знаю, как это возможно, но он до сих пор работает на фашистов. Это как-то связано с твоим заданием. Хью, ты идешь прямо в ловушку — тебе надо срочно бежать. Тебя могут убить!»