Ждать пришлось недолго — Алексей полоснул разбитой бутылкой одному из нападавших по животу, второй, правда, вцепился Алексею в запястье и в горло, но получил удар головой в переносицу, разжал руки и немедленно поплатился — бутылочное стекло крест-накрест прошлось ему по лицу.

Теперь на пляжном пятачке только один человек стоял, выпрямившись в полный рост, — Алексей. Он медленно обернулся, увидел Фоменко-младшего, мрачно улыбнулся краем рта и бросил «розочку» на песок.

Олег это понял так, что его сейчас будут убивать голыми руками. Наверное, брат Алены видел в этом особый кайф.

Алексей остановился в паре шагов от Фоменко-младшего, и теперь тот мог рассмотреть его повнимательнее. Мог, но не хотел, он все так же сидел на корточках, видел перед собой грязные кроссовки Алексея и молил, чтобы все это закончилось побыстрее.

— Ты бы встал, — сказал Алексей. — Мне так неудобно с тобой говорить.

Фоменко-младший не просто встал, он вскочил, будто Алексей нажал соответствующую кнопку, управляющую телодвижениями Олега.

— Посмотри на меня.

Олег нехотя поднял глаза. Алексей был похож на мертвеца — бледный, с засохшей кровью на лице. Но именно он был сейчас хозяином положения.

— Я… — пробормотал Олег. — Я извиняюсь…

— А извиняться поздно.

— Ну и что ты теперь… Что ты со мной… Ты меня убьёшь? — вырвалось у него.

— Если бы я хотел тебя убить, то мне хватило бы правой руки и трех секунд времени, — ответил Алексей, прислушиваясь к шороху у себя за спиной.

— Ага, — Фоменко-младший подумал. — То есть ты меня не убьёшь.

— У меня другая цель.

— Какая?

— Я хочу, чтобы при виде тебя люди понимали.

— Что понимали?

— Понимали, что ты сволочь. Чтобы это было написано у тебя на лице. Чтобы никакая девушка тебе больше не поверила. Просто посмотрела бы тебе в лицо — и все поняла.

— Это что, клеймо какое-то? — отшатнулся Олег.

— Нет, не клеймо. Просто я от тебя не отстану. Я буду всегда следовать за тобой. И ты будешь всегда бояться. И даже если я не трону тебя пальцем, страх изменит твоё лицо. Навсегда. Это уж я знаю, можешь поверить. И тогда на твоём лице будет написана твоя гнилая сущность. И по твоим бегающим испуганным глазкам любой человек прочитает — вот козёл, который боится отвечать за свои дела.

— Да ты же псих, — сказал Фоменко-младший. — Мне говорили, ты из армии не в себе вернулся… Точно. Так оно и есть.

— Давай проверим. Ты только не забывай смотреться в зеркало. Ты там сам все увидишь. И поймёшь, кто псих, а кто нет.

— Понимать нечего, — не очень уверенно проговорил Олег, но Алексей его уже не слушал, он успел к машине как раз вовремя — хриплый торопливо шарил в «бардачке», но заливающая лицо кровь мешана ему. Когда же он наконец нащупал пистолет и стал задом выбираться из машины, Алексей несколько раз с силой двинул его дверцей машины, вырвал из пальцев пистолет и потом ударил в висок рукоятью. Только теперь хриплый успокоился.

Алексей, сжимая в руке пистолет, повернулся. Фоменко на прежнем месте уже не было, зато кто-то с шумом пробирался сквозь кусты в направлении пляжа.

— Павлик, — тихо произнёс Алексей.

Это был и вправду Павлик, сжимающий в руках бутылку водки. Услышав своё имя и обернувшись на голос, он словно окаменел.

— Слишком поздно, Павлик, — сказал Алексей. — Можешь идти домой.

Павлик медленно кивнул, попятился, а потом кинулся прочь со всех ног.

Полковник Фоменко не хотел этим заниматься. Слишком уж много было у него своих собственных, действительно серьёзных проблем. Однако, получив представление о вечерних событиях на берегу реки, он понял, что заняться этим упёртым дембелем придётся именно ему, потому как больше некому.

А когда полковник Фоменко начинал вплотную чем-то заниматься, то делал все быстро, аккуратно и продуманно. Он распорядился вывезти сына из города, запустил по полной программу регионального розыска Алексея Белова, добился размещения оперативников на квартирах всех его родственников и друзей. Задним числом было открыто уголовное дело, теперь предстояло набить папки десятками листов со свидетельствами против Белова — это требовало всего лишь пары дней работы, не больше.

Днём полковник Фоменко даже наведался в городскую прокуратуру, переговорил с нужными людьми, подготовил почву, чтобы уж всё было наверняка.

Самым лучшим вариантом Фоменко полагал — и так он ориентировал своих людей — гибель Алексея Белова при попытке оказать вооружённое сопротивление правоохранительным органам. И нужные бумаги покроют эту глупую историю лучше всякого могильного камня.

Закончив дела на пятом этаже здания прокуратуры, Фоменко стоял в ожидании лифта. Здесь же прохаживался какой-то круглолицый тип с газеткой. Минуя в очередной раз полковника, тип вдруг отчётливо проговорил:

— Проблемы, Валерий Сергеевич?

— Пошёл на хер, — автоматически ответил Фоменко, даже не повернувшись. Много тут бегало всяких жучков-бизнесменов, которые предлагали полковнику решение различных проблем в обмен на его дружбу и сотрудничество. Идиоты. Знали бы они…

— Что, все ещё бегает?

Фоменко обернулся и внимательнее рассмотрел мужчину с газеткой.

— Ваша проблема все ещё бегает, да? — спросил тот. — Ваша проблема будет долго бегать. И вы будете ещё долго нервничать.

— Ты что за хрен с горы? — резко бросил полковник, свирепо глядя незнакомцу в глаза и не видя там ровным счётом никакого волнения. Это были очень внимательные и умные глаза. Полковнику это жутко не понравилось. — Чего тебе надо?

— Лифт, — сказал незнакомец.

— Чего?

— Лифт приехал. Прошу.

Полковник поспешно шагнул в кабину, туда же последовал и незнакомец.

— Этот парень, — сказал незнакомец, когда полковник машинально нажал на кнопку первого этажа. — Он очень способный. Вы будете очень долго его ловить. Ваш сын…

— Чего тебе надо? — взревел Фоменко. — Я тебе сейчас… — он сравнительно редко терял над собой контроль, но вот сейчас вдруг оказался в опасной близости к этому состоянию.

— Спасибо, что спросили, — невозмутимо отозвался незнакомец. — Нам нужна фамилия человека, который прикрывает вас на федеральном уровне. Нам нужен человек, который сидит в Москве и получает свой процент.

Фоменко окаменел. Первая мысль, которая пришла ему после секундного паралича, была — задушить этого урода с газеткой, вот сейчас резко коленом в пах, а потом давить обеими руками, давить, пока пена изо рта не полезет…

— Спасибо за внимание, — сказал незнакомец, останавливая лифт. — Я зайду к вам позже. Или позвоню. И, — спохватился он, уже стоя в коридоре второго этажа, — этот пансионат, куда вы отвезли своего сына… «Родник», кажется, да? Вы уверены, что это действительно надёжное место?

Фоменко ударил по кнопке «стоп», но лифт уже тащил его вниз. Он сразу же вернулся на второй, выскочил в коридор, метнулся в одну сторону, в другую… И понял, как глупо, должно быть, выглядит со стороны.

Выйдя из здания прокуратуры и мрачно двигаясь в сторону служебной машины, Фоменко понял, что ему больше всего не понравилось в этом чёртике из коробочки с газеткой в руке — не умные глаза, не знание о пансионе «Родник»…

Он сказал «нам нужна». Нам.

— Это очень хорошо, что у Чёрного Малика был двойник. Это очень хорошо…

Бондарев пожал плечами. Он не видел в этом ровным счётом ничего хорошего.

— Это значит, — продолжил Директор, — что его очень ценят. Хорошие двойники дорого стоят, и нет смысла заводить их для всяких «шестёрок». Раз в Чёрного Малика вкладывают деньги, значит, надеются им воспользоваться. Значит, мы на верном пути, мы занимаемся правильным человеком.

— Но лучше бы это был не двойник. Тогда бы я знал, что мы завалили в Милане правильного человека, — сделал собственный вывод Бондарев.