Моник и Лоренс жили и вращались в разных кругах. Она предпочитала быть солнцем в крохотной среде, созданной ею в клубе, а он яркой звездой галактики. И это было удобно для обоих. В этом заключался их особый комфорт, который связывал их раздельные жизни.

Но она не была глупой. За предоставленное ею время он должен был одуматься, и должен был сделать это в ее пользу.

Лоренс, погруженный в собственные мысли, погонял по чашке остатки утреннего чая и вылил их в рот. Единственное, что ему оставалось, — сидеть на обочине своей жизни и ждать Парижа для того, чтобы определиться и так же, как «Вуаля!», раскачиваться на краю обрыва, чтобы встряхнуть себя от праздности. Он должен был ждать и бояться, что выбор между Бретт и Моник принесет ему невосполнимую потерю.

— Ну как я могу закалывать, если ты крутишься, как цыпленок? — спросила Мартина.

— Извини, Мартина, просто голова сейчас забита другим, — сказала Бретт.

Бретт стояла на помосте перед трехстворчатым зеркалом в мастерской Мартины Галлет.

На полках были сложены рулоны тканей, на полу разбросаны обрезки и нитки, а непрерывное жужжание швейных машин вынуждало перекрикивать его. Мартина использовала ярды изумрудно-зеленого и пурпурно-красного сатина, вдохновленная бесподобным материалом, чтобы создать для Бретт уникальное платье.

Узнав, что в октябре она получит на престижном показе мод приз как одна из самых талантливых молодых модельеров, Мартина вызвалась одеть Бретт для галла-торжества.

Приз «Золотая игла» был наиболее престижной наградой в мире моды Франции, и она осознала, что фотографии Бретт помогли сфокусировать внимание на ее линиях. С одной стороны, она хотела отблагодарить фотографа, а с другой — Бретт сама будет прекрасной рекламой ее одежды.

Начав этим заниматься менее месяца назад, Мартина жаждала поскорей закончить свой дизайн. По крайней мере будут еще три примерки, на которых, она надеялась, Бретт не будет такой возбужденной, как сейчас. Состояние Бретт не было связано с Мартиной или ее платьем. Даже когда все хорошо, процесс примерки очень сложное занятие, но все, о чем сейчас могла думать Бретт, — это встреча, которую ей назначил на вечер Джефри Андервуд, главный советник и управляющий «Ларсен Энтерпрайсиз».

Две недели назад она получила письмо, извещавшее ее о его предстоящем приезде в Париж и необходимости встретиться относительно финансовых вопросов. Письмо было настолько официальным, что она не могла представить, что бы это значило. Когда секретарь Джефри Андервуда позвонил ей, чтобы договориться о времени встречи, он также не смог сообщить никаких подробностей.

Бретт приехала в отель «Криллон» на двадцать минут раньше. Она очень волновалась и постоянно смотрела на часы.

За две минуты до назначенного времени Бретт вошла в такой бесшумный лифт, что не была уверена, поднимается ли он.

— Добрый вечер, мисс Ларсен. Мистер Андервуд ожидает вас. Сюда, пожалуйста.

Секретарь Джефри Андервуда, молодой человек в сером костюме, проводил Бретт в обитый плюшем салон. Когда Бретт обернулась поблагодарить его, дверь за ней уже была закрыта, а молодой человек исчез. Джефри Андервуд бесшумно поднялся из-за своего стола, и, когда она повернулась назад, то оказалась прямо перед ним.

Он был намного моложе, чем она его себе представляла. Как главный советник «Ларсен Энтерпрайсиз», он был личным поверенным и советником в делах Свена Ларсена, хотя на вид ему было не больше тридцати пяти.

Она не видела человека более тщательно одетого, чем он. Его руки были холеными, ногти отполированы до яркого блеска, а волосы уложены волосок к волоску. Бретт обратила внимание, что никогда не видела столь придирчивого отношения к деталям, как в его кабинете.

Хотя на ней был новый костюм фирмы «Айсл», соответствующий, как она решила, этой встрече, в присутствии Джефри она неожиданно почувствовала полуобморочное состояние, словно у нее из-под юбки были видны трусики.

— Очень рад, что вы пришли, мисс Ларсен. Вы, должно быть, очень заняты теперь, когда ваша карьера идет так хорошо, — сказал он.

— Очень приятно с вами встретиться, мистер Андервуд. Дедушка очень хорошо отзывался о вас.

Бретт вглядывалась в его прозрачные, цвета аквамарина глаза, чтобы найти ключ к разгадке, но ничего не увидела.

— Пожалуйста, садитесь, — сказал он и возвратился к столу.

Бретт была изумлена порядком в кабинете. Еженедельник в кожаном переплете с указаниями телефонов, переговоров и заметками лежал перед ним. Справа от него была стопка юридических блокнотов, ряд отточенных карандашей и открытая книга с указаниями назначенных встреч, а слева сформирована стопка из лежащих внахлестку папок.

— Мне бы хотелось сказать, что я совсем не ожидала этой встречи, — начала Бретт. — Я знаю, что вы поверенный моего деда, они с тетей Лилиан всегда сами обо всем договаривались. Я считала, что это будет продолжаться до моего двадцатипятилетия.

Бретт все еще была в неведении, о чем будет разговор, но чувствовала, что ей это не понравится. Она ненавидела бумажную рутину, составление отчетов в собственных делах, и беспорядок в картотеке отражал этот недостаток. Теперь, кажется, ее дед породил новую бумагу, и ей любыми путями хотелось от нее отвертеться.

— Да, они так и будут продолжать отслеживать ваш счет, но этот вопрос они не смогут решить без вашего участия.

Бретт посмотрела на него в замешательстве.

— Понимаете, мисс Ларсен, доход от вашего опекунского счета стал значительным. Вы решили жить достаточно скромно и потратили очень небольшую сумму от той, что вам была разрешена. Таким образом, вся оставшаяся сумма была вложена в дело и доход, отраженный в ежеквартальных отчетах, превосходный. Ваше текущее состояние оценивается где-то между двумя-тремя миллионами долларов, не считая, конечно, вашего профессионального дохода и того, что вы получите в день своего двадцатипятилетия.

— Но у меня нет специалистов, чтобы управлять этими деньгами, мистер Андервуд. Я достаточно успешно делаю свое дело, я имею в виду фотографию, и это отнимает у меня все мое время.

— Да, конечно, и ваш дед очень гордится тем, что вы трудитесь. Мы, конечно, будем управлять вашими капиталовложениями, но требуется решить другие вопросы… которые являются причиной нашей встречи.

Джефри помолчал, постукивая пальцами по столу, четко обдумывая каждое слово.

— Ваш дед очень щепетилен во всех вопросах, и деловых и тех, что касаются его семьи. Так как вы достигли своего совершеннолетия, он повелел, чтобы размещение ваших ценных вкладов в случае… об этом очень деликатно говорить… в случае вашей преждевременной смерти было вручено в соответствии с юрисдикцией. Вы должны составить завещание, мисс Ларсен.

— Завещание? Но мне только двадцать один.

— В вашей сегодняшней ситуации это будет просто предварительным документом. В него с годами несомненно можно будет вносить дополнения, отражающие изменения в вашей личной жизни, появление детей и т.д.

— Это потрясающе, мистер Андервуд.

— На самом деле здесь нет ничего ошеломляющего, — разубеждал ее Джефри. — Не хотите ли чаю или кофе? Мы просмотрим образец завещания, пункт за пунктом и ответим на ваш вопрос.

— Мне действительно сейчас не помешало бы выпить кофе, чтобы ясно разобраться во всем этом. — Бретт была возбуждена. — Извините. Все это так неожиданно.

— Забудьте об этом.

Секретарь налил кофе, и Бретт внимательно слушала, когда Джефри объяснял юридическую сторону завещания.

— Мне все еще не хотелось бы заниматься этим, но ваше разъяснение, конечно, все ставит на свои места, — сказала Бретт. — Я бы хотела, чтобы также эффективно решались все мои проблемы.

— Может, мы смогли бы вам помочь? — предложил Джефри.

— Я приняла некоторые решения в своем деле, которые бы облегчили мою жизнь, но я так ненавижу такой вид деятельности, — сказала Бретт.

— Мисс Ларсен. Вам принадлежит сеть «Ларсен Энтерпрайсиз», и вы можете пользоваться ею, не стесняясь.