«Прекрати», — подумала она. Бретт была благодарна Лоренсу Чапину за начало своей карьеры и за первые успехи, но никак не могла погасить те тлеющие угольки желания, которые невольно вспыхивали в его присутствии.

— Мои поздравления, мистер Чапин, — бодрым голосом сказала она.

— Борьба еще не кончилась. — Лоренс пожал и дважды потряс ее руку, собираясь уходить: он знал, что она будет здесь, но решил не думать об их предстоящей встрече. — Все в деловом мире говорят о тех изменениях, которые ты внесла. Некоторые очень обеспокоены этим.

— Но я не собираюсь сдаваться. Лоренс не намеревался говорить так сухо, но ему необходимо было удержать Бретт на расстоянии. Она была такая энергичная, талантливая — с одной стороны, но искренность и отсутствие коварства в ее глазах — с другой стороны, угрожали пробить его обособленность и искушенность в житейских делах. Это вызывало в нем необъятное чувство, которое он считал практически невозможным даже в свои молодые годы, а уж теперь его тяга к Бретт была совершенно алогична.

— Если позволишь, мне нужно удалиться, чтобы сделать еще несколько звонков.

Он исчез в кабинете, закрывая за собой дверь.

«Ну и ладно», — подумала Бретт.

Она должна была выполнять свои обязательства перед «Вуаля!» и будет к нему обращаться только в случае необходимости, и не более. И как она смогла очароваться таким грубияном?

Покрутившись еще немного, Бретт отправилась в подземный гараж к своей машине и, когда выруливала ее к выходу, услышала:

— Дерьмо! — рычал Лоренс, лежа под открытым капотом своего «ситроена». — Я заплатил целое состояние за эту чертову машину, а теперь я под капотом, как подросток с его первой развалюхой.

На сегодня Бретт было достаточно общения с Лоренсом, но все-таки, проезжая мимо него, она обернулась, и он ее увидел.

— Могу я вас куда-нибудь подвезти? — неохотно предложила Бретт.

— Мой гараж закрылся, а такси я сейчас не поймаю. Думаю, вы можете мне помочь, — ответил Лоренс, прислушиваясь к усиливающемуся дождю.

«Он говорит, будто делает мне одолжение», — подумала Бретт.

Некоторое время они ехали молча.

— Куда вам ехать? — спросила Бретт, сообразив, что не знает, куда везти Лоренса.

— Да я собирался спокойно пообедать в «Ле Флор». Вы знаете, где это? — спросил он.

— Конечно, это рядом с моим домом.

«В конце концов это удобно», — подумала она.

— Тогда почему бы вам не присоединиться ко мне? — Лоренс не понял, как у него с языка сорвалось это предложение.

— У меня завтра очень тяжелый день.

— И у меня, но ведь должны же вы поесть, правда? Последний выпуск «Вуаля!» стоит ужина.

— Вы очень любезны, мистер Чапин, — ответила Бретт и подумала, что ужин будет временным и необходимым злом.

Лоренс понял, что «мистер Чапин» будет снова рвом между ними. Он сам создал дистанцию. Это было, как ему казалось, то, чего он хотел и добивался.

Бретт попыталась найти какие-нибудь слова для продолжения разговора, но ей ничего не приходило в голову. Она должна расслабиться, если уж собиралась обедать с ним.

Бретт припарковала машину и достала зонт. Лоренс поднял воротник.

— Подождите, вы не можете так идти, — сказала она.

Они оба спрятались под ее зонтом. Неожиданно резкий ветер вырвал зонт, и он тут же был сплющен проезжавшим мимо автомобилем.

— Бежим, — крикнул Лоренс.

Они рванули через улицу, сначала стараясь обегать лужи, потом напрямик, поняв, что все равно безнадежно промокли. Влетев в «Ле Флор», они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— О, монсеньор Чапин. Или у вас не было зонта, или вы купались в Сене! — приветствовал метрдотель. — Позвольте предложить вам и вашей даме полотенце. Пойду скажу, чтобы накрыли ваш постоянный столик.

Когда Бретт проскользнула на красный кожаный диван, ее лицо обрамлялось короной блестящих кудряшек.

— Ноги промокли. Я прямо чувствую, как мои пальцы слипаются в туфлях!

— Выньте их.

— Свои пальцы? — И оба захихикали, и это было очень естественно.

— Дайте мне ваши туфли. — Лоренс нагнулся под стол и достал оттуда ее мокрые туфли:

— Я позволил себе вольность пораспоряжаться, решив, что вы можете простудиться.

Бретт сделала глоток жидкости цвета топаза и поприветствовала букет крепкого коктейля из коньяка с вином. Она предполагала провести жуткий вечер, но сейчас это уже было неважно.

— Прекрасный выбор. — Она на момент задумалась. — Итак, почему же все-таки вы мне дали шанс тогда, в сентябре?

Это был действительно тот вопрос, ответ на который ей был необходим. Если уж так случилось, что она поймала его «без охраны» — тем лучше.

— Твои снимки были целевыми и неотразимыми, и ты рисковала, а я таких люблю.

— А если бы я оставила свой альбом в кипе с другими, вас бы они привлекли?

— Я не могу ничего сказать, потому что ты не сделала этого. Бретт, твои работы исключительные, и когда я дал тебе тот ангажемент, то сначала удивился, что потерял способность принимать рациональное решение, но жизнь учит, что иногда иррациональные решения бывают единственно верными. И я очень доволен своим выбором.

Его ответ все прояснил.

Они заказали «рагу по-тулузски», блюдо из тушеных бобов, сосисок, баранины и утки, и, захваченные разговором, ели с большим аппетитом.

— Теперь моя очередь спрашивать тебя, — объявил Лоренс. — Что делает тебя такой самоуверенной?

Бретт взглянула на свое отражение в зеркале за его спиной.

— Когда-то кое-кто старался убедить меня, что все, что я делаю, плохо. Когда я поняла, что тот человек не прав, я решила, что бы я ни делала, будет лучше, чем если бы я бездействовала вообще.

Когда они вышли из ресторана, был густой туман.

— Если можно, я провожу тебя, — предложил Лоренс, и они пошли по пустынным улицам.

Бретт была в восторге от старинных кукол в витрине магазина, и ее нос почти сплющился о стекло. Лоренс стоял рядом с ней; его разум снова боролся с его чувствами. Он положил ладони на стекло.

— Тебе не будет противно, если я тебя еще раз поцелую? — прошептал он. Бретт обернулась к нему.

— Нет, — тихо сказала она, — мне не было противно и в первый раз.

Он запрокинул ее голову так, что глаза их встретились. В тот момент все, что было месяцами непонятно, создавало преграды между ними, решилось, и их глаза это выразили, а губы подтвердили — медленно, ласково, нежно. Молча, рука в руке, они подошли к дому Бретт.

— Не хочешь подняться на чашечку кофе? — спросила Бретт.

Лоренс был потрясен уютом ее квартиры.

Из-за несложных, прямых линий ее одежды и современного целеустремленного подхода к работе он ожидал, что ее жилище отражает те же взгляды.

Софа и стулья, обитые ситцем, шторы из кружева и старинные столы и лампы не вызывали отвращения, а наоборот, казались теплыми и приветливыми. Было непонятно: это попытка создать только уют или сохранить свое «я» в быту.

Бретт знала, чего хотела, когда приглашала Лоренса, но сейчас почувствовала смущение и трепет. Она сняла туфли, повесила их пальто и пошла на кухню. Лоренс, устроившись в углу софы, поднялся и последовал за ней.

— Если честно, Бретт, я не хочу кофе.

— И я тоже, — сказала Бретт.

Лоренс притянул ее к себе и впервые их тела слились в объятиях. Их губы больше не спрашивали, они требовали, горячо настаивали. И, не говоря ни слова, Бретт повела его в спальню. Она стала поспешно раздеваться, но Лоренс остановил ее. Он положил ее на пушистое покрывало ручной вышивки, встал рядом на колени и, с благоговением лаская, медленно раздевал. Он чутко понимал, что доставляло ей большее удовольствие. Она была желанной ученицей в его руках.

Бретт никогда не ощущала такой прелестной муки. Она стала поторапливать его, чувствуя, что сходит с ума, и Лоренс прекратил свои ласки и быстро разделся. Он сел рядом с ней и стал любить ее глазами. Это показалось Бретт вечностью. Свет от абажура персикового цвета теплыми бликами лежал на ее губах, теле.