— Зачем ты поспешил довести до их сведения, что мы не помолвлены? — спросила она

— Потому что мы не помолвлены, и мне казалось, это несколько уменьшит мелодраматичность ситуации. Может быть, я действительно поспешил. Но и вреда ведь тоже нет, правда?

— Какого вреда?

— Ну, Дженни, я не знаю. Но обычно в таких делах полиция интересуется всякими частностями.

— Что значит «в таких делах»? — упрямо допытывалась она, сама не понимая, откуда и почему берутся эти вопросы, и зная только, что их нужно задать.

Теперь хмурился Роберт, он рассердился, ее вопросы его озадачили.

— Пропал человек. Допустим, что пропал. Полиция меня не знает, в городе я чужой. Почему бы не решить, что я избил Грега и нарочно оставил на берегу, чтобы избавиться от соперника? — Роберт выключил плиту и налил кофе сначала Дженни, потом себе. — Я думаю, он объявится после своего запоя, но до тех пор не слишком приятно, когда тебя выспрашивают и, возможно, подозревают во лжи, — он сел за стол и взял в руки чашку.

— А тебе показалось, тебя подозревают во лжи?

— Да нет. Я этого не думаю. А ты?

— Не знаю. Они ведут себя так уклончиво. Но мне кажется, не нужно было посвящать их во все подробности.

— Что ты имеешь в виду? Что мы не помолвлены?

— Да, — уверенно сказала она и почувствовала, что упрек справедлив. — Их это не интересовало. Их интересовала действительно ли Грег оставался сидеть на берегу и был ли в состоянии выбраться на дорогу.

— Да, знаю. Я ведь уже пытался объяснить тебе, Дженни, почему я сказал, что мы не помолвлены. По-моему, я прав. Если ты со мной не согласна, очень жаль.

Он говорил мягко, стараясь ее успокоить, но за этими его словами Дженни чувствовала какую-то непреклонность, которая удивила и расстроила ее. Да, они не помолвлены. Может, никогда и не будут. В душе у нее вдруг стало пусто, сердце сжалось от предчувствия надвигающейся беды и в воображении возникла картина: Роберт отчаянным ударом кулака сбивает Грега с ног, тот летит в реку, на камни, а Роберт спускается к самой воде, желая убедиться что Грег упал туда, где поглубже.

— Что с тобой? — спросил Роберт.

— Ничего. А что?

— У тебя такой вид…

— Я тебя не понимаю, — сказала Дженни.

Роберт встал.

— Дженни, что с тобой сегодня? Скажи мне. Ты устала, правда? Конечно, это все нелегко, — он подошел к ее креслу, остановился, но его протянутая к ней рука опустилась. — Что значит, что ты меня не понимаешь?

— То и значит. Ты по-прежнему для меня загадка.

— Ну, Дженни! Загадочного во мне не. больше, чем в этой стеклянной перегородке.

— А уж об этом судить мне, правда? Для меня ты загадка.

— Дженни, в чем дело? Ты хочешь сказать, что не веришь тому, что я тебе рассказал об этой драке? Я ведь не утаил от тебя ничего. Рассказал все в точности.

Но Дженни тревожило совсем не это. Она видела, что Роберт теряет терпение, но сейчас ей было все равно.

— Тебе что-то хочется сказать мне? Что? — спросил он.

— Еще не знаю. Но скоро буду знать, — она увидела что глаза у него сузились.

Роберт зажег новую сигарету и стал ходить по кухне. Обошел вокруг стола и сказал:

— Я пойду, Дженни. Тебе надо спать.

Она почувствовала что ему в тягость этот разговор — в нем нарастает недовольство ею, раздражение и безразличие, и в ней тоже вскипала обида.

— Ладно.

Роберт взглянул на нее.

Еще никогда они не были так близки к размолвке. «Ведь мы сейчас рассоримся, — сообразила Дженни, — хотя почти ничего не сказана только самая малость выражена словами». Роберт достал из шкафа пальто. Надел его и подошел к ней совсем близко.

— Ну что ж, Дженни, спокойной ночи. Извини, если я погорячился.

Вдруг ей стало стыдно.

— Ах, Роберт! Я вовсе не хотела сердиться на тебя, честное слово, не хотела.

Роберт улыбнулся и указательным пальцем быстро дотронулся до своей распухшей губы.

— Да ладно! Давай забудем об этом. Позвони мне завтра, если что-нибудь узнаешь, хорошо? Или сегодня. Сейчас ведь всего четверть одиннадцатого.

— Ну, конечно, позвоню, Роберт.

Грег не появился ни на следующий день — во вторник, ни в среду. Выходящая в Лэнгли «Газетт» и даже филадельфийский «Бюллетень» поместили его фотографии — последние и старые, полученные, должно быть, у его родителей. Было напечатано интервью с его отцом и матерью. Они преисполнены надежды, они молятся, но их все сильнее мучает страх — что, если их сын и впрямь утонул в Делавэре.

Начиная со вторника, имя Роберта тоже замелькало в газетах. Описывалась их драка и приводилась ее причина — ревность отвергнутого любовника. Грега обвиняли в том, что драку затеял он. Судить о мотивах Роберта предоставлялось самим читателям в меру их воображения и, как полагал Роберт, средний читатель придет в выводу, что Форестер влюблен в Дженифер Тиролф и занял место Грега, став ее женихом.

Во вторник утром на работе к Роберту подошел Джек Нилсон. В понедельник он поинтересовался, почему у Роберта подбит глаз и рассечена губа, и Роберт объяснил, стараясь, чтобы его рассказ звучал как можно более беззаботно и забавно, что столкнулся в темноте со старым другом Дженни — парнем, куда более сильным, чем он. Во вторник утром Джек уже прочел обо всем в газетах. Роберт рассказал ему, что оставил Грега сидящим на крутом берегу Делавэра.

— Все, что случилось, в газетах описано точно, — добавил Роберт. — Должен отдать им должное, они ничего не исказили.

— Не исказили? Что ты имеешь в виду? — удивился Джек.

— Ну, они же свободно могли написать, что я кулаками загнал Грега в воду, а теперь не признаюсь в этом.

— М-м-м. Да, но все, кто тонет в Делавэре, в конце концов обнаруживаются. Может, в Трентоне, может, ближе, но где-нибудь тело выплывет. Спроси Шривера. Он тебе не рассказывал…

— Рассказывал, — ответил Роберт. Это как раз и была история о том, как Шривер обнаружил труп у себя на заднем дворе.

— Не волнуйся — сказал Джек. — Наверно, Грег засел где-нибудь у своих дружков, чтобы подвести тебя под неприятности или чтобы тебе досадить. Если он способен затеять драку по такому поводу… — Джек покачал головой.

— У меня ведь никаких видов на Дженни нет, — продолжал Роберт. — Все это совершенно зря.

— Знаешь, я слышал об Уинкупе. Он избил уже двух-трех парней, они увели у него девушек или что-то в этом роде. Было такое?

— Да Недаром говорят, слухами земля полнится.

— В маленьких городках особенно, — добавил Джек, улыбнувшись. — А что об этом думает Дженни?

— По-моему, она думает, что Грег запил.

К концу недели общее настроение изменилось. Грег не объявился. На реке иногда днем, иногда поздно ночью выли и визжали сирены и будили Роберта. Он уговаривал себя, что не обязательно там ищут Грега. Но обычно сирены выли раза два в неделю по ночам, а теперь их вой слышался еженощно, и Роберт невольно связывал его с розысками Уинкупа В газетах дважды помещали описание одежды Уинкупа — серое пальто, темный костюм («откуда кому знать, как он был одет?» — удивлялся Роберт). Исчерпав все сведения о Греге, его родителях и друзьях, газеты взялись перепечатывать то, что уже сообщали прежде.

— Мы молимся и надеемся, — сказала миссис Уинкуп, и в ее глазах блестели слезы.

— Лучшего друга у меня в жизни не было, — заявил Чарлз Митчел из Риттерсвиля, как будто уже установили, что Грег и в самом деле погиб.

На работе у Роберта ничего не происходило, вопросов ему никто не задавал, но Роберт чувствовал: его стали сторониться, как бы выжидая, чем кончится дело, и Роберт подозревал, что почти все, кроме Джека Нилсона, втайне ждут, когда в реке обнаружат труп Уинкупа. В четверг Роберт отменил свидание с Дженни, он позвонил ей в шесть часов и сказал, что ему некогда, у него срочная работа, пришлось взять домой кое-какие чертежи. Так оно и было, но Дженни рассердилась. До этого в половине шестого ему позвонила Никки, она была навеселе и держалась нагло: