Так или иначе, но бомбить ухоженные квартиры было и выгоднее и интереснее. До появления в команде Жорика этим делом промышляли в основном Шорох со Свистом. Приятели действовали абсолютно незамысловато, особенных хитростей не измышляли, отчего и добыча была довольно средненькой. Связей лишних ребятки тоже не искали, процентами с барыгами не делились, норовя сбагрить краденное тут же на ближайшей толкучке. Словом, если бы не Жора, париться бы им всем уже на нарах. Однако бывший мент, хоть и пил по-черному (за что в свое время и загремел из милиции), в паузах между запоями все же вспоминал о деле. Учил своих подельников безошибочно находить богатые квартиры, устраивал ликбез по сигнальным системам, делился опытом по части электронных замков. Забавно, но для них это было настоящим откровением, поскольку Шорох, мускулистый детина с загорелой физиономией, привык взламывать двери обычной фомкой, а субтильный Свист, фигурой напоминающий подростка, предпочитал проникать на чужую территорию исключительно через окна и форточки. Пожалуй, Жорик первый доказал этим парням, что в дома терпил можно входить вполне по-людски - не ломая ни стен, ни косяков, ни оконных шпингалетов. По счастью, навороченные замки встречались достаточно редко, а свои отечественные Жора по сию пору вскрывал без особого труда, управляясь порой даже быстрее, чем с консервными банками. При этом в сравнении со статным Шорохом и смазливым Свистом выглядел он далеко не самым выигрышным образом. Даже Лизка блюла себя - одеваясь не то чтобы роскошно, однако и не без некоторого блеска. Иначе - какой мужик позволил бы ей прижиматься к себе в переполненном трамвае или троллейбусе! А к Лизке прижимались и с большим азартом. Она и под лифчик себе подкладывала ватные тампоны, чтобы мужичье клеилось поактивнее. И пока кавалеры пялились на ее грудь, умело подчищала их карманы, снимала часы, а порой лишала и колец.
К слову сказать, водку она пила вровень со всеми, однако на внешности ее это пока не сказывалось. Да и Свист с Шорохом на спившихся забулдыг никак не походили. Одного только Жорика проклятое зелье успело состарить. Во всяком случае, подле того же Свиста он смотрелся, как печеный картофель рядом с румяным персиком. Тем не менее, бесспорным лидером команды оставался именно он, и всем было понятно, что без его советов жить бы компания стала намного хуже. Скорее всего - и не жили бы, а торчали на какой-нибудь из российских зон. Дураков ловят быстро, а особо острым умом ни Свист, ни Шорох, ни сама Лизка похвастаться не могли. Они были неплохими исполнителями, но на роль руководителя и выдумщика годился один Жора. Опять же и больная печенка бывшего мента справлялась со своим дело отменно, всегда вовремя предупреждая о близящейся опасности. Именно по Жориковой команде бродяги послушно срывались с насиженного места, меняли города, переезжали с одной квартиры на другую. Он же обычно корпел над документами, добытыми Лизкой из чужих карманов, ловко переклеивая свеженькие фотографии, подделывая печати и подписи. Не будь этого, на путешествиях по стране можно было бы поставить жирный крест. Между тем, приятели сохраняли свободу и даже наловчились в считанные дни привыкать к своим новым именам и фамилиям.
Увы, на этот раз вконец проспиртованная печень дала маху. Маясь жестоким похмельем после паленого дагестанского суррогата, надвигающейся опасности Жорик не учуял. А следовало бы, поскольку старшеклассницы ушли, а вместо них к скверику подъехало несколько красивых машин. Наметанный глаз немедленно определил бы, что место у фонтана забито под банальную «стрелочку». Но тот, кто обладал «наметанным» глазом был не в себе, а потому и должной бдительности не проявил. Между тем, с полдюжины иномарок выстроились полукольцом возле огороженного каменной оградкой фонтанчика, и плечистые парни начали хозяйственно выбираться из салонов, бдительно осматривая прилегающее к скверику пространство. Конечно, встреча была не из разряда боевых, однако тот факт, что проходила она под открытым небом, а не в уютном ресторане, тоже кое о чем говорил.
Разумеется, съехавшимся на стрелку браткам не было дела до помятых выпивох, но, видимо, так уж выстроились на небе звезды, предначертав компании Жорика крутые перемены. Ссоры могло бы и не случиться, но она, тем не менее, состоялась, и причиной конфликта, как это часто бывает, стала женщина. А точнее - Лизавета, так и не сумевшая добыть в ларьке минеральной воды и потому отважно вернувшаяся прямо к фонтану. Миновав сгрудившихся быков, она подошла к бьющей вверх струйке воды и, достав из сумочки стеклянную бутыль, привычно начала свинчивать пробку. Очень уж хотела, дуреха, помочь Жорику. Знала, что он любил ее компрессы и любил, когда приходившая к нему по ночам деваха вместо плотских утех начинала за ним ухаживать - все равно как мать или старшая сестра. Она прикладывала к его вискам холодные тампоны, массировала грудь, поила минеральной водой, а то и настоящим рассолом…
Скрючившись на своей скамейке, Жорик так и не увидел начала поединка. Между тем, отклячив обтянутый платьицем зад, Лизка оперлась о каменный фундамент и, вытянув руку с бутылкой, начала набирать воду. Бритоголовых парней она, судя по всему, не заметила, а если и заметила, то не удосужилась рассмотреть как следует. И совершенно напрасно, поскольку есть дятлы, а есть вороны, есть коршуны, а есть стервятники. Как бы то ни было, но эту братию отнести к разряду безобидных пташек было никак нельзя. Больше всего Лизка приглянулась одному из вожаков - явному абхазцу, массивную челюсть которого покрывала жесткая щетина. Татуированная кисть коснулась плеча помощника, и главарь вполголоса что-то сказал. Высоченный бугай с иссиня-черной шевелюрой все понял правильно. Растянув губы в неприятной улыбке, приблизился к Лизке, крепко приобнял, склонившись над ухом, зашептал незамысловатые скабрезности. Увы, с Лизкой подобные номера не проходили.
- А ну, пусти, урод! - она рванулась из рук громилы, взмахнула над головой бутылкой с водой. Пожалуй, ей удалось бы вырваться, но в эту секунду сильная пятерня залепила ей пощечину. Звук шлепка прозвучал оглушительно, и голова Лизки обморочно качнулась. Увы, то, что кавказцы редко позволяют себе в отношении собственных женщин, легко и просто распространялось на всех приезжих. Громко взвизгнув, Лизка еще энергичнее затрепыхалась в мощных ручищах, компания бритоголовых загоготала. Были здесь и русские, но уж эти-то жалеть пойманную девицу никак не собирались. Подобно большинству россиян они знать ничего не знали о Петровском «Домострое», однако жили исключительно по его правилам.
- Але, мужики, вы чего! - с места поднялся плечистый Шорох. - Это моя девушка! Быстренько отпустили ее!
Даже в своем не самом рабочем состоянии Жорик сразу понял, что Шорох взял неверный тон - и мужиками назвал, и командовать сходу начал. С этими следовало говорить иначе…
Но что получилось, то получилось, и поворачивать вспять было поздно. Рядом с Шорохом встал Свист, и, выпустив Лизку, чернявый бугай немедленно шагнул к ним.
- Твоя, говоришь? - он даже разговаривать с ними не собирался, сделав еще шаг, сходу пнул заступника в пах. Пнул точно и сильно, - охнув, Шорох тотчас осел на асфальт, скрючился беспомощной запятой. От боли глаза у него полезли на лоб, под темечком заиграли дурные фанфары. Что-то хотел сказать Свист, но кулак второго братка живо впечатался ему в лицо, перстнем рассадив губы. Бедному Свисту тут же добавили ногой и, верно, могли бы свалить на землю, но в этот момент на бритоголовых с рыком метнулась Лизка. За те короткие секунды, пока ее выпустили из рук, она успела подобрать упавшую бутылку, по-бойцовски перехватила ее за горлышко. С ней она и ринулась на случайных врагов, выражая всем своим видом такую решимость, что противник менее храбрый наверняка бы струхнул. Но эти не испугались и в бегство не ударились. Только на губах чернявого расцвела презрительная усмешка. Однако Лизка их все-таки перехитрила, потому что ударила не чернявого громилу, а вожака. Видимо, хорошо запомнила давний совет Жорика, наставлявшего, что бить «шестерок» - дело скучное и неразумное. Вот и выбрала для себя цель более достойную, вложив в удар воистину неженскую силу. Как бы то ни было, но от столкновения с человеческим черепом полулитровая бутыль хрупнула, разлетевшись на части. Охнув, вожак, схватился за разбитую голову, начал медленно оседать. Меж волосатых его пальцев густо потекла кровь.
