Дрэм довольно улыбнулся. Выходит, зубки у этих волков имелись. И еще какие! Может, и расставались с ними на время - все равно как старички со вставной челюстью, но вставить обратно могли в считанные секунды.

В кустах вскрикнул один из сопляков, - значит, толстяк все же смотрел, куда стрелял. Скосив голову, Дрэм заметил, что свежеиспеченные наемники спешно отползают назад. С атакой у них явно не выгорело, и теперь они мечтали только об одном: как бы свалить отсюда живыми. Другое дело, что юные штрейкбрехеры, кажется, не собирались уносить с собой раненых, а это уже не входило в планы снайпера.

И снова все поменялось местами. Теперь уже Дрэм пытался сдерживать не в меру разбушевавшихся спецназовцев. Для него было бы лучше, если перепуганные шпанята убрались бы из деревни поскорее, но пришедшие в себя «кандагаровцы» могли запросто не позволить им этого. Одного придурка они уже взяли в плен, двоих подстрелили, еще двоих успел наказать сам киллер. Урок - более, чем достаточный, чтобы вразумить и более туповатых. Пора было отпускать хлопчиков домой, и Дрэм перевел все свое внимание на спецназовцев. Тройку пуль веером пустил в распахнутое окно, умудрившись при этом не задеть толстяка и заставив его юркнуть на пол. После этого, тщательно прицелившись, вышиб у второго «кандагаровца» из руки пистолет. Выстрел был крайне рискованным, поскольку пуля могла срикошетить от изувеченного оружия, но кажется, обошлось. Пистолет, кувыркаясь, отлетел в одну сторону, а ругающийся «кандагаровец» прыгнул в другую. И лишний раз Дрэм позавидовал реакции ребяток. Он со своим протезом проделывать подобные пируэты уже бы не рискнул. Они же катались по земле, не жалея одежды, прыгали из стороны в сторону, что твои кузнечики. Будь у них оружие, давно бы перешли в наступление, но именно этого он не собирался им позволить.

- От, сука!…

Негромкий полувскрик в грохоте выстрелов запросто можно было бы не услышать, но Дрэм все-таки отреагировал. Один из недомерков, отступая, приблизился чересчур близко к дереву. Вот и разглядел засевшего наверху снайпера. Рябое личико было напряжено, глаза прищурены, в руках придурка поблескивал помповик. Как бы то ни было, но тратить время на то, чтобы перемещать длиннющий ствол винтовки, Дрэм не стал. Такая уж у него была позиция, что жалить из винтаря тех, кто подходит снизу, он просто не мог. Точнее - на это понадобились бы драгоценные секунды, а этими секундами он не располагал. Здоровый человек мог бы спрыгнуть с дерева или изобразить какой-нибудь иной акробатический кульбит, но Дрэм поступил проще. Не отрывая левой ладони от цевья винтовки, правой он подхватил с пояса нож, хлестким движением послал в рябого недотепу. И, конечно же, не промахнулся. Сталь угодила чуть пониже адамова яблока, разом прошив дыхательное горло и пищевод дурачка. Что называется - рана, не совместимая с жизнью…

По счастью, недомерки, предпринявшие атаку на избушку спецназовцев, очередной потери так и не заметили. В полной мере осознав собственную неудачу, они спешно ретировались. А еще через минуту Дрэм, продолжающий точными выстрелами прижимать к полу неуемного толстяка, с удовлетворением убедился, что последние из конкурентов покинули рощицу. Пожалуй, еще немного - и смоются с концами. Правда, в руках клиентов оставался опасный «язык», но и это было делом поправимым. Плавным движением Дрэм опустил ствол чуть ниже и, отыскав среди веток прикрытый ладонями затылок, одну за другой выпустил в него пару пуль, намертво пришив руки бедолаги к голове. Вот теперь, действительно, все. Можно переводить дыхание и преспокойно спускаться с дерева. Клиенты чуток поцарапаны, но живы, а шушеру, как и просил Хозяин, Дрэм надежно приструнил.

Выстрел был сделан из бесшумки, в этом никто из них не сомневался. Целили всего-навсего в посудину, однако лопнувший в руке Харитонова стакан вместе с осколками разбросал по сторонам и их - точь-в-точь как разорвавшаяся граната. И если Маратик уже выцеливал узким разрезом глаз возможного противника, Маркелов с досадой вспоминал об оставленном в доме оружии, то Тимофей не думал в этот момент ни о чем, кроме сына. Разумеется, ему не мерещилось, - в них действительно стреляли, но на сыплющиеся отовсюду пули он не обращал внимания. Ноги и руки все делали сами, а телом и сердцем он был уже там - возле кроватки посапывающего сына. Даже росомаха, защищающая своего детеныша, способна совершить невозможное, бросившись на медведя. Лосев медведя перед собой не видел, зато покрыл дистанцию в несколько метров одно неуловимое мгновение. Он даже не пытался вычислять направление, с которого в них стреляют, - важнее было прикрыть кроватку. Тумбочкой, шкафом, собственным телом…

Одна из пуль чиркнула его по ноге, но Лосев этого не заметил. Более того - даже приземляясь на вскопанный Анной газон, он умудрился не тряхнуть кроватку и уже через пару секунд взбегал на крутое крыльцо. Кажется, и здесь он поспел вовремя, потому что выстрелы уже вовсю молотили по ушам, заставляя местных псов заходиться в пугливом лае. Безусловно, Анна тоже услышала стрельбу, - с побелевшим лицом она уже спешила навстречу, едва не столкнувшись с Тимофеем в дверях. Первое, что сделали оба, это судорожно зашарили по матерчатым стенкам кровати, стукнувшись головами, сунулись лицами к сыну. Разглядев безмятежное личико, облегченно вздохнули. Первые минуты сна у детей особенно крепки, и даже выстрелы не разбудили малолетнего карапуза. Он даже не раскрыл глаз, с безмятежностью продолжая досматривать свои детские сны. С этой секунды Лосева он более не интересовал, - главное, цел и жив! Теперь пора было подумать и о ребятах. Втолкнув Анну вместе с кроваткой в самую удаленную от огорода комнатку, он метнулся к вешалке, сграбастал с крючка Харитоновскую куртку, выхватил из внутреннего кармана тяжеленный «Стечкин», из Маркеловской кобуры достал «Макаров».

- Садись на пол и не высовывайся! - шикнул он жене. - Я быстро!…

Но лучше других он знал, что быстро могло и не получиться. Грохот на улице стоял такой, что впору было подумать о бегстве. Впрочем, этот же грохот яснее ясного говорил о том, что убивать их пришли дилетанты. Это только в боевиках лупят из всех стволов, опустошая обойму за обоймой, - настоящий профессионал предпочитает стрелять точно и скупо. Да и пальба показалась Лосеву довольно разнородной, словно стреляли из самых различных стволов - из самоделок и пистолетов, автоматов и винтовок. Не зная, радоваться этому или нет, Тимофей передернул затворы пистолетов, танком ринулся в кухоньку. Именно ее окна выходили на огород и террасу. Сразу за низеньким, опоясывающим грядки заборчиком высился лес, а там дальше начинался довольно глубокий овражек, постепенно переходящий в пруд, в котором поныне деревенская шантрапа ловила гольянов с муляшами. Еще год назад Лосев всерьез задумывался о том, чтобы подрезать ближайшие к дому деревья, подчистив таким образом обзор, но жаль было величественных деревьев, да и не хотелось отдалять от себя белок, снующих по соснам в каких-нибудь двадцати-тридцати шагах от окон. Милое дело - сидеть на террасе, лузгать семечки и любоваться пушистыми хвостами рыжеватых зверьков. Вот и долюбовался, мать твою! Подпустил стрелков чуть ли не вплотную к дому!…

Углядев привставшую на отдалении фигуру, Тимофей ногой шарахнул по раме и с двух рук открыл пулеметный огонь по затаившимся в лесу стрелкам. Будь у него АКСУ или хотя бы охотничья винтовка, можно было бы поиграть с этими гавриками в дуэль, но, увы, пистолетики лишали его такой возможности. Не та точность и не та дальность полета пули. Куда насущнее было дать друзьям опомниться, а заодно сбить лишнюю спесь с нападавших. Во всяком случае, старался он вовсю. Уж что-что, а стрелять из пистолетов Тимофей умел неплохо. Разве что Марат со Стасом могли с ним поспорить по этой части, но только в тире и из одного-единственного ствола. В стрельбе с двух рук, где важен не столько точный глазомер, сколько телесная мощь, Лосев был способен утереть нос и этим двоим. Когда-то неплохо стрелял и Дмитрий, но после одного из давних своих сотрясений мозга тоже стал промахиваться…