– Молчать! – выдохнул Лавр. Он стоял в полуметре за моим левым плечом, и я ощущал идущий от него запах дорогого одеколона. – Брюч, выполняйте приказ!
Лейтенант помедлил – он-то видел сбитый дирижабль, хорошо помнил, в каких обстоятельствах нашел меня, и воспринимал ситуацию иначе, чем эти двое, – переступил с ноги на ногу и вышел в коридор.
– Полковник, вы неверно оцениваете ситуацию, – вновь заговорил я, игнорируя Лавра. – Я повторяю: ваша база под прямой и непосредственной угрозой. Если Карбон…
– Как вас сбили? – перебил он.
– Из реактивника. У нас есть достоверные сведения: в Карпатах действует опытнейший диверсант Карбона. Его цель – вскрыть местоположение базы.
– Диверсант? – повторил с сомнением Лавр.
– Оперативный псевдоним – Богобой.
– В горах одному делать нечего, – сказал Победоносцев. – Разве что группа… Я отдам приказ, и патрули осмотрят район, соблюдая тишину в эфире. Но до прояснения ситуации вы будете задержаны, майор.
Этот салдофон мог все испортить! Я шагнул ближе к столу:
– Полковник, поймите…
– Стойте на месте! – Лавр схватил меня за локоть.
Сработали рефлексы – я развернулся, ударом сверху сбил его руку. Он выбросил перед собой вторую, пытаясь взять мою шею в захват. Я нырнул в сторону, перехватил запястье, вывернув его, сделал подсечку – и Лавр растянулся на полу. Прежде чем он успел совершить еще какую-то глупость, я выдернул пистолет из его кобуры и быстро отступил к столу.
Победоносцев даже не сделал попытки встать – сидел, холодно глядя на меня. Выругавшись, Лавр вскочил, на его выглаженной рубахе появилось темное пятно.
Я бросил пистолет на стол, достал из кобуры свой, положил рядом и встал вполоборота к полковнику с особистом. Увидев, что я остался без оружия, Лавр, чье самодовольное лицо исказила гримаса ярости, кинулся на меня, но Победоносцев рявкнул:
– Стоять! Смирно!
В его голосе было столько железной властности, что мы оба вытянулись, вскинув подбородки.
В коридоре застучали шаги, и в комнату вбежал рядовой Ильяс, с ходу сориентировавшись, нацелил на меня автомат.
– Полковник… – снова начал я.
Он хлопнул ладонью по столу.
– Арестовать! Отправить патрульную группу к месту аварии дирижабля, искать идентификатор! Прочесать местность! Соблюдать режим радиомолчания!
Я оттолкнул шагнувшего ко мне Ильяса, не обращая внимания на ввалившегося в кабинет с пистолетом в руке Брюча, быстро заговорил:
– Георгий Иванович, моя информация предназначена лишь для Ростислава Франца, но… Я нарушу секретность и скажу сейчас: базе в первую очередь угрожают изнутри, а не извне. Дело не в диверсанте Карбона, который рыщет снаружи, дело в том, что уже попало сюда. В три часа дня оно сработает.
Лейтенант, рядовой, особист, полковник – все уставились на меня.
– Что ты имеешь в виду, майор? – спросил Победоносцев.
– Что мне необходимо немедленно поговорить с Францем. В вашем присутствии, если желаете. Сейчас уже четырнадцать сорок, скоро будет поздно.
– У тебя нет ключа для допуска во второй пояс секретности.
– Он остался в дирижабле! Нас атаковали, машина упала на камни, я получил ранение… Полковник, это вопрос жизни и смерти для всех вас. Нет, теперь уже для всех нас. Совершенно необходимо поговорить с Францем. А вы должны соблюдать режим радиомолчания. Стоит связаться с патрулями, и Богобой начнет действовать.
Повисла напряженная тишина. Победоносцев сверлил меня колючим взглядом.
– Арестовать, – наконец повторил он.
Брюч с Ильясом схватили меня за плечи, вывернув руки, развернули лицом к стене.
– Полковник, – бросил я через плечо, – чистый исток уничтожат из-за вас.
– Руки за спину! – гаркнул Лавр, и между лопаток мне ткнулся ствол пистолета, который он схватил со стола. – Не шевелиться!
Меня обыскали, затем особист приказал:
– Наружу!
Он снова ткнул оружием в спину.
– Останься, Лавр, – приказал Победоносцев.
– Лучше делай, что тебе приказывают, брат-майор, – сказал лейтенант Брюч уже в коридоре. В голосе его мне почудились сочувствие.
Свет замигал, в комнатах за дверями раздались звуки тревожных зуммеров, донеслись отрывистые команды. Я криво улыбнулся: Победоносцев хотя бы догадался объявить тревогу. Они тут и правда все отупели от рутины, безделья и отсутствия событий. Мне не удалось убедить полковника – что теперь делать? Надо проникнуть к Францу любой ценой…
– Стой! – скомандовал Брюч. – К стене!
Захлопали двери, раздался топот ног, зазвучали приказы. За спиной пробежал, шелестя полурясой, один боец, потом еще несколько. Когда зуммеры стихли и свет перестал мигать, в коридоре снова остались только я и лейтенант с Ильясом.
– На выход, – приказал Брюч.
Я повернулся, но не к двери, а к нему. Ильяс находился у лейтенанта за спиной – коридор командно-жилого блока был узкий, двое с трудом разминутся. Схватив Брюча за кисть, я наступил ему на сапог, рывком вывернул пистолет из руки и сильно толкнул в грудь.
В маленьких заплывших глазах лейтенанта плеснулись страх и растерянность. Ильяс тоже был не готов к такому повороту событий. Я шагнул мимо Брюча, оттеснив его к стене, ударил пистолетной рукоятью по лицу и врезал локтем в плечо рядового. Из носа Брюча брызнула кровь, он осел на Ильяса, помешав тому вскинуть автомат.
Рядовой мог закричать, но я не позволил – ткнул ему пистолетом в рот, клацнув стволом о зубы, и прошипел:
– Не дергайся, во имя Господа нашего!
Снял с его плеча автомат. Немного отступил.
Брюч чуть не клюнул носом в пол, но пришел в себя и, хватаясь за стену, попытался выпрямиться.
– Вы оба не пострадаете, – тихо заговорил я. – Никто не пострадает, если я успею поговорить со Францем. Вы видели дирижабль, что от него осталось, представляете ситуацию иначе, чем Лавр с полковником. Не мешайте, слышите? Брюч, опомнись! Ты же понимаешь, кто прав! В три часа базе придет конец!
Я боком сместился к кабинету полковника, нацелив на Ильяса пистолет. Обезоруженный рядовой напрягся, готовый броситься на меня.
– Ильяс, стой, – сказал Брюч.
Тот удивленно посмотрел на него. Лейтенант, вытерев ладонью кровь с подбородка, обратился ко мне:
– Почему в три, майор? Если патрули в условный час выйдут на связь и база не ответит – а она не ответит, полковник ведь послушался вас в этом, – то патрульные просто отключатся и спешно поедут назад. Такова инструкция.
– В три Чистый исток сам себя засветит. Скоро все поймешь.
Я повернулся к двери в кабинет Победоносцева. И вовремя – особист как раз шагнул в коридор. Получил ногой в живот и ввалился обратно. Прыгнув за ним, я захлопнул дверь, дернул к себе стоящий под стеной стул и подпер им ручку.
– Полковник, вы не оставляете мне выбора.
Часы показывали 14.42. Победоносцев сидел за столом и с прищуром смотрел на меня. Лавр, постанывая, пытался встать – врезал я ему сильно, лицо его побледнело, пилотка отлетела к стене.
– Я должен попасть к Ростиславу Францу. Пойдем вместе: вы, я и Лавр… – Не спуская глаз с полковника, я шагнул к скорчившемуся на полу особисту и снова отобрал у него пистолет.
– Каким образом? – процедил полковник. – Вход в мастерскую снаружи, но если мы выйдем, мои люди уничтожат вас.
Из коридора за спиной доносились громкие возгласы, топот ног. Я дважды выстрелил в потолок, чтобы привлечь внимание солдат, и крикнул:
– Не пытайтесь проникнуть в кабинет! Брюч, объясни им ситуацию! А вы вставайте, – я дернул за локоть особиста. – Полковник, вас это тоже касается. Откройте вон ту дверь. Думаете, непонятно, куда она ведет?
Победоносцев не шелохнулся.
Тогда я подтащил Лавра к столу, навел на него пистолет, подумав, сместился в сторону и прицелился Победоносцеву в ногу.
– Пуля размозжит вам сустав. Наверняка за свою карьеру вы видели солдат с похожими ранениями… Адская боль. Потом я сниму с вашей шеи ключ-пластину, открою дверь, пройду в мастерскую с Лавром, встречусь с Францем, объясню ему ситуацию. Опасность кроется внутри «Апостола». Победоносцев, вы будете выглядеть полным идиотом, когда в Синоде узнают подробности случившегося. А я отражу их в рапорте, обещаю.
