– Это еще зачем?

– Затем, что алкоголь разлагает дисциплину. – Гилберт резко выкинул руку вперед и выдернул бутылку из объятий растерявшегося Кайла. – А она у нас и без того отвратительная. Поэтому – никакого виски!

С этими словами белокожий ублюдок со всего размаху швырнул бутылку в стену. Она разлетелась с оглушительным звоном, оставив после себя лишь темное пятно на пыльной кирпичной кладке. Мы все, разинув рты, смотрели на это пятно и не могли подобрать слов, могущих выразить наше горе.

Возможно, это был последний в мире виски.

И Гил его разбил.

Думаю, тогда не я один хотел его пристрелить. Думаю, мы бы нашпиговали его свинцом из пяти, а то и шести пистолетов (если бы трусливый Патрик все же решился взяться за ствол).

Но мы не успели.

Когда я уже тянулся к кобуре, когда уже представлял, как, захлебываясь кровью, падает на пол наш проклятый командир, в ресторан ворвался отряд мутантов. Я невольно поморщился, увидев изуродованные радиацией лица, – у одного было три глаза, у второго отсутствовал нос, а третий грозно шевелил жвалами наподобие муравьиных.

– Стоять, бояться, руки вверх! – рявкнул их командир, войдя последним. Тощее лицо мутанта покрывали ожоги и шрамы, а волосы на его голове отсутствовали.

Мы с неохотой подчинились. Гилберт поднял руки последним, словно подчеркивая свою особенность.

Ох, до чего же бесит это его поведение!..

Лысому командиру оно тоже, видимо, не понравилось, поэтому он сразу рванул к белокожему и, заглянув ему в лицо, прорычал:

– Ты тут, что ли, за главного?

– Я, – с ленцой бросил Гилберт.

Лысый некоторое время играл с ним в гляделки, после чего обратился к своим бойцам:

– Этого – ко мне в кабинет, остальных – в камеру!

Мутанты не возражали, и вскоре нас, связанных, уже вели в штаб.

Впереди процессии шагали вожак мутантов и наш придурок Гил с двумя конвоирами.

Нет, ну надо же умудриться даже в такой ситуации пролезть вперед других!..

– Да как ему вообще пришло в голову разбить ту бутылку? – сокрушался я.

Мы находились в просторной камере с несколькими железными койками, унитазом и старым нерабочим умывальником в углу. Не сиделось одному мне – эмоции переполняли, – и потому я вышагивал от одной стены к другой.

– Прекрати мельтешить, а? – попросил Кайл.

– Не могу. Надо выпустить пар, – я потер виски указательными пальцами. – Этот проклятый Гилберт возомнил о себе чер-те что!

– Ну, он был в армии, – пожал плечами Кайл. – Всякого, наверное, повидал.

– И что? Я вот, к примеру, раньше был барменом. А ты?

– А я был ведущим инженером крупной фирмы по производству собачьих ошейников и распашонок, – отозвался белокожий проныра.

– Вот! – воскликнул я. – Что и требовалось доказать! И чем, скажи на милость, мы с тобой хуже этого парня? Почему лидер он, а не мы?

– Слушайте, а Бойл ведь дело говорит, – задумчиво произнес Кайл. – Чем Гилберт лучше нас?

– В конце концов, мы все могли сходить в армию, если бы захотели, – вторил ему я. – Никакой особой заслуги в его службе нет! Вы все еще не уверены в моей правоте?

– Господи Иисусе, конечно нет! – воскликнул Патрик.

Струйки пота текли по его лицу, заливая бегающие глаза. Ведет себя, будто девчонка, которая впервые попала на вечеринку садомазохистов!..

– Что вы там разорались, затопчи вас радиоактивная гусеница? – лениво поинтересовался мутант.

Это был наш надзиратель – дородный мужик с длинным клювом и АКМ в мозолистых руках.

– Обсуждаем нашего командира, – ответил Кайл. – Точнее, ублюдка, который назвал себя главным против нашей воли!

– Да! – хором подтвердили все.

– Надо же, какая знакомая картина, – хмыкнул мутант. – Наш командир тоже сам в командиры выдвинулся. Только вместе собрались – а он уже командует вовсю!

– И вы это терпите? – возмутился я. – Неужели у вас нет ни капли гордости?

– Я как-то попытался ему возразить, – честно признался надзиратель. – А он мне как даст в клюв, я аж на задницу шмякнулся.

– Вот, и у нас такая же история! – радостно воскликнул я; встретить брата по несчастью, пусть и по ту сторону баррикад, было чертовски приятно. – Тоже – в клюв, и тоже – на задницу!

– И в ресторанчик тот он придумал идти, – припомнил мутант. – Услышал звон и загорелся – давай, мол, может, там люди ошиваются, в плен их возьмем! Мы ему все хором – да зачем они нам нужны, люди эти? Пошли дальше. Воды и еды в обрез, куда нам еще пленных кормить… Но нет, уперся рогом, скотина. Пришлось пленить.

– А тот звон знаете, откуда? Это наш козел – не поверите – бутылку виски об стену разбил!

– Целую бутыль? – ахнул надзиратель.

– Целую! И даже не поморщился. А ведь это, возможно, был последний виски во всем мире, – со вздохом произнес я.

На некоторое время воцарилась тишина. Все погрузились в печальные думы о несправедливом мире, где командирами становятся все кому не лень. Неожиданно мутант сплюнул на пол и воскликнул:

– А, черт с ними! – В руке его блеснул ключ. – Идите, куда хотите. Мне вся эта постъядерная кутерьма так надоела, что сил нет! Мало того, что порознь держимся, так еще и палки друг другу в колеса вставляем! А все почему? Из-за вожаков наших, закусай их радиоактивный комар!

Он открыл дверь, и мы высыпали наружу, до последнего не веря в такую удачу.

– Спасибо тебе! – Я пожал клювастому руку и ободряюще улыбнулся.

– Не за что, – пожал плечами мутант. – Мы же не враги, на самом деле. Так, жертвы обстоятельств.

– Ну да, ну да… – кивнул я и, подумав, добавил:

– Знаешь, а у меня есть идейка получше, чем просто разойтись.

– В самом деле? И что же это за идейка?

– Да так. Хочу прихлопнуть наших командиров. Обоих, разом. Чтобы больше под ногами не путались.

– Вот как… – задумчиво протянул мутант. – А что, вполне себе идейка! Мне по душе!

– Они ведь оба сейчас в кабинете у вашего, верно?

– Должны там быть, – закивал надзиратель. – И что, прямо вот так вот ворвемся и пристрелим гадов?

– Ну да. Не устраивать же им торжественное повешенье! – хмыкнул я.

– Они от этого только еще больше возгордятся! – вставил Кайл.

– И то правда, – согласился мутант. – Ну что ж, давайте действовать. Только я тогда впереди пойду, чтобы вас ненароком наши не перестреляли.

И мы пошли прочь от камеры в направлении кабинета. Мутантов, встреченных по пути, освободитель наш вербовал за считаные мгновения – видимо, неслабо мы его энтузиазмом зарядили. Вскоре, увеличив численность нашей толпы раза в два, мы подошли к кабинету. Шедший впереди процессии безухий мутант поднял кверху указательный палец и наклонился к двери.

– А я своих построил на раз-два, – донесся изнутри гнусавый голос вожака мутантов. – Трах-бах, все смирно, всем слушаться меня… Они и понять-то ничего не успели!

– Мои чуть поноровистей оказались, – ответил ему Гилберт; он чем-то увлеченно чавкал. – Я, как это понял, решил совсем гайки затянуть: вон, перед вами как раз, отобрал у них целую бутылку виски и об стену ее – шмяк! Типа, никакого алкоголя, чтобы дисциплину не подрывать!

– Суров ты! – отметил лысый вожак.

– А с ними иначе никак! – Эту фразу Гил, похоже, сопроводил ударом кулака по столешнице.

Мы с клювастым надзирателем переглянулись.

Похоже, оба наших командира были изрядно пьяны.

– Высаживай, – велел я безухому, и тот, не задавая лишних вопросов, с размаху врезался в дверь плечом. Она такого напора конечно же не выдержала, и мы беспрепятственно ворвались внутрь. Наши командиры с перекошенными от ужаса лицами уставились на нас. В руке у каждого был стакан, а на столе, среди карт и окурков, возвышалась початая бутылка бренди.

– А, это всего лишь вы, – облегченно вздохнул Гил. – Гляди, мои с твоими-то спелись!..

– Вот умора! – прыснул лысый.

Они просмеялись секунды три, не больше. Затем я воскликнул: «Давай!», и мутанты открыли огонь. Вскоре все было кончено: Гилберт и лысый вожак мутантов, напичканные пулями, словно мишени в тире, рухнули на пол.