«Спросили меня вчера…» Спросили меня вчера: «Ты счастлива?» — Я отвечала, Что нужно подумать сначала. (Думаю все вечера.) Сказали: «Ну, это не то»… Ответом таким недовольны. Мне было смешно и больно Немножко. Но разлито Волнение тонкое тут, В груди, не познавшей жизни. В моей несчастной отчизне Счастливыми не растут. 1916, 27 декабря 1921 «Моя любовь источником печали…» Моя любовь источником печали Неиссякаемым становится уже. Я помню, как на солнечной меже Мы радость ясноглазую встречали. Я помню, как ромашками цвели Все дни, и лишь закатов медь Мне запрещала, запрещала сметь Стремиться к уплывающей дали. Теперь зима, и думать надоело Над вымыслом усталой головы… Но вспомни только: неба синевы Простор задумчивый в полях ромашки белой. Поля белы, но не ромашки это. Запорошило узкую межу… Везде бело, куда ни погляжу, И новь осенняя невестою одета… Дорогой, чуть намеченной, зеркала Сверканьем рассекают свод ветвей, Из облаков, жемчужин розовей, Негреющее солнце заблистало… Мне не жалеть утраченного рая, Я лжи и повторенья не хочу, Навстречу равнодушному лучу Слабеющие руки простирая. Опять хочу вернуться в снежный храм мой Откуда вышла я, разбужена тобой… И будет снова сниться голубой Вечерний свет за оснежённой рамой. 1921 «У нас есть растения и собаки…» У нас есть растения и собаки. А детей не будет… Вот жалко. Меня пожалеет прохожий всякий, А больше всех докторша, милая Наталка. Влажной губкой вытираю пальму, У печки лежит шоколадная Зорька. А некого спрятать под пушистую тальму И не о чем плакать долго и горько. Для цветов и животных — солнце на свете, А для взрослых — желтые вечерние свечи. На дворе играют чужие дети… Их крики доносит порывистый ветер. 1921–1922 «Когда ты разлюбишь меня…» Когда ты разлюбишь меня (А это придет, наверно), Я буду хранить суеверно Всю прелесть последнего дня. Сейчас я тебе дорога, Потому что, сказал, — красива, Но скоро уже фальшиво (А я становлюсь строга) Твои слова зазвучат. И я запрещу — молчи же! И бисер опаловый нижет Огонь острием луча! Февраль 1922 «Ведь это хорошо, что я всегда одна…»
Ведь это хорошо, что я всегда одна. Но одиночество мое не безысходно: Меня встречаешь ты улыбкою холодной, А мне подобная же навсегда дана… Ведь это хорошо, что выпита до дна Моя печаль и ласка так нужна мне. Иду грустить на прибережном камне, Моя тоска, как камень холодна… Не много пролито янтарного вина, Когда весь мир глаза поцеловали; И думаю, что радостней едва ли И девятнадцатая шествует весна… Очнувшись от блистательного сна, Пыталась возродить его восторг из пепла, Но небо солнечное для меня ослепло — Сквозь искры алые обмерзшего окна И ширились лучи от волокна Дрожащего, испуганного света… Кто знает, что дороже нам, чем это, Когда душа усталости полна. 7 февраля 1922 «Какая радость молча жить…» Какая радость молча жить, По целым дням — ни с кем ни слова Уединенно и сурово Распутывать сомнений нить, Нести восторг своих цепей, Их тяжестью не поделиться. Усталые мелькают лица, Ты ж пламя неба жадно пей! Какое счастье, что ты там, В водовороте не измучен (Как знать мне, весел или скучен?), Тоскуешь по моим цветам. Как хорошо, что я так жду, И, словно в первое свиданье, Я в ужасе от опозданья, Увидев за окном звезду. 11 февраля 1922 «Я хотела бы видеть тебя почаще…» Я хотела бы видеть тебя почаще, Целовать иногда твои робкие губы, Все другое постыло, не мило, не любо, Даже день предвесенний, молодой и блестящий. Мне так много сказать тебе шепчет совесть, Мне так радостно ждать от тебя ответа… Я больна огнем золотого света, Я не в силах слушать скучную повесть. Я теперь проклинаю суровое время И узоры часов, и минут напевность, Поднимается вот жестокая ревность, Эта цепкая боль, осужденная всеми. Для ребяческих игр выбираю луга я, А во мне уже бродит моя отрава… Ни на что от тебя не имею права, А с весною меня заменит другая. 23 февраля 1922 «Безвольные, непостоянные…» Безвольные, непостоянные, Глубоки и холодны, Бесстрастным солнцем осиянные, Не любим и не ждем весны. С полуопущенными веждами И безразличием лица Не оживим в себе надеждами Непостоянные сердца. О, если бы навеки молодо И постоянно, навсегда, Мы отогнали б ужас холода, Мы растопили б царство льда! Живите рядом с отживающим, Дышите воздухом могил, Не расставайтесь с умирающим, Который был когда-то мил. Храните верно мир оконченный, Лелейте поздние цветы. Их запах нежный и утонченный — Наследье ранней красоты. Дружите с ангелами падшими — В них живы песни райских дней, Любуйтесь лицами увядшими, Их красота еще видней. Любуйтесь древними иконами, Их лики — тайна и любовь, Что с неразгаданными стонами Встает и воскресает вновь. 3 марта 1922 |
