Костлявая рука со скрюченными пальцами резко ударила по стеклу. Райн отшатнулся и на миг прикрыл тыльной стороной ладони глаза, словно защищаясь от нападения. В следующее мгновение жуткий призрак растаял…

Райн перевел дыхание и решил было выключить «увеличительное стекло» иллюминатора, но внезапно замер: ему показалось, что там, в открытом космосе, появились безумные танцоры из сумрачного зала… Навязчивый кошмар ожил…

Пока они еще довольно далеко, но постепенно их танцующий круг начал приближаться к кораблю. Теперь Райн убедился, что не ошибся: это были именно они — молодящиеся дамы в бальных нарядах, упитанные кавалеры во фраках. И непременные черные очки…

Звон в ушах сменила знакомая танцевальная мелодия. Танцоры подплыли почти вплотную к звездолету — черные стекла очков на бесстрастных лицах сверкнули в луче света, падавшего из иллюминатора.

Теперь в мелодию ворвались барабаны — в ней отчетливо послышалась угроза.

Райн в оцепенении застыл возле иллюминатора. Внезапно он услышал зов Александра и встрепенулся. Почему мальчик не в постели в такое позднее время? И почему он плачет?

Но тут же сообразил, что такого не может быть, — Алекс, как и все остальные, спит в контейнерном зале. Эта мысль на время успокоила его: они в безопасности, а на корабле все нормально. «Состояние нормальное»… Он позволил себе даже улыбнуться.

Он снова выглянул в окно — танцоры все еще там, — и Райн пожал плечами. Это лишь игра воображения, сказал он себе, она кончится завтра, после продитола. И кроме того, они не могут проникнуть внутрь… оказаться в рубке… снять очки… Снять очки!..

Услышав, что музыка смолкла, Райн с замиранием сердца обернулся к окну. Так и есть — тесной толпой они сгрудились невдалеке от иллюминатора, обратив к Райну лица-маски…

Их около тридцати. Шаг за шагом, единой слитной массой, они продолжали надвигаться на Райна. Шаг… еще один… и еще… И внезапно он в ужасе понял, что они не снаружи, а внутри корабля, в рубке — за его спиной…

Все, что Райн видел до этого, приписывая странной прихоти космоса, оказалось подлинным: он все время принимал отражения в стекле за действительность и радовался своей защищенности. А на самом деле они толпились позади него, ожидая, когда он обернется…

Волосы на голове встали дыбом от нечеловеческого ужаса, но Райн продолжал смотреть за окно, надеясь… На что? Обмануть их? А потом?.. Он спиной ощутил их напряженное ожидание. Так что же потом?!

Внезапно позади сбившихся в кучу танцоров Райн заметил всех обитателей контейнеров: его друзья и родственники стояли молча, повернув в его сторону равнодушные лица.

Да, они все здесь. Вот Джозефина, с непривычным для нее выражением безразличия, сделавшим милое круглое лицо почти жестоким. Рядом дядя Сидней и мальчики — мордашки детей странно неподвижны, взгляд устремлен во что-то неведомое; они приникли к старику, и тот обнял их за худенькие плечи; на морщинистом лице Сиднея — неприятная гримаса.

Здесь же чета Мастерсонов: Фред — самый старый друг Райна и модница Трейси. Ее пустой взгляд не удивил Райна: она и прежде была пустышкой, а вот равнодушие Фреда потрясло его. Взгляд Джеймса Генри хоть и упирался прямо в Райна, но тот не разглядел в нем ни искры сочувствия — ни любого другого человеческого чувства. Возле Генри жались обе его жены, одна — здоровая, другая — изнуренная беременностью. Вот брат Джон. На его усталом лице сохранился отзвук какого-то удивления, не вызванный, однако, происходящим. Брови Изабель, как всегда, нахмурены.

Пока Райн вглядывался в знакомые лица, танцоры вплотную подошли к нему — еще немного, и они ткнутся в его спину. Не в силах больше выносить эту пытку, Райн стремительно обернулся…

В помещении главного отсека он не увидел ни единой живой души — никого! Ни-ко-го! Обычная рубка космического корабля, разве что приборов несколько больше — все-таки это исследовательский звездолет, с какой-то потусторонней гордостью отметил про себя Райн. Приглушенные серо-зеленые тона стен, пультов, панелей, мягкое свечение индикаторов…

Райн стремительно повернулся к иллюминатору, стараясь углядеть за ним хотя бы малейший признак панического бегства наглой своры. Но и там никого. Только равнодушная чернота.

Ему захотелось крушить все подряд — лишь бы дать выход тому ужасу, который он только что пережил. В бессильной ярости он замолотил кулаками по гулкой стене, и боль несколько отрезвила его. Тогда он понял, что все это время натужно вопил, извергая из глубин памяти когда-то запавшие туда чудовищные богохульства.

Внезапно он вновь уловил едва заметное движение там, в черноте безвоздушного пространства. Через несколько мгновений Райн распознал в стремительно приближавшихся к кораблю фигурах обитателей контейнеров. Он пытается привлечь внимание к себе, размахивая руками, но их по-прежнему равнодушные глаза не замечают сигналов.

Он в отчаянии. Что делать? Как помочь несчастным?

Они тем временем заметили Райна и принялись стучать в иллюминатор и по обшивке корабля, требуя, чтобы он впустил их внутрь. Райн услышал, как под их пальцами заскрежетал металлический корпус, и в ужасе закричал:

— Остановитесь! Несчастные безумцы! Вы же уничтожите корабль! Ступайте к шлюзовой камере. Я встречу вас там!

Но они уже проломили дыру и в облаке ледяных игл ввалились в рубку. Он успел лишь прохрипеть: «Вы сгубили экспедицию…» и упал замертво.

Он очнулся на полу рубки. Со стоном повернув голову, он увидел возле левой руки — с закатанным рукавом рубашки — пустую ампулу из-под продитола, а под щекой — сложенную куртку. Еще один взгляд — на хронометр — помог сориентироваться во времени. Утро. Постепенно он вспомнил, что случилось здесь накануне, и удивился собственному самообладанию: значит, все-таки успел сделать инъекцию, чтобы снять наваждение.

Внезапно он чуть не подпрыгнул от неожиданности — возле него раздался спокойный, ничуть не изменившийся за это время голос брата:

— Пришел в себя? Вот и хорошо. Как ты себя чувствуешь?

Райн поднял глаза в направлении голоса — так и есть, Джон. Брат ласково усмехнулся и протянул лежащему руку:

— Вставай, бедолага!

Райн все еще не может прийти в себя от удивления.

— Как тебе удалось проснуться, братишка? Вот это сюрприз!

— Скорее всего, это сделал компьютер. В его программе, вероятно, заложена такая возможность — на случай каких-нибудь непредвиденных обстоятельств. Современная техника все-таки! Ты не представляешь, как я рад! Только теперь я понял, насколько неразумно поступил, взвалив все на себя одного! Самонадеянный осел! Я даже не предполагал, насколько велико перенапряжение…

— Да не переживай ты так! Если хочешь, можешь даже отдохнуть в анабиозе. Я тут управлюсь…

Но Райн поспешно прервал его:

— Я не до такой степени плох, Джон. Поверь. Просто срыв от длительного одиночества. А теперь, когда ты рядом, есть с кем разделить его, да заодно и поделиться заботами. Никогда бы не подумал, что одиночество так чудовищно…

— Он слегка поежился и с трудом удержался от желания оглянуться.

— Безусловно, — кивнул Джон. Он произнес это слово с таким чувством, как будто сам пережил нечто подобное, а потом, желая по-видимому сгладить излишнюю серьезность, добавил: — Не мешало бы свечку поставить во здравие аварийной системы!

— Аминь, — рассмеялся Райн.

Ах, как было бы прекрасно, если бы вместо Джона проснулась Джанет, подумалось Райну. Он отогнал эту приятную мысль: конечно, Джон парень неразговорчивый, но пользы для дела от него значительно больше, хотя…

Стоя за спиной Джона, Райн понаблюдал, как тот умело провел контроль одного из датчиков. Джон полуобернулся к брату и мягко проговорил:

— Тебе, пожалуй, лучше прилечь. Не беспокойся — я управлюсь.

Предвкушая отдых, Райн взмахом руки попрощался со «сменщиком» и отправился в жилой отсек.