Святой отец, в неподобающем для его сана грязном и весьма оборванном виде подкрадывался к моему окну. Ага. И что это он там забыл? И вообще, кажется, проникновение на частную территорию без спросу карается законом. За неимением представителей закона покарать могу и я. Но сперва посмотрим, что ему понадобилось.
Меня священник не замечал и не обратил внимания даже на тихий шорох за углом — это я чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда до моего плеча дотронулись.
— Степан? — тихо произнесла я, и поднесла палец к губам, призывая к тишине. Не знаю, что ему не спиться на рассвете, лишь бы не выдал нас. Кажется, природа не сильно наделила его интеллектом.
К счастью, парень понял, чего я хочу, и тихо посмотрел за угол, потеснив меня. Я вздохнула, и решила не обращать на него внимания. Священник, меж тем, уже подобрался к окну и с опаской в него заглядывал. Не знаю, что ему удалось разглядеть, но окошко он осенил святым знаком, подумал, и «осенился» сам. Потом достал из-за пояса фляжку — я уж было подумала, что со святой водой, но нет — и сделал из нее глоток. Потом оглянулся, но нас не заметил, и уселся на плетень, чего-то ожидая. Никак следить надумал?
— Госпожа… — прошептал Степка. — У вас тута… нутыть…
— Чего?! — раздраженно спросила я, стараясь говорить тихо.
— У вас это… — никак не мог договорить парень. — Нутыть, это…
— Тихо! — шикнула я, потому что Дарих что-то услышал, и с подозрением посмотрел в нашу сторону. И, кажется, успел заметить, как я спряталась за угол. Еще бы не заметить! Вот ведь блин…
— О, ату-Кира, какая приятная неожиданность! — с кислым лицом произнес священник, появляясь из-за угла.
— Взаимно, — так же ответила я. — Какими судьбами?
— Да вот, решил воздухом подышать, — беспечно сказал святой отец. — Мимо шел, дай, думаю, загляну, как там наша гостья поживает.
— Спасибо за заботу, — я расплылась в улыбке, — А мне показалось, что вы собрались на охоту. Только смею вас разочаровать — оборотней в нашей капусте не водится.
— Кира… — прошипел мне на ухо Степка, но я только отмахнулась от него.
— А что это у тебя, девица, с глазами? — учтиво спросил священник, с прищуром глядя на меня.
— Что? — испугалась я. Неужто опять пожелтели?
— Нездоровые, — сказал меж тем Дарих, — Али хворь какая приключилась?
«Ты моя постоянная местная хворь», — подумала я, а в слух сказала, продолжая игнорировать настойчиво теребящего меня Степана.
— Спасибо за заботу. Я просто не выспалась и… и… — до моего слуха неожиданно дошло, что же хотел сказать Степан.
— У тебя хвост! — едва слышно говорил парень, и для того, чтобы я, наконец, заметила, дернул меня за отросшую меховушку, которую священник не видел лишь благодаря длинной робе, в которую я была одета.
— …и хочу в туалет! — выпалила я, закончив свою мысль.
— Я вас провожу, — обрадовано предложил священник, заподозрив неладное. — А Степану пора домой, а то его учитель узнает все и про козла в огороде и про то, что его ученик пристает к его же племяннице.
Мы со Степаном переглянулись, но парню пришлось подчиниться — видимо угроза рассказать все Рокоту действовала безотказно. Неужели этот граф такой строгий?
Печально проводив Степку взглядом, я направилась вслед за священником к туалету, старательно прикрывая хвост. О боже… и я это говорю?! У меня есть хвост… боже…
Учтиво пропустив меня в покосившийся сарайчик, Дарих остался караулить возле двери, чтобы «оборотни не напали». Интересно, а сам он что ли не боится? Или, может, знает, что оборотни вовсе не опасны? Кстати, за себя в зверином обличии даже я не поручусь.
Я быстро огляделась, но никакого выхода, кроме дырки в полу, не обнаружила. Впрочем, пол у стен земляной, может быть сделать подкоп? Только чем?
Вопрос отпал сам собой, когда мир перед глазами поплыл, и я едва удержала равновесие — для этого, правда, пришлось встать на четвереньки. Фу, как негигиенично…
— Девица, с тобой все в порядке? — послышался голос священника.
Я тупо помотала головой, пытаясь, наконец, сфокусировать зрение. Наконец, это удалось, но ничего больше подумать или понять я не успела, потому что в дверь угрожающе постучали. Причем я была твердо уверена, что Дарих там не один, а как минимум с тремя односельчанами. Кажется, я определила это по запаху… Ладно, некогда размышлять — надо спасать свою шкуру. А она у меня, кажется, теперь в буквальном смысле дорогостоящая, из натурального меха…
Не смотря на невероятность происходящего, осознание приходило медленно. И когда я, наконец, поняла, что же случилось, то едва сдержалась, чтобы не взвыть, выпуталась из одежды и быстро заработала лапами, разрывая землю. Она оказалась рыхлая и влажная, так что сделать подкоп не составило труда. Почему она влажная, когда находится под крышей, думать не хотелось. Да и некогда.
А об дверь уже вовсю грохотали кулаки и слышался гневный голос Дариха, желающий мне провалиться. Ага, щас — держи карман шире!
В тот момент, когда дверь открылась под натиском рук и ног, мужики успели увидеть лишь мой хвост, тут же исчезнувший по ту сторону туалета. Ха, обломайтесь! Ой… Ой, ой, ой! Кажется, рано я решила праздновать победу.
— Держи тварь! — послышался крик, и мужики с радостным улюлюканьем припустили за мной. Сами вы такие!
Думаю, будь я чистокровным оборотнем от рождения, то мне не составило бы труда обдурить этих «охотничков». Вот только это первое мое осознанное превращение, а никто не учил меня, как управлять четырьмя лапами сразу, и куда деть хвост, чтобы он не мешал бежать. Так что скорость моя была равна скорости преследователей. А если учесть, что у них есть арбалет, а у меня только когти и зубы, пользоваться которыми не умею, то шансы мои заметно уменьшаются.
Решив, что бежать по чистому полю за деревню — глупо, все равно догонят и хвост надерут, решила свернуть обратно к домам, где можно будет спрятаться.
Видимо, преследователи не ожидали, что волчица неожиданно свернет и припустит к крайнему дому в деревне. Потому они немного замешкались, что дало мне возможность оторваться от них. Правда лапы постоянно заплетались, так что этот отрыв быстро сократился. Наверное, со стороны смешно видеть зверя, который через шаг спотыкается о собственный хвост. Только ни мне, ни крестьянам было не до смеха. Мне-то понятно почему, а они, похоже, напрочь лишены чувства юмора.
Поскольку времени на раздумья не было, пришлось прыгнуть в первый же попавшийся двор, благо что «охотники» не успели заметить, куда я подевалась. Так, только что дальше?
Недолго думая, кое-как спряталась в конуру у крыльца, которая оказалась пустой. К моему счастью, собак во дворе не было. А если раньше и были, то какие-то мелкие… Я вон с трудом в эту будку уместилась, даже хвост не влез. Ладно, притворимся сторожевым псом.
К этому времени подоспели мои преследователи. Озираясь по сторонам, они остановились у крайнего дома, где я и спряталась.
— Куда эта тварь подевалась? — донеслось до моего слуха.
— Может, через деревню успела проскочить? — предположил один из крестьян.
— А это что?
— Где?
— В конуре, у Лаврентия?
Я прижала уши, приготовившись в случае чего бежать.
— Да пес это его, Клык.
— Такой большой? — усомнился кто-то.
— А ты забыл, как он в том году телка завалил? Ну не веришь, иди проверь.
Желающих проверить не нашлось.
В последний раз посмотрев на постукивающий по земле серый хвост, горе-охотники отправились по домам. Уф… кажется, пронесло…
— Рррр, — послышалось со стороны хвоста, то бишь у входа в конуру.
Ой, ой… Кажется, хозяин будки вернулся и он очень не доволен. Мамочки!
День, наконец, завоевал землю, вытеснив остатки тьмы из самых укромных уголков. И только в погребе, где я сидела и зализывала свои боевые раны, царил полумрак. Впрочем, для волчьего зрения света единственной свечи хватало, чтобы видеть что твориться вокруг. В общем-то ничего интересного не происходило — только мышка, ничуть не пугаясь оборотня, копошилась в углу, да паук неспешно плел свою сеть. В отличие от мышки, я ее боялась, вот только деться было некуда. В дом к знахарке возвращаться опасно, наверняка священник посетит его в первую очередь. Поэтому Рокот, когда я появилась у порога дома, тут же отправил меня в этот погреб посреди огорода, и велел ждать. Чего, спрашивается, ждать? Пока меня загрызет какая-нибудь мышка, или… или… Крыса-а-а!!!
