Толпа притихла, и в гробовой тишине приговоренного завели на помост. Один из судей, седой старичок, которому, казалось, лишь досаждала эта казнь и эта жара, встал, откашлялся, и зачитал приговор:

— Именем императора Зилонита Светлого, властителя всей земли от болотных топей до Гряды! Граф эл Рокот Горский приговаривается к смертной казни путем повешения! Приговор от пятого числа по салитню зеленого месяца…

Пока зачитывался приговор я лихорадочно искала что-то, куда можно говорить. Желательно громко. И, наконец, нашла — пустая жестяная труба, вроде водосточной оказалась замечательной заменой «громкоговорителю».

— Трепещите, смертные! — от моего громкого голоса притихли даже судьи. Кот же поднял голову и улыбнулся, но этого никто не заметил.

— Кто говорит? — судья постарался сохранить спокойствие и достоинство, но дрожь в голосе его выдала.

— Это дух невинно убиенного коварным подлым человеком, который находится сейчас здесь!

— Ты пришел полюбоваться на его казнь? — предположил судья.

— Да! — ответила я. — Только не тот сейчас человек стоит перед палачом, невинную кровь вы прольете! И обрушиться на вас кара Богини Алэхе!!!

— О чем он говорит? — стали шептаться в толпе, а я вдохнула побольше воздуха и произнесла, заставив всех притихнуть.

— Истинный убийца, тот, кто забирал жизни для своего блага, сидит среди судий!

Судьи заметно занервничали, оглядываясь друг на друга. И только Арафольд почему-то остался спокоен. Но лишь внешне.

— Кого мы слушаем?! — сказал он, поднимаясь с места. — Какой-то шутник решил поиграть с законом, так это не сойдет ему с рук!

— Шутник, говорите? — спросила я, стараясь сделать голос более устрашающим. — Что ж, смотрите… Сейчас перед судьями появится книга, которой пользовался убийца — она-то и объяснит причину смертей.

Воцарилась звенящая тишина — все уставились на судейский стол. За исключением Кота, конечно же, ведь у него на глазах была черная повязка.

А я как можно быстрее подбежала к столу и положила книгу перед главным судьей — не знаю, угадала ли, просто он сидел в середине.

По толпе прокатился вздох удивления.

— Что это такое? — судьи открыли книгу на странице, где лежала закладка. На секунду они примолкли, рассматривая содержание, и им хватило времени, чтобы сразу все понять. Думаю, они лучше меня разбираются в магии и знают что означают те картинки и значки… — Кто мог такое совершить? — спросил один из судей, тот самый, перед которым лежала книга.

Я уже успела вернуться к своей трубе и сказала:

— Тот, кто сидит слева от вас, и справа от вашего коллеги. Тот, чье имя не понаслышке знают многие преступники и воры. Вестник.

— Арафольд?! — взгляды судей обратились к «рыцарю». Кто-то смотрел недоверчиво, кто-то осуждающе и презрительно, кто-то с ужасом.

— Что за бред?! — попытался возмутиться мужчина, и, надо сказать, он оказался неплохим актером. — Это клевета! Это все граф подстроил, он же маг!

— Не маг, а некромант, — поправила я. — А ты — убийца и недоделанный оборотень!

В толпе прокатился гул и некоторые люди начали потихоньку пробираться к выходу с площади. Еще бы — кто хочет, чтобы его задрал оборотень?

— Кроме книги у меня есть еще кое-что, — мой голос заставил людей замолчать. А хорошо, однако, быть призраком! Все-то тебя слушают… — Однажды на ритуале, становясь тем уродцем, который сидит в тебе, не в силах стать настоящим волком, ты обронил кольцо, и оно испачкалось в крови очередной несчастной жертвы. Если не веришь — гляди же!

Я с трудом изловчилась, чтобы зубами достать из кармана кольцо и бросила его на стол. Конечно, проводить «опознавание» сейчас они не станут, а потом будет и не нужно.

— Да я же помню, как надевал его сегодня утром! — крикнул Арафольд, но глаза его уже забегали в поисках пути к бегству.

— Конечно, еще бы тебе не помнить, — усмехнулась я. — Последнее слово все же не сказано.

Толпа окончательно притихла и приготовилась бежать, в случае неожиданного поворота событий.

— Уважаемые судьи, — почтительно произнесла я. — Посмотрите, что там, под помостом. Кто-то разрисовал все ритуальными знаками… Кто бы это мог быть?

Этого «рыцарь» уже не выдержал — он как-то странно то ли зарычал, то ли заревел, как раненый медведь, и опрокинул стол, за которым сидели судьи.

— Никто не смеет указывать оборотню, что делать! — прорычал он, разрывая на себе одежду. Из-под нее уже проглядывал черный мех, а пальцы укоротились и обзавелись острыми когтями. Судьи поспешно расползлись в разные стороны — кто-то спрятался за стол, кто-то, подобрав длинную полу черного балахона, побежал с площади к домам, а кто-то и вовсе упал в обморок. В толпе началась давка — люди спешили убраться с площади, пока зверь не добрался до них.

А зверя корчило и выкручивало, так что он завыл — то ли от боли, то ли от злости. В нем уже с трудом угадывался человек. Зато с легкостью — тот самый силуэт, увиденный в замке. О да, оказывается плата за то, чтобы пойти против природы и стать тем, кем ты не являешься, очень высока. Кроме потери лица, чести, имени и души, приходится испытывать адскую боль при быстром превращении. Однако, нам пора делать ноги — тут и без нас разберутся.

Пока я подбежала к Коту и зубами стянула с рук веревку, стражи успели схватить зверя, правда при этом понесли небольшие потери — одного стражника Арафольд, точнее то во что он превратился, успел отбросить когтистой лапой, исполосовав грудь и шею. Второго прижал к земле и едва не задушил, но подоспели остальные воины и оборотня оплели веревками и окружили, наставив на него арбалеты.

— Кот, — сказала я. — Быстрее!

Некромант стянул с глаз повязку, и мы быстро покинули площадь — на бывшего приговоренного теперь никто не обращал внимания.

А в след нам послышался дикий вой обреченного на смерть зверя.

— Подожди здесь, — сказала я, когда мы очутились достаточно далеко от страшного места.

Некромант хотел, было что-то сказать, но я не дослушала, а побежала к переулку, где дожидался мальчишка. Он исправно выполнил мое поручение, сделал даже больше, чем просила, так что плащ заслужил по праву. А мне эта вещь ни к чему, неуютно себя с ней ощущаю…

— Держи, — кода я возникла перед пацаненком, он вздрогнул, но тут же радостно подхватил плащ. — Спасибо за услугу.

— Да это я тебя благодарить должен! — мальчишка восхищенно смотрел на приобретенную вещь. Кажется, он не очень верил, что я вернусь. — Я ж теперь буду самым знаменитым вором в мире!

— Погоди, знаменитый вор, — хмыкнула я. — Достань пузырек из кармана, мне он еще пригодится.

Мальчишка достал баночку с зельем, которое дал Ганс, и, уже став невидимым, сказал:

— Ты обращайся, если что. По дружбе помогу.

Я улыбнулась, насколько это умеют волки и собралась уходить, но взгляд упал на бумагу, лежащую у стены. Да ведь это тот листок, выпавший из книги… Возьму, вдруг пригодится.

Некромант с нетерпением ожидал меня возле старого парка, и завидев, что я возвращаюсь, с радостью поспешил мне на встречу.

— Кира! — он присел передо мной на корточки и заглянул в глаза. — Я обязан тебе жизнью…

— Да ну, — фыркнула я, когда положила на землю пузырек и пергаментный лист. Сама едва не виляю хвостом, как глупый пес, от радости, что Кот теперь в безопасности. — Теперь мы в расчете. Ты тоже помог мне.

— Что это? — спросил мужчина, взяв в руки пузырек и бумагу.

— В баночке очередное изобретение Ганса, проливать — особенно на себя — не советую. А это выпало из книги, которую использовал Арафольд.

— Интересно… — пробормотал Кот, разглядывая лист. Оказалось, что это свернутая карта, не очень большая — с развернутый тетрадный лист размером.

— Да? — я заглянула ему через плечо. — А это что — сокровища отмечены?

— Интересно… — повторил граф. — Крест стоит возле столицы, там, куда я направляюсь. Что он мог отметить?

— Кто его знает, — я отошла. — Может, и не он отмечал.