Дороти, пообещав сделать скидку за свою работу, попросила и доктора об услуге: помочь Лиззи устроиться на работу в больницу. Доктор выполнил просьбу Дороти, работой которой остался очень доволен.

Так Лиззи, благодаря высокому мастерству Дороти, попала на работу в детское отделение больницы Хидасса.

Работа ей нравилась. Нравилась своей ответственностью, непредсказуемостью, тем, что она может быть полезной своим пациентам. И не просто пациентам, а детям, самым беззащитным существам на свете. Лиззи знала, что, оторванные болезнью от родителей, они ждут от работников больницы ласки и внимания. Девушка всегда старалась дать им ожидаемое.

Лиззи переоделась в гардеробе в голубой коротенький халатик, обула удобные туфельки без каблуков и спрятала волосы под высокую шапочку. Посмотрела на себя в зеркало и, довольная своим видом, подмигнула отражению. Быстро взбежала на второй этаж, где располагалось детское отделение, быстро прошла по длинному коридору и зашла в процедурный кабинет.

Ее сменщица раскладывала таблетки по порционным стаканчикам, сверяясь с лежащим на столе перечнем.

— Здравствуй, Габриела! — поприветствовала женщину Лиззи.

Габриеле было под пятьдесят, и большую часть жизни она отработала в этой больнице. Она очень помогла Лиззи в первые дни ее работы. Знакомила с обязанностями, тонкостями работы, была для нее настоящим ангелом-хранителем. Девушка платила ей искренней любовью, просто не представляла, как бы без нее прижилась на новой работе.

— Привет, Лиззи! — бросила Габриела, не отрывая взгляда от бумаги на столе. — Что так рано сегодня?

— Да так. Дороти на деловую встречу отправилась, а мне скучно дома одной стало. Вот и пришла, — ответила девушка.

— Ясно, — протянула Габриела, а потом, словно что-то вспомнив, оторвалась от раскладывания по стаканчикам лекарства и повернулась к девушке:

— Лиззи, раз ты все равно пришла, выручи меня, пожалуйста, отпусти пораньше. Врачи уже разошлись, никто не заметит, если я пораньше уйду. Сегодня же мой Билл домой возвращается. Хотелось бы по-человечески его встретить. Обед приготовить, ну и все такое… Ну… ты понимаешь.

Лиззи понимала. Она знала Билла, мужа Габриелы. Хороший, спокойный человек. Он был почти на восемь лет младше своей жены, но любил ее безумно. Таких нежных отношений Лиззи никогда не видела и всегда любовалась, как они помогают друг другу, как разговаривают, как влюбленно смотрят. В душе девушка мечтала, что и у нее с будущим мужем будут такие отношения.

Билл работал водителем огромного рефрижератора, перевозил фрукты с побережья Тихого океана на побережье Атлантического и дома бывал от силы неделю в месяц.

— Поэтому и любовь у нас такая, — шутила по этому поводу Габриела. — Видимся редко, вот чувства и не иссякают. А крутись Билл перед моими глазами каждый день, давно бы его веником прогнала.

Лиззи, не веря ей, смеялась над словами Габриелы. Знала, что она только так говорит, а сама своего Билла просто обожает.

— Конечно, Габриела, беги домой, встречай мужа, — сказала Лиззи и подошла к столу, готовясь продолжить ее работу.

— Я уже все сделала, вот только лекарства осталось раздать, — суетясь и наводя порядок на рабочем месте, быстро говорила Габриела.

— Да не волнуйся, все в порядке будет. Беги уж.

Габриела чмокнула Лиззи в щечку, помахала ей рукой на прощание и скрылась за дверью процедурного кабинета.

Лиззи любила работать в ночную смену. В отделении тишина и покой. Ни посетителей, ни врачей. Нет, дежурный врач, конечно, имеется. Но ночь он обычно проводит не в отделении, а в приемном покое. На втором этаже появляется только в экстренных случаях, по вызову. Ночью здесь хозяйка медицинская сестра. На ней лежит вся ответственность. Но Лиззи и любила эту ответственность. Разложив лекарство, Лиззи выписала из историй болезней назначенные на вечер процедуры и подготовила инструменты. Движения ее были отлажены и профессиональны. Лиззи оказалась способной ученицей и быстро постигла все тонкости работы медсестры. Ее постоянно хвалили на всех собраниях и ставили в пример даже медсестрам с большим опытом работы.

Девушка разнесла лекарство по палатам, поговорила со своими маленькими больными. Чуть ли не каждый из них хотел поцеловать сестричку Лиззи, рассказать о последних новостях. Наконец девушка остановилась около пятой палаты. В последнее время в эту палату Лиззи заходила в самом конце обхода.

В ней лежала шестилетняя девочка по имени Мария. Три недели назад девочка со своими родителями в выходные отправилась на пикник. По дороге ее отец не справился с управлением машины, и она на всей скорости врезалась в дерево у дороги. Мать и отец скончались на месте, а ребенка в бессознательном состоянии доставили в больницу Хидасса. У Марии обнаружили перелом голени левой ноги и сильное сотрясение головного мозга.

Врачи несколько дней не отходили от маленькой пациентки, а медсестры передавали девочку из рук в руки, как драгоценную эстафетную палочку. Благодаря стараниям медиков и здоровому молодому организму Мария справилась с болезнью и сейчас, спустя три недели, чувствовала себя вполне удовлетворительно.

Мария была просто очаровательной. Такой девочкой-крепышом с упругими, круглыми щечками, которые за время болезни немного опали, но сейчас вновь стали наливаться. Огромные, темно-шоколадные глазищи и светлые, почти белые кудряшки создавали необычное сочетание, но, как ни странно, очень гармоничное. В будущем она обещала превратиться в очаровательную девушку.

Лиззи за эти дни сильно привязалась к девочке и очень волновалась за ее судьбу. Поэтому при каждом удобном случае старалась ее навещать.

Марии еще не рассказали о смерти родителей, боялись нанести вред психике, еще полностью не оправившейся от страшного потрясения.

Ей не разрешалось вставать с кровати, и все говорили, что маме и папе тоже нельзя вставать. Поэтому-то они не приходят.

Марию навещала бабушка, вздорная и крикливая старуха. Своими придирками она довела до белого каления весь персонал детского отделения. Внучку она называла не иначе как «мое наказание», и из-за этого Лиззи еще больше беспокоилась о дальнейшей судьбе девочки.

— Лиззи! — воскликнула девочка, когда медсестра вошла в палату. — Где же ты так долго была? Я так тебя ждала. Лиззи подошла к кроватке и поцеловала малышку в теплую щечку, потрепала по белокурой головке.

— И я без тебя соскучилась, малышка. Как ты себя вела эти дни?

Лиззи поправила сползшее одеяло, испытывая к девочке трепетную нежность.

— Хорошо. Доктор сказал, что если я и дальше буду послушной, то он разрешит мне встать с кровати, — гордо сказала девочка.

— Правильно, так и будет, — уверила ее Лиззи и уселась на краешек кровати, опасаясь ненароком дотронуться до маленькой ножки, закованной в гипс. — Если будешь хорошо себя вести, то доктор разрешит тебе погулять по коридору.

— И ты отведешь меня к маме и папе, — добавила Мария.

Время от времени девочка начинала разговор о родителях, рассказывала, как она без них скучает, как хочет увидеть маму и папу. Лиззи знала, что она никогда не посмеет сказать девочке правду… Пусть это будет кто-то другой, только не я, думала про себя девушка и старалась незаметно перевести разговор на другие темы.

Вот и сегодня она взяла с тумбочки, стоящей около кроватки Марии, куклу.

— А почему кукла у тебя такая лохматая? — спросила Лиззи девочку, приглаживая рукой синтетические, ярко-желтые кукольные волосы.

Мария хитро прищурилась.

— Кукла плохо себя вела. Целый день бегала по моей кровати, вот и разлохматилась, — пояснила она.

Лиззи поддержала игру:

— Давай ее причешем, заплетем косичку. Ведь это твоя доченька, а за детьми нужно ухаживать.

Девушка достала из тумбочки расческу и провела пару раз ею по головке куклы.

— Да, она моя доченька. Правда, игрушечная… Лиззи, — Мария схватила медсестру за руку. — А у тебя доченька есть?

— Нет, — помотала головой Лиззи. — У меня нет доченьки.