Рассвет разрисовал небо над домом моих родителей разноцветными полосами, словно ничего не случилось. Я сидела в утреннем полумраке на старых качелях в саду позади дома и медленно раскачивалась. Что я буду делать, если с Биллом что-нибудь случится? В моей голове возникли непрошеные воспоминания о том времени, когда Элисон, Вилли и я гуляли в этом саду. Здесь раздавались крики и смех, играли в Барби и игрушечные машинки.

Из кухни доносился грохот кастрюль и сковородок. Я посмотрела в освещенное окно на мою мать, которая ходила взад и вперед, готовя завтрак, так, словно вся ее жизнь зависела от него. Мое сердце закололо при виде ее решительной походки и аккуратно причесанной головы, которая подрагивала при ходьбе. Я не могла даже подумать о том, что с ней будет, если что-нибудь случится с Вилли.

Дверь черного хода открылась, и ко мне подошел Эндрю. Он молча сел рядом на другие качели и начал раскачиваться в ритм моим. На деревьях пели птицы, а мать включила кофемолку, которая сильно шумела. Эндрю и я наблюдали за ней.

— Она великая женщина, — сказал Эндрю.

— Ага.

Мы помолчали.

— Эндрю.

— Да?

— Мне следовало послушаться тебя.

— Послушаться?

— В отношении Тони Джордана.

— О!..

Опять помолчали.

— Но что бы ты о нем ни думал, он не похищал Вилли. Не мог. Они пытались похитить меня, но приехал Тони и… и… Тони может быть кем угодно, за кого они его считают, но он не плохой человек… не злой.

— Эллен…

— Нет, послушай меня одну минуту. Я верю тебе и верю полиции. Но ты тоже должен прислушаться ко мне — я знаю его.

— О'кей.

— Спасибо.

Я оттолкнулась от земли, чтобы раскачать качели. Эндрю сделал то же. Мы отталкивались сильнее и сильнее, а птицы летали и пели над нами в синем небе. Прохладный ветерок раннего утра пронесся над моей головой. У меня заболели глаза от его скорости. Меня начинал грызть страх каждый раз, когда я думала о своем долговязом брате. Постепенно я остановила качели, задевая ногами траву. Громкий шум привлек мое внимание. Я увидела, что моя мать высунулась в окно. Соскочив с качелей, я побежала на кухню. Эндрю последовал за мной.

— В чем дело? — спросила я, заглянув в кухню. — Что-нибудь случилось?

Мать переоделась и причесалась, а также подмазала губы перламутровой помадой. Она улыбнулась мне так, словно это был обычный день.

— Завтрак, — объявила она, указывая на две тарелки чего-то жареного на аккуратно накрытом столе. — Позавтракайте, Эндрю. Держу пари, что вы голодны. Садитесь здесь и ешьте, а я сделаю тосты. В кофейнике кофе. Разливай, Эллен.

Мать повернулась и пошла караулить тостер. Эндрю улыбнулся:

— Спасибо, миссис Грейс.

Мама рассмеялась.

— Да ладно вам, Эндрю, мы так давно знаем друг друга. Зовите меня Филлис.

— Спасибо, Филлис, — послушно сказал Эндрю, подвигая мне стул. Я не была голодна, но в первый раз в жизни мне захотелось попробовать материно угощение. Это было все, что я могла для нее сделать.

— Элисон скоро приедет, — сообщила мать, выкладывая тосты на тарелку.

— Ты ей сказала? — спросила я, проглотив первый кусок утопающей в постном масле жареной колбасы.

Лицо матери потемнело, и она горестно поджала губы.

— Нет, вчера было слишком поздно звонить ей. Я говорила с ней вчера днем. Она так волнуется из-за торжества Анжелы, что хотела приехать даже вчера. Но Дермот был на дежурстве. Она сказала, что они выедут сегодня с петухами. Сколько езды от Дублина?

— Примерно два с половиной часа, — сказал Эндрю, намазывая тост маслом и кладя его на мою тарелку. — А вы сами собираетесь что-нибудь есть, Филлис?

Мама отрицательно покачала головой.

— Я сыта, Эндрю, спасибо. Только два с половиной часа?

Эндрю кивнул.

— Да, если в это время не будет пробок. Хорошо, что они выбрали столь ранний час.

Я молча глотала малосъедобную пищу. Пожалуйста, Господи, пусть с Вилли все будет хорошо, пожалуйста, Господи, пожалуйста, Господи…

— Тогда они будут здесь до девяти часов, это нормально. У Элисон назначена встреча с разносчиками еды на девять тридцать. По крайней мере, она так сказала. Это смешно: Элисон любит Анжелу, а настояла на том, чтобы мы заказали еду для вечера. Я рассказывала вам об этом, Эндрю?

Эндрю улыбнулся и покачал головой, не переставая жевать.

Элисон никогда не жаловалась на готовку матери, но явно понимала, какая она плохая, раз заказала готовую еду. Я начинала сознавать, что моя сестра не так проста, как кажется.

Мы с Эндрю закончили есть, и он убедил мою мать отдохнуть, пока мы мыли посуду. Ее лицо было белым как лист бумаги, а глаза глубоко запали. Она обняла меня, прежде чем уйти из кухни. Я сказала ей, что все будет хорошо, но ее отчаянная вера пугала меня.

Было только семь часов утра, когда Эндрю и я молча убрали со стола и вымыли посуду. Только семь утра. Прошло около семи часов с тех пор, как эти разбойники ударили Вилла по голове, бросили на заднее сиденье фургона и укатили. И даже меньше семи часов с тех пор, как Тони и Волфи умчались в ночь. Я смотрела на профиль Эндрю, когда он скоблил стол в кухне, и хотела, чтобы между нами все было по-другому. Он был таким хорошим. Так помогал мне. И невероятно добр с моими бедными родителями. Возможно, Руфь была права насчет эпизода с Эмерсоном. Но это не имело значения. Слишком поздно что-то изменить. В любом случае сейчас ничего не имело значения, кроме Вилли.

Мы едва закончили уборку, когда прозвенел дверной звонок. Я бросилась через весь дом и распахнула дверь.

— Привет, Эллен, — сказал Дермот, входя с двумя чемоданами. Элисон шла следом за ним с сонным Кьераном на руках.

— Здравствуй, Эллен, — поздоровалась она, целуя меня в щеку. — Что ты здесь делаешь? Ты не поехала домой?

Они вошли в дом.

— Эндрю? Это вы?! — воскликнула Элисон. — Сто лет вас не видела! Боже мой, сколько прошло времени — два, три года? Дермот, это Эндрю. Ты его когда-нибудь видел?

— Да, — ответил Дермот, ставя чемоданы на пол и пожимая руку Эндрю.

— Рад вас видеть, Дермот. А этот молодой человек ваш сын?

— Кьеран. Это Кьеран, — просияла Элисон.

— Привет, Кьеран, — улыбнулся Эндрю. Кьеран улыбнулся ему в ответ, прежде чем застенчиво спрятать голову на груди своей матери.

Элисон стояла в дверях, переводя взгляд с Эндрю на меня. Внезапно ее лицо приняло встревоженное выражение.

— Почему вы здесь в столь ранний час? — спросила она, пересаживая ребенка к себе на колени. — Что-то случилось с мамой? С папой?

— Нет, с ними все в порядке, — сказала я, собираясь с силами для того, чтобы сообщить новость сестре. — Дело не в них, а в Вилле…

— Что ты имеешь в виду? Что случилось с Виллом? Я вчера утром разговаривала с мамой, и она ничего мне не сказала.

— Он был… я не знаю, как назвать это… похищен… Какие-то бандиты забрали его вчера ночью. Полиция его ищет. Они говорят, что все будет в порядке, но мы о нем с тех пор ничего не слышали, и…

Слезы хлынули из моих глаз, как вода из гейзера. Дермот взял Кьерана у Элисон. Она подошла ко мне и обвила руками за талию.

— Похищен? — повторила она, не веря своим ушам.

Я кивнула. Лицо Элисон сморщилось, и она тоже заплакала.

— Кто мог похитить Вилли? У него нет денег. Если только он не сделался звездой, с тех пор как я последний раз была в Лимерике. Он ведь не сделался, да? — Я отрицательно покачала головой. — Тогда почему? — продолжала она. — У мамы и папы нет денег на выкуп. Зачем похищать Вилли?

— Это моя вина, — прорыдала я.

— Ты его похитила?

— Нет, но…

— Ты просила, чтобы его похитили?

— Нет, Элисон… Я просто…

— Тогда это не может быть твоей виной, — решительно сказала Элисон сморкаясь. — Многим людям кажется, что все плохое, что случается, их вина. Но это не так, Эллен. Просто…

— Послушай меня, Элисон! — вскрикнула я, хватая ее за узкие плечи.