Выговор и недоброжелательное отношение начальства не могли заставить Юзефа Лося расстаться с планеризмом навсегда. Неутомимый летчик, он снова организовал планерную школу (при 1-й авиатехнической школе, где он преподавал), и спустя два года в День авиации шесть планеров Юзефа Лося взлетели в небо. Еще в 1920 году он писал: “Целью моей жизни по-прежнему остается авиация, и я отдаю себя рабоче-крестьянской партии в полное распоряжение до тех пор, пока это нужно будет партии и возможным для моих сил”.

Сведения о последних годах жизни авиаторов братьев Лось довольно скупы.

В тридцатые годы Юзеф Доменикович был сотрудником первого в нашей стране конструкторского бюро по разработке ракетных двигателей, преподавал авиационные дисциплины. Погиб в 1943 году.

Летчик-планерист Леон Доменикович Лось работал перед войной на одном из авиационных заводов. Вместе с летчиками он испытывал самолеты. Когда в результате полученных травм он уже не мог летать, Леон Доменикович стал преподавать планерное дело в Доме пионеров. Он погиб во время блокады.

А теперь вернемся снова к роману А.Н.Толстого.

Кто же из братьев Лось мог стать прототипом инженера Мстислава Сергеевича Лося? Видимо, Юзеф Доменикович. Леону Лосю ко времени написания романа (в 1922 году) было всего шестнадцать лет.

Но тут появляется малообъяснимое обстоятельство. Роман “Аэлита” был написан А.Н.Толстым во время эмиграции. В 1922 году Алексей Николаевич жил на Балтийском побережье Германии. Из Петрограда он уехал, когда началась первая мировая война — писатель был военным корреспондентом. После войны он вернулся в Москву. Потом был период эмиграции — А.Н.Толстой покинул Россию весной 1919 года. А окончательное возвращение на Родину состоялось в августе 1923 года. Тогда же он и поселился на Ждановской набережной в доме 3/1, где сейчас имеется мемориальная доска. Квартиру в этом доме подыскал для семьи писателя его друг. Роман “Аэлита” (в первой редакции он назывался “Закат Марса”) был к тому времени уже опубликован в журнале “Красная новь”.

Говорят, что писатели любят “поселять” своих героев там, где они живут сами. Действительно, Петроградская сторона, Крестовский и Каменный острова, очень любимые А.Н.Толстым, остались запечатленными во многих его произведениях. Здесь мы можем встретить Дашу и Катю из трилогии “Хождение по мукам”, на Крестовском острове развивались события, описанные в “Гиперболоиде инженера Гарина”.

Мог ли А.Н.Толстой быть знакомым с летчиком Юзефом Лосем? Детальное изучение биографии писателя склоняет нас к отрицательному ответу. Начало первой мировой войны Юзеф Доменикович встретил семнадцатилетним юношей. Он был слишком молод, не состоялся еще как авиатор, хотя безусловно проявил себя талантливым изобретателем. Недаром на него обратили внимание именитые авиаконструкторы и сочли возможным вмешаться в его судьбу.

Ко времени, когда роман был завершен, Юзеф Доменикович гораздо больше напоминал инженера Лося из романа “Аэлита”. Но едва ли писатель, живший в то время в Германии, мог встречаться с авиатором, невольно послужившим прототипом его героя.

Инженер Лось у А.Н.Толстого весьма скуп на рассказы о себе. Он считает, что в его биографии нет “ничего замечательного”: “Учился на медные гроши, с двенадцати лет на своих ногах. Молодость, годы учения, работа, служба — ни одной черты, любопытной для ваших читателей, ничего замечательного…”

А вот выдержки из анкеты, заполненной Юзефом Лосем 26 января 1920 года: “Профессия — авиамоторист, летчик-механик, автомобилист, член ВКП(б)”. Юзеф Лось считал себя пролетарием по происхождению, коммунистом по убеждению.

В романе “Аэлита” есть еще один герой. Это попутчик инженера Лося по полету на Марс, красноармеец Алексей Гусев, прошедший по дорогам гражданской войны, опаленный ее ветрами, ищущий применение своим силам в мирное время. Вот что говорит о себе красноармеец Гусев: “Я грамотный, автомобиль ничего себе знаю. Летал на аэроплане наблюдателем. С восемнадцати лет войной занимаюсь — вот и все мое занятие. Имею ранения. Теперь нахожусь в запасе… По совести говоря, я бы сейчас полком должен командовать…”

И опять-таки черты сходства — не характера, но биографии — с тем, что мы знаем о Юзефе Лосе, прослеживаются. Может быть, и не было однозначного прототипа инженера Лося, и образ этот синтезирован, придуман писателем.

Несомненно Юзеф Доменикович Лось мог послужить прототипом инженера Лося. Но если этот человек все-таки придуман, то странным и необъяснимым кажется то, что в то время, когда А.Н.Толстой, находясь вдали от Родины, писал свой роман, в Петрограде в доме, соседнем с тем, куда автор поселил своего героя, жил и работал талантливый конструктор летательных аппаратов, человек сходной судьбы, носивший ту же фамилию, что и герой романа.

Поистине фантастика!

Внести какую-либо ясность в эту историю могла лишь встреча с человеком, хорошо знакомым с биографией и творчеством А.Н.Толстого.

Сын писателя Никита Алексеевич Толстой, любезно согласившись помочь автору данного очерка, сообщил, что никаких сведений о знакомстве или переписке А.Н.Толстого с авиатором Ю.Д.Лосем в домашнем архиве нет. Скорее всего, замеченные совпадения — не более, чем чистая случайность.

Но не исключена и другая версия. Алексею Николаевичу могли быть — опять-таки случайно-известны какие-то сведения, намеки, может быть, рассказы или разговоры о летчике и конструкторе летательных аппаратов с несколько необычной фамилией Лось. Фамилия эта попала в орбиту писательского внимания и была использована в романе “Аэлита”.

Квартиру на набережной реки Ждановки, где поселился писатель после возвращения из эмиграции, для него подыскал Вениамин Павлович Белкин, известный художник, друг Толстого, с которым писатель находился в переписке. Квартира эта находилась в том же доме, где жил Белкин.

В.П.Белкин, профессор Академии художеств, остался в памяти тех, кто его знал, необычайно общительным человеком с широким кругом самых разных знакомых. В.П.Белкин очень любил прогуливаться, и маршрут его неизбежно проходил мимо дома № 13 по Ждановской набережной, где жил Юзеф Лось. Общительность Вениамина Павловича позволяет предполагать, что он не мог не знать о таком необычном соседе. Слишком непривычными в связи с увлечением планеризмом выглядели в глазах окружающих Юзеф Лось и его младший брат Леон (помните, он запускал в праздничные дни модели аэропланов с крыши своего дома?). Зная о таких людях, Вениамин Павлович мог написать об этом или рассказать во время встречи в Париже своему другу-писателю. Алексей Николаевич всегда весьма чутко, живо и с интересом реагировал на подобную информацию, и фамилия Лось могла запечатлеться в его памяти.

Но это только гипотеза, потому что переписка А.Н.Толстого и В.П.Белкина не сохранилась.

Беседа с Никитой Алексеевичем Толстым позволила развеять некий ореол мистики, который невольно мог возникнуть вокруг образа инженера Лося.

И хотя загадка до конца не раскрыта, можно только порадоваться, что глубокое знакомство с романом “Аэлита” и историей его создания позволило восстановить факты биографии братьев Лось, славных ленинградских авиаторов, о которых еще в тридцатые годы писали: “Их желанием было создать простой и общедоступный самолет и научить людей им управлять”.

Путь же на Марс еще очень и очень долог и несравненно более труден, чем он представлялся писателям-фантастам. Но тут уместно вспомнить слова, начертанные братьями Монгольфье на их первом воздушном шаре: “Так идут к звездам”.

Отечественная кинофантастика до сих пор находится в каком-то странном, двойственном положении: когда заходит где-нибудь разговор о советском научно-фантастическом фильме, даже от киноведов и кинокритиков приходится слышать категоричные заявления о том, что советской кинофантастики не существует, но тем не менее ежегодно выходят на экраны все новые и новые фантастические фильмы, и зрители с увлечением смотрят их…