— Да, но тут полная х…я получилась.
— Чего, совсем загубили?
— Нет, все по-дурацки как-то вышло. Вернее не вышло ничего.
— А подробнее можно? — заинтересовался Лёха.
— Чего подробнее?
— Ну, как и чего, они с твоими компьютерами делали?
— X.. их знает, чего они там делали, только ничем все кончилось. Ты Ваську Барышева помнишь? Он Бауманский кончал, как раз по этим самым компьютерам и специализировался. Ну, я ему в первую очередь и позвонил. Как-никак в школе одних и тех же баб трахали… Да. Ну, он вначале покочевряжился, а потом заломил сто баксов. Сошлись на пятидесяти. Взялся он, выслушал меня, нет, говорит, к тебе не поеду, надо в мастерской смотреть, там у него, видишь ли, тестеры, стенды и прочая мутотень. Ну, отвез я ему все на работу. Он при каком-то банке, программистом работал. А через день или два он звонит и велит забирать. Я обрадовался — все, говорю, готово? Сделал? А он как-то странно так отвечает, увидишь мол, приезжай, только завтра, после шести. Приезжаю я после шести, говорю охранникам, что иду к Василию, а они ржут. Туда — сюда, ничего понять не могу. Вызывают какого-то хмыря в синем халате, тот смотрит мою ксиву, да, говорит, все верно, Василий просил именно ему два компьютера вернуть, даже пропуск на вынос оставил, и номера указал. А в чем, говорю, дело-то? А дело в том, что Василий уже уволился и в настоящий момент летит с женой и всем семейством на родину предков.
Тем временем номер сменился. Хриплый испитый мужик пропал, и на эстраде появилась высокая изящная брюнетка в черном блестящем бальном платье до полу, и длинными, ниспадающими до талии угольно — черными волосами. Прическу держал сверкающий серебристый обруч. Красивым, глубоким голосом, она в ритме вальса, запела старинный романс.
— На родину предков? Погоди, он же русский вроде.
— X.. его знает, может и русский, но жена у него — точно из этих. Он даже фамилию сменил, взял по жене.
— Это тебе в том банке сказали?
— Где же еще? Теперь его зовут Вася Шапиро.
— Редкая фамилия. А зачем он вообще-то взялся, если уже на чемоданах сидел?
— Ну, хотел, наверное, лишний полтинник на халяву скрысятничать. Ихние привычки пробрел, сука. Я так понимаю, он и не думал ничего для меня делать.
— Ты что, антисемит?
— Почему это антисемит? Я просто обозлился тогда, как черт. Да и полтинника было жалко.
— И ты заплатил вперед? Не очень на тебя похоже.
— Заплатил. Думал — не сделает — вернет. Да и, что мне полтинник…
— Да, полтинник — есть полтинник. Ну и чего?
— Чего, чего. Ничего! Выматерился я от души, погрузил своё имущество, и еду домой. А по дороге думаю, надо же что-то делать! Помнишь, на Савёловском рынке, сидели ребята и чинили жесткие диски? Вынул я оба диска и поехал туда.
— Ты что, и свой ноутбук развинтил?
— А чего, он разбирается, только диск у него тоненький и со специальным переходником…
— Ладно, и как там?
— Где, «там»?
— Ну, на Савёле?
— Я и говорю, вынул диски и отвез только их, без всего остального. Нашел этих ребят довольно легко. Помогите, говорю, в долгу не останусь. Только восстановите мои файлы и, главное, сделайте так, чтобы они больше не исчезали.
— И что?
— Ничего, пожали плечами, обещали помочь.
— Не помогли?
— Не помогли. Я пришел, как договаривались, через два дня, а мне там какой-то парень говорит, что тот мужик — Виталий, который взялся во всем разобраться, погиб в автокатастрофе.
— Как?
— Чего, как именно погиб? На него налетел встречный «Фольксваген», когда он с какой-то бабой ехал к себе на дачу.
— Со своей бабой?
— Не знаю, какая разница? Главное он разбил машину и разбился сам. Насмерть.
— Он что, выехал на встречную полосу?
— «Фолькс» на него выскочил. Там не было разделителя, а водила «Фолькса» был в жопу пьян.
— И оба погибли?
— Мой погиб на месте, его жигуленок всмятку: капота почти не стало. «От полученных травм несовместимых с жизнью водитель скончался на месте». Чтобы его достать — металл разрезали. Ну, а «Фольксу» — почти ничего, синяками отделался. Там сзади на них еще кто-то налетел, свалка была. Об этом даже в «Дорожном патруле» передавали…
— А что с бабой?
— С какой бабой?
— Ну, этого, кто диски хотел чинить.
— Шишка на лбу, истерика и всё. Её «скорая» увезла. А у того, в «Фольксе», тоже одна баба была. Проститутка. Совсем в отрубе. Пьяная или наколотая — не знаю, так ей вообще ничего.
— А зачем нужна проститутка «в отрубе»?
— Я почём знаю? Наверное кому-то такие нравятся. А может, они уже всё закончили?
— А водитель «Фолькса»?
— Морду разбил, весь в крови, но жив. Даже от госпитализации отказался. А вот Виталий — погиб…
— Диски он на работе оставил?
— Оставил. Я потом их передал другому парню, из той же шараги.
— И что парень?
— Ничего, сначала взял. А потом и он отъехал.
— Куда отъехал?
— Не куда, а как. Вывалился с балкона. Двенадцатый этаж.
— И что, опять — «от полученных травм несовместимых с жизнью»?
— Именно. Он весь вечер квасил со своим дружком, а потом совершенно голый вышел на балкон, покурить. Вот и покурил…
— Они там были вдвоём? Он что, голубой?
— Похож. В ухе серьга, весь вертлявый какой-то, я еще тогда подумал…
— И что потом?
— Чего потом, ничего потом. Вот сижу с тобой и пью. Денег они не взяли, честные, мать их… Диски у меня, поставил на место… Странные совпадения.
— Какие совпадения? Ты чего такой тухлый? Один мужик давно хотел свалить в Израиль. Готовился. Шапиро себе нашел. Они, понимаешь, на дороге не валяются. А ты ничего не знал, и в последний момент обратился именно к нему. Второй попал в аварию. Заметь — случайно! Ну а третий — упился вусмерть и ковырнулся с балкона. Наверное — проблеваться хотел, и не рассчитал своих сил. Не повезло тебе, ну, совпало так. Три раза подряд не смогли починить. Случайность.
— Вот, у тебя, случайно, нет на примете знакомого умника или умельца какого, чтоб не уезжал никуда, с бабами не раскатывал, не так чтобы очень сильно пил и гомиком не был?
— Не знаю, вроде нет. Хотя, постой, один такой есть. Как раз подходит. Правда у него противный характер, он часто бывает груб и может вообще без всяких причин отказаться вести с тобой всякие дела, но зато пунктуален и обязателен. Баба у него, правда имеется — жена.
— Это не то.
— Почему — «не то»? Он вполне компетентен, помогал мне несколько раз.
— Да нет, я про бабу. Жена это не баба, а жена.
— Завернул. Тебе дать его телефон? Только знаешь, он меньше чем за сотню зеленых даже разговаривать с тобой не станет.
— Ладно, только бы сделал, а то я никак уже не могу. Все набивать заново — такой геморрой! Да и нет у меня всего в бумажном виде. Не держал… Слушай, по старой памяти, может позвонишь ему сам, а? Ты же его, похоже, хорошо знаешь, а я не… немного не в форме. Пусть сделает, а я всё оплачу.
— Тебе срочно? Ясно. Давай твою трубку.
— Ну ты… Ладно, на.
Лёха быстро, по памяти, набрал чей-то номер, и долго слушал протяжные гудки.
— Нет, он наверно, еще на работе.
— Что, трудоголик? Уже почти девять.
— Он приходит не раньше двух и сидит потом до упора. Посмотрю в книжке… Сейчас, у меня тут где-то был его… а, вот! — набрав другой телефон, Лёха подмигнул совсем раскисшему приятелю — Точно!
Тут произошел любопытный диалог. Любопытный собственно, для некоего внешнего слушателя, если б таковой вдруг нашелся.
— Сань, привет! Это Леша Зайцев… Да ничего, живу помаленьку, а у тебя?.. Ты все с компьютерами возишься?.. И как, успешно?.. Да, надо же. Слушай тут такое дело. У одного очень хорошего человека диски испортились. Информация пропала. Важная. Восстановить можно?.. Очень серьезно… Я понимаю, что не даром… Да, я так и сказал… Спасибо. Ну, я еще позвоню, пока.
Лёха оборвал связь, после чего стер последние два номера с памяти «Моторолы», и вернул трубку Сереге.
