О, что же делать?!

— На, набрось на плечи, — с отвращением сказал принцессе дивоярец, доставая свой плащ.

— Что?! Синий?! — возмутилась тролльчиха.

Гриндрил хотел поддержать свою жену в таком деликатном вопросе: уж хуже синего только розовый! Приличной тролльчихе подобает одеваться в болотно-серый, а ещё лучше в дерюжный цвет!

Но тут коварный дивоярец, набрасывая отвратительный атласный плащ на принцессины плечи, чем-то пыхнул ей в нос, отчего она чихнула и мягко повалилась на руки бессовестному дивоярцу.

Это что ж такое? — хотел возмутиться муж. Как можно порядочную женщину лапать чужому мужику? Но тут нахал испарился вместе с гриндриловой женой.

Длинными пространственными прыжками — от одного видимого пункта до другого — Лён переносил бесчувственную зелёную красотку, мирно заснувшую от хорошей порции крысиного зелья, которое завалялось в сумке Лёна. Насколько он помнил из курса дивоярской химии, порошок от крыс служит для мелких троллей хорошим снотворным.

По выходе из зоны сказки его ждал приятный сюрприз: его встречали. Так что, когда он проковылял через мосток с центнером тролльячьего мяса на горбу, то вдруг увидел гвардейцев короля Алая. У него приняли его тяжёлую ношу и затолкали бесчувственную тушу королевны в крепкую железную клетку на повозке. Так что, получилось всё так, как боялась принцесса: она оказалась в клетке.

И вот въезжают они такой блестящей процессией в Ворнсейнор: впереди телега со спящей тролльчихой, по обеим сторонам почётный эскорт, а сзади истерзанный, провонявший гриндрилами придворный маг.

— Долго же ты её ловил! — сказал ему вечером Алай.

Оказалось, что пропадал Лён в своем походе целых две недели. Возможно, это потому, что он выходил из зоны наваждения. Но никогда король Сильвандира не узнает, что именно случилось с его придворным магом и другом детства в этом самом странном из путешествий, которое не сравнится даже с погружениями в Жребии. Однако и в отсутствие Лёна тоже кое-что произошло, но это он узнал потом, а пока следовало разделаться со всеми формальностями.

Итак, принцессу он добыл, и теперь следовало устроить хорошее показательное шоу, которого ждал весь народ Сильвандира, оскорблённый до глубины своей народной души бессовестным обманом со стороны принцессы. Обиженный за своего короля народ требовал полного морального удовлетворения. Так что беглую принцессу ждал позор.

Наутро телегу с проспавшейся тролльчихой выкатили на площадь перед дворцом, где уже собрались огромные толпы сильвандирцев, жаждущие зрелищ. В народе ощутимо воняло протухшими продуктами, предусмотрительно подпорченных заранее и завезённых на народное веселье догадливыми торговцами. Все ухмылялись, поглядывая на ворота королевского дворца, тянули шеи, переговаривались, смеялись. Это был заслуженный триумф и полная реабилитация короля. В конце концов, молодой маг тоже неплохо постарался. Никто ведь не думал, каково это тащить на себе такую тушу! Все полагали, что это очень просто: поймать тролльчиху. Гвардейцы двенадцать дней по приказу короля Алая караулили у выхода из зоны наваждения и как увидали дивоярца, волокущего на себе этакую жирную вонючку! Сначала-то выскочил этот крылатый чистюля — оно понятно, не повезёт на себе лунный жеребец такую нечисть! А потом идёт маг Лён и тащит на себе… Ой, эту историю пересказывали всю ночь по кабакам и борделям, а гвардейцы своими собственными глазами видевшие это знаменательное зрелище, стали прямо героями дня. И вот он, долгожданный момент! Сейчас её вывезут в клетке на площадь и тогда граждане покажут свое верноподданническое рвение.

Городская стража была стянута на площадь и стояла плотным оцеплением, не позволяя народу пробиться на малый пятачок, куда должны были выкатить телегу с клеткой. Сначала хотели привязать зелёную гадину у позорного столба, но передумали: уж больно сильна, сволочь. В клетке тоже хорошо, и вот взволнованная толпа, наконец, узрела процессию: в раскрытые ворота выезжала телега, запряжённая двумя клячами.

Толпа взревела и ринулась вперёд, поближе, чтобы рассмотреть чудовище. Стражники в стальных панцирях едва сдерживали толпу, ругаясь и обещая пустить в ход копья. Да куда там, кто их слушал! Ну, кое-как угомонились и стали смотреть. Конечно, было не так интересно, как могло быть. Всё же такие дела надо устраивать получше: нужна программа, нужен конферансье. В конце концов, не каждый день тролльчиху привозят. Но эта как пошла бесноваться и орать, так сразу всем понравилось. Эх, и крутая принцесса попалась! Ну, и лаяла же! Но это только поначалу, а потом ей показали! Вот это нанесли с собой тогда сильвандирцы! Эх, три дня потом площадь убирали!

Сначала-то она орала, как чумная, потом пошла выть, потом заревела в голос, а потом всю её клетку так забили гнилыми яблоками, протухшими бычьими кишками, прокисшей брюквой, испорченными яйцами, что тролльчихи стало не видать! Стражники сначала сдерживали толпу, а потом как прорвало! Побежали кто куда! Ох, и навеселились тогда сильвандирцы — куда там конферансье! Правда, говорят, кое-кому пальцы-то пооткусало, ну так не надо руками в клетку лазать — есть палки на то! Запомнят этот праздник сильвандирцы, надолго запомнят!

— Великий дуб, за что они её так? — шептал король Алай, глядя из окна на веселье толпы.

Никак не думал он, что месть получится такой жестокой. Никак не думал он, что народ так сильно переживал за его поруганную честь. Но, право, то, что там сейчас происходит, в сто раз хуже предательства принцессы.

Видел он её вчера, когда завезли её клетку на конюший двор. Вышел посмотреть и не узнал в этом страшном обрюзгшем существе прекрасную принцессу. Как быстро происходит превращение!

Вчера она буянила, требовала отпустить её домой — ей-де обещал тот дивоярец. Ей сказали: завтра после церемонии отпустят. Если бы король Алай знал, во что превратится церемония! И друга не было — Лён срочно укатил утром в Дивояр. Теперь король остро сожалел, что так твёрдо потребовал от Лёна найти беглую принцессу и вернуть её назад. Он не представлял, чего это стоило товарищу — думал, легко! Он только и заботился о своем попранном достоинстве, пылал жаждой мести. Принёс несчастную тролльчиху в жертву своим монархическим амбициям!

— Не надо, Ваше Величество, не укоряйте так себя, — проговорил за его плечом герцог Грай Лейхолавен — только он один остался с королём, все остальные кинулись в жестокую забаву.

— Всё ужасно получилось, — покачал головой Алай.

— В этом нет Вашей вины, мой король. Это толпа, у неё дикие инстинкты.

— Это мой народ, дядя, — проговорил Алай Сильванджи, отходя от окна и поправляя тяжёлую портьеру, чтобы хоть как-то отгородиться от беснующейся толпы.

— Что ж ты так долго, Лён? — встретила его в Дивояре Брунгильда.

На миг ему показалось, что это та, другая, ранняя валькирия. И подумал он: как же она его не помнит. Но ведь никто не помнил: ни Вольт Громур, ни Магирус Гонда. Так много лет прошло, кто поверит, что он и тот загадочный Румистэль — одно и то же лицо.

— Так получилось, — уклончиво ответил он, вспоминая свою безудержную ярость оттого, что так был опозорен подлыми гриндрилами — упал, поскользнувшись на жёваных лягушках! Измазался весь, как свинья, и в таком виде явился в Ворнсейнор. Вот смеху-то! Наверно, его и сейчас там обсуждают.

Ему не терпелось поскорее добраться до своего дома: отыскать тайную комнату и решить вопрос — куда спрятать два кристалла. Хотелось скорее добраться до Сумерек и повидать Гранитэль, расспросить её о многом. Прямо зудело скорее достать Лембистора и задать ему пару щекотливых вопросов и посмотреть на его физиономию. Забрать снова свои волшебные вещи! Ну куча, куча дел, а его допрашивают насчёт тролльчихи!

Он даже не заскакивал в свой дом — как переоделся в Ворнсейноре, так и бросился в Запретный сектор. Эх, хотелось ему бежать не в Совет, а в библиотеку и искать там сведения о книге, написанной на современном русском языке — откуда она?