Это же говорил Лёну и старый Лялямбр Клопфеникус, торговец редкостями в городе Дюренвале!

— Мы сбрасываем сверху мешки с продовольствием, но у них развилась такая спекуляция! — продолжил Громур.

— Животноводство у них практически уничтожено, — снова вступила валькирия, — кто ел заражённое мясо, все заболели. Беда в том, что у поражённых червями долгий период до появления первых признаков болезни, и он успевает заразить кучу народу, пока не начнёт блевать червями.

— Среди наших заражения были? — догадался спросить Лён.

— Были, — печально ответила Брунгильда, — погибли несколько целителей, причем, лучших. Мы же не сразу выявили болезнь. Вот почему у нас сейчас такие проблемы с лечением. Мы вынуждены прибегнуть к полной изоляции местности от прочих земель Селембрис.

С каждой минутой выявляются всё новые и новые подробности бедствия. Да, теперь понятно, отчего жители этой местности так ненавидели волшебников и магов — вот во что вылилась эта изоляция. Во время герцога Даэгиро казнили за одно подозрение в колдовстве. А что сейчас там, внизу за время — до или после Кореспио?

На засаду они попали внезапно: похоже, их выслеживали, пока они летали в небе. Внизу, на весёлой, светлой полянке, стоял новорождённый оленёнок, покачиваясь на тонких ножках возле мёртвого тела своей матери. Он поднял узкую головку с большими торчащими ушами и жалобно заблеял, словно просил защиты у странных летающих созданий.

— Даже не думай, Румистэль, он болен, — заметила Брунгильда, доставая короткий дротик.

Сияр замедлил и перешёл на планирование, почувствовав неуверенность своего всадника — тот в самом деле думал опуститься и осмотреть новорождённого. Все трое зависли над поляной, и в этот миг из кустов метнулись змеистые тела, снабжённые перепончатыми крыльями — это оказались засевшие в засаде змееголовы. Быстрые, как молнии, они сразу ринулись к горлам людей. А те не были готовы к нападению, и даже оружие их было в ножнах.

Мгновенное чувство опасности пронзило Лёна ещё до того как он увидел стремительные серые силуэты, но сотой доли секунды ему хватило, чтобы в его руке сам собой возник его волшебный меч Джавайна, который звали в Дивояре Карателем. Это была его работа — убивать чудовищ. И ещё долей секунды позже, даже не вникая в суть, чисто рефлекторно, тремя точными движениями Лён разрубил влёт три серых тушки, раскромсал прямо в воздухе, и только чёрные ошмётки ударили в Брунгильду и Громура.

— Вот это да! — воскликнул Вольт, так и не успев достать свой дивоярский меч.

— Ты мастер! — с уважением отозвалась валькирия, во все глаза рассматривая меч в руке гостя.

Ответить он не успел: из тех же зарослей послышались нежные курлыкающие звуки, как будто самка лебедя звала своего избранника к любви.

— Что это? — изумился Вольт Громур, и в глазах его появилась томная поволока — он как будто попал под гипнотическое влияние.

— Стой, Вольт! — крикнула Брунгильда, — Это же сквабары!

Послав своего Светанго прямо на коня Громура, она едва не сшибла последнего с седла, но успела ухватить за шкирку. Но тот уже и сам пришёл в себя, ошалело моргая глазами и испуганно глядя вниз. А там уже выскочили из кустов и выделывались, высоко подпрыгивая и трепеща грубыми крыльями, пять сквабаров.

— Иди сюда, котёночек! — звали они курлыкающими голосами и тут же хрипло гоготали.

Достать летающих дивоярцев твари не могли, зато издевались над ними в свое удовольствие.

Лён и забыл, что сквабары умеют говорить! У этих тварей был странный и чужой разум, направленный на уничтожение всего живого. Они мгновенно порвали в тряпки новорождённого оленёнка, даже не пытаясь съесть его, и теперь топтались и подпрыгивали среди кровавых останков малыша.

— Мальчик мой, — нежно ворковала огромная медвежья туша, и странно было, что эти удивительные звуки извлекала жуткая крокодилья глотка с синим языком и длинными чёрными зубами. — Иди ко мне, малыш, я тебе что-то покажу.

Обращались они почему-то исключительно к Громуру, а Лёна и валькирию как будто игнорировали.

Кони протестующее заржали и попытались подняться выше — им были гадки эти твари.

Сами собой пришли на память строки из книги отца Корвина, или Скарамума Разноглазого. Этот косоватый молодой служитель церкви описывал в своей книге странные повадки сквабаров, и было это, несомненно, плодом большого опыта, а Лён на то внимания не обратил! Застенчивый, худой отец Корвин написал в своей книге о том, что сквабары заманивают мужчин обольстительным говорением из укрытий и придорожных кустов. Кто вышел за пределы заграждения, тот и погиб! Теперь только он понял, что это был гипноз!

— Смотри сюда, тварь, — вскипев гневом, сказал он, и в руке его воссиял ослепительным светом его меч Джавайна.

При полном молчании обеих сторон он обвёл своим оружием себя и своего коня, и окутался ярким сиянием непробиваемых доспехов, и конь его Сияр сделался неуязвим. И тогда ринулся, как молния с небес, прямо в кучу застывших от удивления сквабаров, как коршун в стаю уток. Один — на пятерых.

О, было время, когда его боялись не какие-то там жалкие пять тварей — он победил целое войско во время путешествия по этому краю! В те дни, когда уничтожили эти порождения преисподней всё живое на выжженных равнинах, раскатали по камешку все города и выели все селения, он убивал их, проливая на обесплодевшую землю их мерзкую чёрную кровь — вот это была месть! Как гнал он их к пылающей адской глотке, из которой вышли они и куда спасались! Как устал он от воспоминаний о своих ошибках, как жаждал хоть что-то сделать в отмщение за этот несчастный край! Он во всем виноват, во всех потерях дивоярцев, во всех смертях, в погибели прекрасных и талантливых людей — Ондрильо и его сестры, в уродстве Даэгиро и принцессы Фантегэроа, в страданих мутантов, сожжённых на кострах и многом, многом другом!

Как мало врагов! Как мало ему этих пятерых сквабаров! Пять жалких тварей вместо армии, какую уничтожил Гедрикс! Какая сила им сейчас владеет, какая ярость! Как свирепо поёт его волшебный меч Джавайна, делая свою работу — уничтожая и отправляя в лимб чудовищ! Умрите, мрази! Сдохните! Сгинь, зараза!

Его клинок погас, потому что больше не было врагов — кругом смердели разрубленные туши, залитые чёрной кровью. Один прыжок — и вынес Сияр всадника из смердящего месива. Тогда сошло на нет сияние, делавшее коня и хозяина неуязвимыми, и сам собой пропал клинок в руке. И вот он видит спешащих к нему дивоярцев — изумление и страх в глазах Громура, торжество и радость — у Брунгидьды.

— Ты великий воин, Румистэль! — воскликнула она, как будто он в самом деле совершил подвиг! Подумать только — искромсал пятерых сквабаров! Да их тут полчища потом будут! Это же только первые "ласточки"! Дивоярцы не понимают, что их ждёт! Если эта область ещё не превратилась в полные руины, то это значит, что нашествие ещё толком не началось! Ещё не открылись дыры, через который войдёт сюда адский огонь! И это всё при том жалком оборонном мероприятии, которое они только и сумели наладить?! Где мощь Дивояра?! Где его власть?!

— Тебя зовёт наш военный вождь — Корс Филфхариан, — сообщила Лёну валькирия, и в голосе её звучали ноты уважения.

Вольт Громур куда-то исчез — как прибыли они, так и испарился. Может, отправился на наблюдательную вышку — тут каждый человек при деле, спать некогда. Все устали до чёртиков — уже почти год держат оборону. Даже студенты отозваны с учебы и мобилизованы в оборону.

Немолодой, но крепкий мужчина с седоватой бородкой стоял возле стола с разложенными бумагами. Внимательные глаза его острым взглядом окинули фигуру посетителя — того самого мага Румистэля, о котором они с Брунгильдой говорили. Похоже, вид нового мага ему не слишком понравился — вождь коротко кивнул.